– Не по понятиям это, – пожал плечами Карась, – сами сыпанулись и бабу за собой паровозом потянули.
Парень, ознакомившись с бумагами, сунул их в накладной карман куртки и застегнул пуговицу.
– И как же это получилось?
– Ну, смотрим, чувиха клевая кнокает. Мы и решили ее подцепить. Предложили подвезти, а она не отказалась. Соска оказалась, уже в машине договорились и задаток небольшой дали. Так ведь, Фарид?!
– Бля буду, так! – рьяно побожился напарник, чуть подавшись вперед, и тут же получил под ребро чувствительный удар стволом автомата.
– Это что же вы, в лес поехали, чтобы похороводить? – продолжал улыбаться парень. Ситуация его забавляла.
– Ты посмотри на ее губы, гражданин начальник, – забасил Карась, – это же минетчица чистейшей пробы. Если с ней договориться, так она и тебя обслужить может!
Стоявшие рядом омоновцы расслабились – сдержанно и негромко расхохотались.
– Не суй рога, когда не просят, – серьезно заметил парень, – а то вообще без них можешь остаться! – Шутка ему не понравилась. – Ну, чего встали, в «луноход» всех троих! И стеречь во все глаза, – распорядился Шибанов и, не оглядываясь, направился к патрульной машине.
– Колоться будешь? – просто так, безо всяких затей, поинтересовался капитан Шибанов. – Материала на тебя предостаточно, чтобы упрятать надолго.
В здании РУОПа на Шаболовке Карась был уже в четвертый раз. Впервые это случилось лет десять назад, когда его задержали на стрелке вместе с тремя такими же, как и он сам. Без лишних слов его отвели в туалет и связали «ласточкой». Испытанный прием, подавляющий волю. Он долго не мог позабыть запаха мочи и фекалий, замешанных на изрядной порции хлорки. И с тех пор Карась шарахался от здания РУОПа, как черт от ладана. И если нужда заставляла его проезжать мимо, то Карась не забывал сплевывать через левое плечо. Хотя внешне здание выглядело вполне благопристойно: вокруг металлическая ограда с какими-то замысловатыми ажурными фантазиями, перед фасадом насаждения из елочек, вот только Дедом Морозом здесь никогда не пахло.
Стул прикручен к полу, как и полагается: в окно его не швырнешь и даже сгоряча не расколотишь о собственную голову.
– Ты думаешь, начальник, я кичи испугался? – хмыкнул Карась, брезгливо поморщившись. – Меня там встретят, как путевого. Пропасть не дадут и греть будут. И знаешь почему?
Вместо джинсовой куртки теперь на Шибанове был строгий костюм. Выглядел он старше и официальнее.
– Почему же?
– А потому что я не сдавал никого и отвечал всегда только за себя.
– Ну-ну, – неопределенно протянул капитан. – Блатной ты крученый, а потому должен знать, что в наших силах не только добавить тебе срок, но и пустить слушок, что ты понемногу стучишь в контору, а там доказывай после этого, что ты не верблюд.
Карась побледнел:
– Не сделаешь этого, начальник. Я тут тебя пробивал, уважаемые люди о тебе неплохо отзывались. Хоть ты и легавый, но подлянки делать не станешь.
– Я знаю, что ты тюрьмы не боишься, но в моих силах и сократить тебе срок. Одно дело – ты просто угоняешь машину, другое – угон с отягчающими обстоятельствами, как сопротивление милиции, «ствол» у напарника, что тоже может усугубить и без того не сладкое твое положение.
Перед Шибановым сидел неглупый и волевой человек, который понимал его с полуслова. Он относился к жизни с цинизмом уголовного философа: даже среди ментов есть неплохие люди, которые, однажды нацепив на себя хомут, тянут его до самой пенсии. И если следак заикнулся о послаблении, значит, так оно и случится.
– Чего ты хочешь от меня, гражданин начальник?
Карась посмотрел в окно. В каких-то полутора десятках метров от здания простиралась воля, теперь – недосягаемое понятие.
– Я хочу знать, где оружие.
С минуту Тимофей Карасев ошарашенно пялился на Шибанова, а потом удивленно произнес:
– И это все?
Григорий улыбнулся:
– А ты считаешь, этого мало?
– Ну нет, почему же… Я думал, ты будешь спрашивать меня о том, сколько гоп-стопов я совершил за последние полгода или где зарыл последнюю дюжину трупов, а ты интересуешься какой-то мелочевкой.
– Я другого мнения об этом, – очень серьезно проговорил Шибанов, – для меня оружие никогда не было мелочью.
– Ладно, хорошо, скажу… Когда мы подъехали к милицейскому посту, я сразу почувствовал что-то неладное. Уж слишком безмятежными красноперые выглядели. Я свой «ствол» вытащил и рядышком на сиденье положил. Ну, думаю, если что, просто так меня не достанете. А когда меня остановили и инспектор свою рожу в салон просунул, я стал рукой по сиденью шарить, чтобы «ствол» достать, а его там не оказалось. – Карасев сделал глубокую паузу. – Может, так оно и лучше получилось… не удержался бы, разрядил бы обойму прямо в его раскрытую пасть. Скажу честно, мне он тогда очень не понравился… Слава богу, уберег меня господь от мокрого дела. – И уже бодро продолжил: – Может, в салоне куда закатился. Вы его хорошо искали?
Капитан усмехнулся:
– В салоне мы искали, да вот только ничего не нашли.
Карась широко улыбнулся:
– Я уже начинаю жалеть, гражданин начальник, что по поводу «ствола» раскололся. А может, его и не было вовсе, а?
– Ладно, разберемся, – обронил хмуро Григорий. – А не мог твою «пушку» кто-нибудь из пассажиров подобрать?
– У Фарида свой «ствол» был, вы же знаете… А Галке это на хрен не надо, – скривил губы Карась, – она не из тех, чтобы чужую статью на себя брать.
Григорий усмехнулся:
– Постой, Тимофей, что-то я тебя не совсем понимаю. Ты сказал, что телку вы по дороге подобрали, будто бы сговорились с ней на пару минетов. А сейчас, с твоих слов, я понял, что вы знакомы.
– Хм… Ладно, поймал, начальник. Я ее давно знаю. Но ты напрасно ее грузишь, к нашим делам она не имеет никакого отношения.
– Кто она такая?
– Баба как баба, – пожал плечами Карась, – не лучше и не хуже других. Давалка такая же, как и у всех, если что, можешь попробовать, я с ней договорюсь. А если серьезно, она подруга Фарида. В тот день я ее не хотел брать, да он меня уговорил, вот и вляпалась! Пусть теперь на себя пеняет.
– А где же остальное оружие, Карась?
Тимофей неприятно скривился:
– Начальник, ты из меня паровоз хочешь сделать? Так я тебе сразу хочу сказать, что я не согласен! Я привык отвечать только за себя и ни за кого больше.
– Ладно, ты посиди пока в камере, подумай, может быть, чего-нибудь и вспомнишь.
– Ты мне обещал…
– Единственное, что я могу тебе обещать, так это то, что видимся мы с тобой не в последний раз.
Капитан Шибанов надавил на белую кнопку, аккуратным кружком возвышающуюся на столе, и, когда в комнату вошли два угрюмых сержанта, распорядился:
– Уведите. Пусть посидит пока в одиночестве.
В первую встречу капитан Шибанов Галину Волкову не рассмотрел. Не было ничего такого, за что мог бы зацепиться заинтересованный мужской взгляд. Запомнилась лишь короткая
