Напролом

разведки, которая вела наблюдение за производством и оборотом наркотиков во всей Центральной Азии.

Рука старика упала ему на колено. Сайд судорожно размышлял. Убить этого самоуверенного кубинца несложно. Стоит ему лишь щелкнуть пальцами — и Рамирес через секунду будет валяться с перерезанным горлом. Но что будет потом? Удастся ли ему потом отвертеться от мистера Макдауэлла? Вряд ли.

— Ты все неправильно понял, — попытался разрядить напряжение Сайд, — ничего подобного у меня и в мыслях нет. Неужели ты решил, что у меня поднимется рука на человека, с которым при полном взаимопонимании проработал не один год?

«Еще как поднялась бы, старый вонючий лис, — подумал Рохелио и вслух сказал:

— Конечно же нет, сеньор Сайд. Ты не настолько глуп, чтобы настраивать против себя мою контору.

Старик взмахнул рукой. Смуглые головорезы исчезли с веранды так же тихо и молниеносно, как и появились на ней. Рохелио облегченно перевел дух. Однако до чего же нервная у него работенка! Скорее бы уже на пенсию выйти, чтобы и близко не иметь никакого дела с такими полками, как этот толстый азиат.

— Ну, тогда будем считать, что мы поняли друг дру

га!

— Рохелио поднялся, давая таким образом понять, что разговор окончен. — Никаких «арбузов» на территории Соединенных Штатов. Зато весь остальной мир в твоем распоряжении! Всех благ и… да хранит тебя Аллах!

С кривой усмешкой кубинец встал и, отвесив низкий поклон, пошел к лестнице. Джафаров в бессильной ярости смотрел ему вслед. Старый таджик сейчас чувствовал себя старым беззубым крокодилом, который уже физически не в состоянии напасть на облюбованную жертву.

Когда тяжелый «хаммер», урча, отъехал от особняка, Сайд дал волю своим чувствам. Он схватил стакан, из которого Рохелио пил пиво, и, широко размахнувшись, швырнул его в стену. Следом за стаканом полете

ли

и пустая пивная бутылка. На звон разбитого стекла явился все тот же безмолвный слуга в халате. Он мгновенно убрал осколки и вытер пол.

Старик велел позвать Махмуда.

Вскоре явился таджик лет сорока, со сморщенным,

как

сушеный инжир, лицом. Вот уже пятый год он являлся правой рукой Сайда Джафарова и возглавлял его службу безопасности. Наркоделец ценил его за хитрость и трезвый ум, преданность и беспощадную жестокость. Махмуд мог найти выход из любой, казалось бы самой безнадежной, ситуации.

Родом Махмуд был из Туркмении. Но после того как у него возникли принципиальные разногласия с режимом Уркменбаши, ему пришлось бежать из страны. Он долго

Скитался

по всей Центральной Азии, влезая во все дела, ГЛО хоть мало-мальски пахло «зеленью». Наконец пять лет назад прибился к организации Сайда Джафарова. Сначала он работал простым курьером. Потом его приметили и начался его стремительный карьерный рост. Махмуд богател вместе с опиумной империей Джафарова и был кровно заинтересован в ее дальнейшем процветании…

Когда Сайд усадил его перед собой за стол и с недовольной миной слово в слово передал состоявшийся разговор с Рамиресом, Махмуд глубоко задумался. Потом заговорил — тихим голосом, рассудительным тоном. Конфликтовать с ЦРУ конечно же не стоило. Потеря американского рынка — беда. Но не катастрофа. Из-за этого сворачивать производство «арбуза» нелепо. Выход прост: нужно выйти на другие рынки. Когда он поделился этим соображением с хозяином, Сайд раздраженно буркнул:

— А ты думаешь, я совсем выжил из ума и не думал об этом? Нам с таким трудом удалось наладить канал поставки опиума в Штаты… Обидно не иметь возможности использовать его для «арбузов».

— Ну, наладить канал — дело трудное, но осуществимое, — резонно возразил на это Махмуд. — Главное — определиться с направлением.

— Африка, Ближний Восток… Но там придется воевать с афганцами. А они, как ты знаешь, ребята серьезные. И с ними опять же американцы завязаны.

