Усольцев увидел Джамала Бекирова сразу, едва переступил порог ресторана. Он сидел за одним из столиков у самого окна в компании трех приятелей. Стол был накрыт скромно: несколько салатиков, у двоих по куску ветчины. В центре красовалась бутылка вина, по наклейке, похоже, французское «Шардонэ».
Майор приблизился к столу и проговорил:
– Вы Джамал Бекиров? Мне бы хотелось с вами поговорить… наедине.
Взгляды мужчин обратились в сторону Усольцева почти одновременно. На их суровых лицах появилось любопытство. Темноволосый парень, сидящий по правую руку от Бека, молча взглянул на хозяина. В глазах, слегка раскосых по-восточному, вопрос: «Этого нахала застрелить в зале или все-таки дождаться, когда он выйдет на улицу?»
– В чем дело, дорогой, – голос Бека прозвучал на редкость дружелюбно, – у меня нет секретов от моих друзей.
– Я майор Усольцев. Разговор конфиденциальный. Я бы очень не хотел еще чьих-нибудь ушей.
Бек слегка качнул головой, и мужчины мгновенно поднялись и расположились за соседним столиком.
– Уважают, – произнес майор, усаживаясь на освободившийся стул.
– У нас так принято, – усмехнулся Бек и по-деловому, давая понять, что относится к тем людям, которые ценят свое время, сказал: – Так в чем дело, майор, кажется, я не при делах.
Усольцев чуть улыбнулся:
– Буду краток. Вы знаете такого человека, как Иван Степанович Федосеев?
– Ах, вот оно что… – Лицо Бека приняло настороженное выражение. – Кто же не знает Батяню. Так в чем, собственно, дело?
– У нас есть информация, что вы были с ним приятелями.
Бек посмотрел на соседний столик, за которым сидела его пристяжь. Ребята были молодые, едва ли не в три раза младше своего наставника, для них он был если не пророком, то уж апостолом – это точно! Интересно, что бы они сказали, если бы услышали подобные высказывания?
– Заключенный никогда не может быть приятелем вертухая.
Говорил Бек четко, выговаривая каждое слово, слушая его, очень хотелось верить.
В душе у майора что-то шевельнулось, кажется, он попал под гипноз его черных глаз и, стараясь преодолеть наваждение, продолжил дальше:
– Нам известно, что он регулярно получал от вас деньги во время службы в колонии. У нас имеются свидетели, показания…
– Если вам все известно, тогда зачем вам я? Вы что, хотите посадить его за решетку? Тогда вам нужно будет сажать половину персонала в каждой колонии, а может быть, и всех! Зарплаты у них небольшие, и ни один контролер никогда не откажется от денег, которые всего лишь за мелкую услугу в два раза покрывают его месячный оклад. Здесь претензии не ко мне, гражданин начальник, систему нужно менять. И чем раньше вы это сделаете, тем лучше. А потом, чего вы прицепились к Бате, он выработан, он шлак, ему на погост скоро отправляться. Ловить нужно тех, кто действительно хапал по-крупному, ничего не стыдясь.
– Возможно, – неопределенно протянул Усольцев. – А встречаться с ним после зоны вам доводилось?
– Гражданин начальник, я из понятливых, что ты вокруг да около ходишь, говори, что сказать хотел, – слегка раздраженно произнес Бек.
– Но сначала ты должен мне пообещать, что наш разговор не выйдет дальше этих стен.
– Держать перед ментом слово западло… Но хорошо. Сукой буду! Тебе достаточно?
– Вполне.
Парни за соседним столиком делали вид, что заняты собственной беседой, но время от времени кто- нибудь из них бросал настороженный взгляд в сторону опера.
– Около месяца назад из охраны, где работает Федосеев, пропало оружие. Много оружия! Пистолеты, снайперские винтовки. Здесь не обошлось без крупных криминальных связей. Мы подозреваем, что в этом деле может быть задействован человек, знающий Федосеева. Не знаю, как ты это воспримешь, – Усольцев улыбнулся, – но подозревают и тебя.
