господин Берг…
Переживая проигрыш, Томас даже не заметил, как Гретхен, глянув на его опустевший стол, передернула плечиком и вышла из казино в сопровождении слащавого капитана. Ее исчезновение Враницки заметил в тот самый момент, когда капитан бережно подсаживал ее в одноколку за талию, что-то при этом шепнув ей на ухо, чем вызвал безудержно-веселый смех. Затем он обошел экипаж и, сев в высокое кожаное кресло, по-хозяйски взявшись за вожжи, поторопил холеную застоявшуюся лошадку.
Ревность обожгла грудь, и Враницки, не справляясь с нахлынувшими чувствами, глухо застонал.
– Вам плохо? – с тревогой спросил проходивший мимо официант.
– Нет, – едва улыбнулся Томас, – со мной все в порядке.
Когда шоковая боль миновала, он поднялся и не спеша поплелся домой. Прошедший вечер ожидаемых надежд не оправдал.
Ровно в девять часов утра Враницки явился на фирму. Господин Берг восседал за своим столом. В этот раз на нем был строгий сюртук серого цвета, однако за неброским цветом и показной взыскательностью покроя скрывалась внушительная цена. Надо полагать, что сшит он был на заказ.
– Как провели вечер? Надеюсь, что он удался? – задорно проговорил Берг, отрывая взгляд от разложенных листков.
Томас подошел поближе и, к своему удивлению, обнаружил, что Берг разглядывает копию ассигнации в пятьдесят марок. Вот только в этот раз на ней был серийный номер. Может, это какая-нибудь очередная рекламная акция?
– Не совсем, – признался Томас, сдавленно сглотнув. – Я проигрался…
– Вот как? – удивился Берг. – Вы проиграли все деньги?
– Все деньги, которые я у вас взял в качестве аванса. Проиграл даже то, что занял у приятелей.
– Ну-у, мне очень жаль, – развел руками Вольфганг.
Томас не знал, как приступить к сути дела. Наконец он разлепил губы:
– Знаете, у меня в настоящее время сложилась довольно сложная ситуация… Знаю, что к вам постоянно поступают заказы. Вы не могли бы, скажем…
– Вы изрядно поиздержались и решили попросить у меня еще денег, я так понимаю? – хмыкнул Берг.
Томас едва кивнул:
– Сейчас для меня началась какая-то черная полоса. Я уже задолжал крупную сумму… Никак не могу выбраться из этой ямы.
– Что ж, бывает, – Берг выглядел задумчивым. – Что ж, я готов помочь вам… в некотором роде. Даже более того, я позабуду про ваш долг и дам вам еще денег.
Враницки от неожиданности вытаращил глаза: ситуация выглядела не такой уж скверной, как это представлялось поначалу.
– Вы так щедры, господин Берг…
Хозяин сдержанно кивнул:
– Я это знаю… Правда, щедрым я бываю не для всех, – добавил он тотчас. – Но вы входите в число тех, которым я всегда рад помочь. И знаете почему?
Пожав плечами, Томас отвечал:
– Возможно, вы испытываете ко мне какое-то расположение.
– Совершенно верно. Ведь вы чертовски талантливы! Так нарисовать казначейский билет и при этом избежать множества ловушек, поставленных художниками Монетного двора, способен только поистине одаренный человек. Поверьте мне, подобную работу мы предлагали многим, но исполнить ее сумели только вы.
– Я очень рад, что моя работа вам понравилась.
– Вы знаете, чем мы здесь занимаемся?
– Во время знакомства вы сказали, что занимаетесь рекламой.
Неожиданно Вольфганг Берг рассмеялся. Смех у него оказался очень заразительным, невольно вызывая ответную реакцию. В доверительной беседе и в непринужденной обстановке Берг весьма веселый человек. Видно, громоздкий стол и офисная обстановка накладывают свой отпечаток, заставляя вести себя сдержаннее.
– Совершенно верно. Мы занимаемся рекламой государственных денег, а для этого печатаем фальшивые. И видите, – обвел он рукой дорогую обстановку, – это приносит определенные плоды. Во всяком случае, позволяет жить безбедно и даже скопить что-то на старость. Кстати, ваша гравюра сейчас в работе. Через несколько дней мы выпускаем новую партию казначейских билетов, и, поверьте, они совершенно не будут отличаться от настоящих.
В горле образовалась сухость. Томас невольно сглотнул.
– А вы не боитесь, что я расскажу о вас полиции?
Вольфганг Берг отрицательно покачал головой. Выглядел он совершенно спокойным.
– Не боюсь. Насколько я успел вас понять, вы склонны к риску; а потом, разве в вашей жизни могут помешать хорошие деньги?
– А вы знаете, что будет с вами, если вас все-таки поймают?
– Самое меньшее, что нам грозит, – пожизненная каторга. Но изготовлением фальшивых денег мы занимаемся уже давно и, как видите, находимся в добром здравии. – На лице Томаса промелькнуло сомнение. Осталось немного надавить. – И потом, мы не собираемся заниматься этим делом всю жизнь. Напечатаем ровно столько, чтобы нам хватило до глубокой старости, и будем поживать припеваючи. Сами представьте, какие возможности у вас развернутся, когда у вас появятся деньги. Нет, милый друг, я вам говорю не о тех жалких тысячах, что дал вам в качестве аванса, а о настоящих деньгах! Поверьте мне, все женщины мира будут ваши. А на ту легкомысленную девицу, что ушла с бравым капитаном, вы даже не взглянете!
– Вы и об этом знаете? – удивился Враницки.
– Мы много о чем знаем, дорогой Томас. Извините меня, но я даже знаю о том, что этот капитан отвел ее в дешевую гостиницу, где остановился. Гретхен ушла от него только утром.
Сжав кулаки, Томас невольно застонал. С мерзавкой было покончено. Она из тех девиц, что не любят ждать, развлечения всегда были для нее на первом месте.
– Так вы согласны?
– Хорошо, – выдавил из себя Томас, – что я должен делать?
– Вы должны изготовить гравюрные доски для печати. Сумеете?
– Попробую. Для художника моего уровня это будет несложно.
– А теперь самое время определиться с вашим гонораром. Десять тысяч марок в месяц вас устроит?
Томас невольно сглотнул. За год выходило целое состояние. Теперь жизнь представлялась ему не такой унылой, как поначалу.
– Вполне. Когда приступать?
– Что тянуть со столь важным делом? Давайте приступим прямо сейчас. В этой комнате имеется все самое необходимое. – Поднявшись с кресла, он толкнул соседнюю дверь. – Прошу вас, сударь!
Глава 16
Интересно взять за шкирку!
Вошел адъютант и, положив на стол шесть казначейских билетов, сказал:
– В нескольких лавках на Александерплац выявлено два десятка фальшивых билетов.
Гельмут Вольф взял один из казначейских билетов номиналом в двадцать марок и повертел его в ладонях. На первый взгляд фальшивка ничем не отличалась от настоящего билета. Выдержаны были все цвета, тональные переходы, даже рельеф рисунка в мельчайших тонкостях повторял настоящий.