Махмуд согласился:

— Конечно, война с афганцами и американцами нам не нужна. Надо выбрать регион, где нет американцев. Восточная Европа. Ну и… Россия.

Сайд задумался. Действительно, а почему бы и нет? На том направлении наркотики поставляются уже с конца семидесятых годов. Российский рынок огромен, к тому же страна до сих пор не поделена между наркокартелями. Героин туда идет из Афганистана, марихуана из Средней Азии, кокаин из Южной Америки, а вот «арбузы»…

— Придутся ли им по вкусу наши «арбузы»? — спросил Сайд.

— Они схватят все, что угодно, — заверил его Махмуд. — Я же учился в институте в Москве. И у меня до сих пор там сохранились знакомые. Сейчас в Москве бум наркотиков. Особенно среди молодежи. Кокаин слишком дорог для них и его потребляет лишь элита. А «арбузы» — как раз то, что нужно. У русских это называется «дешево и сердито».

Сайд рассмеялся. Он постарался забыть неприятный разговор с Рамиресом.

Ну и Аллах с ней, с Америкой! Нужно прокладывать канал в Россию. Но как?

— Я знаю, что у них своя мощная мафия. Не придется ли нам воевать с ними?

Махмуд пожал плечами:

— Об этом лучше спросить Андрика. Он же близко с ними общался и наверняка сможет рассказать нам немало интересного о российском преступном мире.

Бывший офицер Советской, а позже и Российской армии, Андрей Петраков работал на Сайда с середины девяностых. Отставной артиллерист, он прошел Афганистан, потом воевал в первую чеченскую войну, уволился, стал наемником, инструктировал новобранцев в партизанских отрядах по всей Средней Азии и теперь занимался охраной плантации мака Сайда Джафарова. Он хорошо зарекомендовал себя как опытный боец и сейчас командовал ротой, состоявшей почти сплошь из жителей республик бывшего Советского Союза: русские, украинцы, белорусы, воевавшие в начале девяностых в Приднестровье И в Закавказье. Платил им Джафаров хорошо: за несколько лет каждый мог скопить неплохой капиталец. У многих имелись семьи, и часть денег они отправляли родным.

Помимо любви к деньгам, наемники обожали состояние постоянной войны, в котором они пребывали.

Убийство стало для них своего рода наркотиком, без которого они уже не могли обходиться. Мирная жизнь им казалась пресной и скучной. Между тем у этих головорезов существовал своеобразный кодекс чести. И хотя за деньги они могли служить у кого угодно, хоть у бандитов, хоть у среднеазиатского диктатора, назвать их беспринципными подонками было нельзя. Они не убивали мирных жителей, а за мародерство расстреливали своих провинившихся товарищей.

По крайней мере, такие порядки царили в роте Андрея Петракова. Этот сорокалетний, жилистый здоровяк был жесток и циничен, как и всякий профессиональный наемник. Его лицо вдоль и поперек изрезали ранние морщины, а голубые глаза смотрели дерзко и недобро. Работая на Джафарова, он благодарил свое солдатское счастье, пославшее ему такого справедливого и нескупого хозяина. И хотя жизнь в горах была, конечно, не сахар, он не роптал. Сайд платил ему тысячу долларов в месяц. И за такие деньги бывший майор Петраков готов был воевать с кем угодно и сколько угодно.

Посланец Джафарова нашел Петракова на выезде: тот проверял посты, расставленные на подступах к основной плантации мака в долине. От местных крестьян поступила информация, что узбекские мятежники, уже давно мечтающие отбить у Джафарова эту плантацию, намерены в ближайшее время предпринять попытку атаки на долину и взять сорока гектарную плантацию под свой контроль. Петраков хладнокровно решил перестрелять узбеков, если те появятся.

Когда посланец Джафарова передал приказ хозяина вернуться в кишлак, Андрей недовольно выругался. Чутье подсказывало ему, что узбеки заявятся непременно сегодня к вечеру. Тем не менее он понимал, что хозяин по пустякам звать не станет. В этом, кстати, и заключалась немалая прелесть нынешнего положения: он был практи

чески полностью предоставлен самому себе, а шефу было абсолютно все равно, каким именно способом наемники будут наводить порядок на подконтрольных им территориях. Петракову была дана полная свобода действий, от него даже не требовали ежедневных