ним. Может, за «резинкой» полез, свое добро предпочитает? Клиент обернулся. Вот урод! В руках он держал самую настоящую плетку. Махнул ею в воздухе, рассекая воздух.
— Ну как? Специально для тебя приготовил!
Марина отшатнулась. Это не шутка. Накачанный наркотиками мерзавец хочет по- настоящему ее отхлестать.
—
Э-э, послушай! — хрипло сказал Марина. — Я этого не люблю. Убери это… Я такими вещами не занимаюсь. Если хочешь, позови Татьяну!
Сплетенная косичкой плетка со свистом обрушилась девушке на плечо. Она закричала и выгнулась от невыносимой боли. Марина инстинктивно ощупала мгновенно вздувшийся рубец на коже и разрыдалась, г — Ты мне не указывай! — зарычал вмиг озверевший Норвежец. — Я буду делать то, что мне нравится. И не с Татьяной, а с тобой! А ты… Улыбайся, падла! Улыбайся!
Он визгливо рассмеялся и ударил ее по спине еще раз. Девушка упала на ковер.
— Вставай! — заорал он. — Ползи в койку, тварь!
Марина кое-как поднялась. Когда в воздухе снова взвилась плетка, она, забыв о профессиональной этике, изо всех сил толкнула его в грудь. Норвежец пошатнулся и едва не упал навзничь.
—
Ах так? Сука! Замочу!
Бросив плетку на пол, он подскочил к тумбочке и выдвинул верхний ящик. Пошарив там рукой, вынул металлический прутик.
Марина сначала даже не поняла, что это. Потом стало ясно: он сделал в воздухе какое-то неуловимое движение — и из стального прутика выскочило длинное лезвие. Одурманенного спиртным и наркотиками мужика трясло, даже зубы стучали.
—
На колени, падла!
Истерически рыдая, Марина упала на колени. Ожидая удара лезвием, в ужасе закрыла глаза.
Норвежец поднял с ковра плетку и с остервенением стал стегать девушку. Марина наклонила голову и закрыла лицо руками.
—
Эй, ты чего, красавец? Мы так не договаривались! — раздался где-то рядом разгневанный женский возглас.
Не на штуку встревоженная криками и рыданиями подруги, в спальню ворвалась Татьяна, которая уже собралась было обслужить Лифта в соседней комнате.
—
А ну пошла вон, мразь! — заорал Норвежец. Он только вошел в раж и был очень раздосадован неожиданным вмешательством.
Марина подняла на подругу заплаканное лицо.
—
Та-а-ня! Помоги! — завыла она. — Он убьет меня!
Норвежец замахнулся, но Таня встала перед ними попыталась вырвать плетку у него из рук. Тогда он отбросил плетку в сторону и, переложив в правую руку клинок, ударом крест-накрест в два взмаха вспорол ей горло.
Таня пошатнулась и упала на спину, прижав ладонь к рваной ране, из которой хлынула кровь. Потом поднесла окровавленную руку к лицу. Казалось, она еще не поняла, что с ней произошло. Из ее рта вырвался сдавленный хрип.
Марина от ужаса потеряла дар речи. Она стояла на коленях, прижав обе руки к губам, и даже не могла закричать.
В дверях спальни появился раздетый, в одних трусах. Лифт.
—
Что за фигня? — воскликнул он, осторожно заходя в комнату и глядя на лужу крови на ковре.
Казалось, труп девушки не произвел на него особенного впечатления. Почесав в затылке, он брякнул:
— А эта… жива? — и кивнул на Марину. Норвежец в изнеможении опустился на кровать, тупо переводя взгляд с живой шлюхи на мертвую. Норвежец только сейчас, похоже, осознал, что произошло. Хмель мигом выветрился из его головы.
— Водки мне, Сережа. Башка трещит…
Лифт наклонился над убитой. Хотел пощупать пульс, но, увидев глубокие раны на шее, решил, что этого делать не стоит. Поздно.
—
И чего будем с ней делать? — спросил он.
—
Вывезти ее отсюда надо. И тут все прибрать…
Лифт взглянул на валявшуюся на полу плетку и все
понял. Норвежец был любителем таких забав. Редкая девка уходила от него без синяков и кровоподтеков Однако, схватившись за перо, он явно перегнул палку.
—
М-да-а-а, — протянул Лифт, — дела…
Он выбежал из комнаты и минуты через три вернулся с мобилой в руке.
— Я Гошке сказал — сейчас он водки принесет от стола. И как мы ее будем вывозить? — кивнул он на тело девушки.
В дверях показался охранник с бутылкой водки и стаканом. Стараясь не глядеть на окровавленный труп, он подошел к хозяину. Норвежец выхватил у него из рук бутылку и припал к горлышку. С бульканьем глотнул три раза.
—
Надо закопать паскуду, и концы в воду, — отдышавшись, прохрипел он.
—
А с этой что делать? — указав на съежившуюся Марину, поинтересовался Лифт.
—
Решим. — Норвежец еще раз присосался к бутылке. Чем больше он пил, тем, казалось, становился трезвее. Видно, мощный выброс адреналина вернул его к действительности.
Соображал он теперь вполне ясно и четко. Вторую шлюху, естественно, надо мочить. Тут даже думать не о чем. Потом закопать обеих в лесу и место забыть. С этим вопросом ясно. Его больше беспокоило другое: кроме этой шлюхи, свидетелем убийства оказался охранник, который принес ему водки. Конечно, это его человек, он ему доверяет. Но не настолько, чтобы быть на сто процентов уверенным, что тот никогда не проболтается. Ну да ладно, об этом можно будет подумать и завтра.
Норвежец уже принял решение:
—
Значит, так, Лифт. Организуй вынос тела. Заверните ее в тряпку или запакуйте в мешок… В общем, сам придумай! Отвезите отсюда подальше и — в землю. И чтоб никаких следов! Ты понял?
Он присел на корточки перед все еще стоявшей на коленях Мариной:
—
Так, теперь с тобой. Жить хочешь?
Марина вскинула голову. Неужели у нее есть хоть один шанс остаться в живых? Испуганно закивала.
—
Понятно. Так я и думал. Вот что, девочка… Тебя как звать-то?
Та силилась что-то произнести, но язык отказывался ей повиноваться.
— Ладно. Потом. Слушай меня внимательно. Если ты пообещаешь мне молчать о том, что тут случилось, мы тебя отпустим на все четыре стороны. Обещаешь?
—
Да, — хрипло произнесла Марина, — обещаю. Я никому ничего не скажу. Поверьте мне. Никому!
— Вот и отлично! — весело сказал Норвежец и, поднявшись, обернулся к Лифту: — Так, братан, когда труп закопаешь, то девочку отпустишь! Ясно?
При этом он несколько раз подмигнул ему. Лифт все понял.
— Тогда пусть с вами сейчас и едет. А ближе к шоссе ее выпустите. Или лучше до города довезите. Кстати, как вы сюда добрались? — Этот вопрос был обращен уже к Марине.
Вы читаете Напролом