– Буду с тобой откровенен. Тебе никто никогда не говорил, что от большой уголовщины до политики всего лишь один шаг? – Усольцев неопределенно пожал плечами. – Там, где большие деньги, там всегда присутствует политика. Ты думаешь, случайно авторитеты лезут во власть: в мэры, в госсоветы, в Думу? Власть дает неограниченные возможности для отмывания и зарабатывания денег. Меня эта сторона не прельщает, у меня другой путь. Ты знаешь, кто я по национальности?
– Прежде чем прийти сюда, я полистал твое дело. Ты крымский татарин.
– Это не просто строка в паспорте. Я тот, который когда-то был выселен и практически всю жизнь прожил вдали от того места, где родился. Я никогда не скрывал этого и всегда гордился своей национальностью. Но все это время я жил не так. – Бек говорил спокойно, ни малейшего волнения в голосе, вот только глаза блестели. – И вот сейчас, когда у меня появились возможности, я решил помочь своему народу хоть в малом. И ты думаешь, я стану рисковать доверием людей из-за каких-то «стволов»? – Бек брезгливо поморщился. – А потом, если откровенно, когда мне понадобится оружие, я найду его в куда более безопасном месте. – Губы его при этом разошлись в доброжелательной улыбке. Джамал Бекиров знал, о чем говорил. – Через меня проходят немалые суммы, но все они уходят в Крым. Слишком много у нас растет сирот. И я им должен помочь, чтобы они не пошли по моему пути. Как видишь, воры бывают и такие. Если я тебя не убедил, то мне нечего добавить.
Майор Усольцев выглядел удивленным:
– У меня другие данные.
Неожиданно Бек расхохотался:
– Узнаю мента… Конечно, что еще может интересовать преступника, пусть бывшего, – казино, женщины, карты… Гражданин начальник, хочу заметить тебе, жизнь всего лишь одна, и каждый живет, как умеет.
Бек был соткан из противоречий, и трудно было сказать, чего в нем было больше: белого или черного.
– Может быть, ты знаешь, кто это мог сделать? Ведь ствол винтовки может быть направлен и в твою сторону.
– Извини, гражданин начальник, но мне больше нечего добавить.
Майор Усольцев не уходил. Обстановка ему нравилась. Девица с глубоким декольте грудным голосом вытягивала какую-то томную мелодию.
– У тебя родился сын? Ты назвал его Надиром?
Бек нахмурился.
– И до этого менты докопались. А вам что, собственно, за дело? Я вор и живу по своим понятиям.
– А вот здесь ты соврал.
Бек демонстративно отодвинул от себя тарелку и сказал, добавив в голос металла:
– Я тебя слушаю.
– Одно дело рожать детей, что не воспрещается, а другое дело давать им свою фамилию. – Лицо Бека дрогнуло. – А ведь эта девушка тебе понравилась настолько, что ты решил узаконить с ней отношения. Ты сказал об этом своей пристяжи? Или все-таки оставил в тайне? – Бек стрельнул глазами в сторону телохранителей. У парней свои разговоры, и на время они позабыли о хозяине. – Мне вот интересно знать, что подумает о твоем поступке молодежь, которая считает тебя до корней волос путевым вором! Хотя чисто по-человечески тебя можно понять. Ты думал о старости, которая уже не за горами. Хотел, чтобы всегда рядом с тобой была любимая женщина. Я даже уверен, что наверняка это было одно из ее условий. Твоя избранница производит впечатление очень сильного человека и не могла оставаться рядом с тобой на птичьих правах. Извини меня за банальность, но ей нужна была печать в паспорте, и она ее получила!
– Друзья меня поймут, – не без усилия выдавил из себя Джамал.
– А что в таком случае скажут твои недоброжелатели? У тебя их не так и мало. На имя своего сына ты открыл счет в одном из банков Швейцарии. Наверное, хочешь, чтобы Надир стал большим человеком, получил западноевропейское образование. Вполне понятны чаяния родителя. Но весь вопрос – откуда ты взял деньги?.. Я-то знаю, что ты их получаешь от таганской братвы. Но как ты объяснишь это другим? Люди
