него в карманах?
Капитан осторожно, стараясь не перепачкаться о кровь, выступившую на груди убитого неровным липким пятном, распахнул полы куртки и удивленно протянул:
– Ого! Наш покойничек, оказывается, был человеком очень запасливым. Здесь у него еще один «ствол» лежит, и довольно неплохой. – Аккуратно, стараясь не оставить отпечатков, он вытянул за рукоять двумя пальцами пистолет и торжественно объявил: – Так, «ствол» авторитетный. «Глок-17». Хотел бы я иметь такое оружие. А стрелял-то чем? Всего лишь «ТТ».
– Его не жалко выбросить. У киллеров они идут как одноразовые, – уточнил Крылов. – Хотя кто знает, может, на нем еще пяток убийств висит. «Ствол» на экспертизу, пускай посмотрят, что к чему. А покойничек-то наш клиент, – посмотрел он на выколотые перстни. Присев на корточки, он слегка отогнул рукав куртки и с интересом стал рассматривать наколки. – Ага, зону с малолетки знает. Воровской масти. А это что у него нацарапано? – Крылов чуть приподнял кисть покойного и, прищурившись, принялся изучать. – Интересно, убиенный-то наш за гоп-стоп сидел. Серьезный был человек, так я вам скажу. Крутой.
– Только ведь пуля, товарищ полковник, крутизны не признает, – вставил Половцев, переминавшийся рядом.
– Это ты уже доказал, капитан, – безрадостно согласился полковник, опустив кисти. – В карманах-то порылись, посмотрели, кто такой?
– Так точно, товарищ полковник. – Шибанов вытащил из кармана два паспорта и четыре удостоверения с красной обложкой. – Даже трудно сказать, шесть удостоверений личности – и все на разные фамилии.
– Ого! – невольно воскликнул Крылов, внимательно рассматривая фотографии.
– По паспортам он Геннадий Володин и Сергей Бирюков, по другим документам Марченко, Спиридонов, Васильев и Владимиров. Паспорта точно фальшивые, – заключил капитан.
– Вижу, – хмуро согласился Крылов, – даже наклеены грубовато, не мог поаккуратнее, а здесь так вообще печать смазана, – небрежно стукнул пальцами по паспорту полковник. – А вот тут он хорош, – раскрыл еще один паспорт Крылов, – больше напоминает какого-нибудь инженера в солидном КБ, чем матерого урку. Ладно, капитан, разберись со всеми этими документами. Не исключаю того, что среди них один подлинный. В этом случае это может дать нам зацепку.
– Товарищ полковник, – посмотрел капитан в окно второго этажа. – Судмедэксперты прибыли.
– Ладно, – поднялся Крылов, – посмотрим, что они скажут.
Из кареты «Скорой помощи», остановившейся у самого подъезда, вышла молодая светловолосая женщина в белом коротком халатике. Она едва заметным кивком поприветствовала милиционеров, стоящих в оцеплении, и уверенным шагом направилась в раскрытую дверь подъезда. Следом за ней, с небольшим саквояжем в руках, шел грузный мужчина лет сорока пяти. Он больше напоминал слесаря какого-нибудь ЖКО, чем служителя медицины.
Шибанов отошел от окна и принялся дожидаться появления медиков. О молодой экспертше говорили разное и, как правило, не самое лестное, но сам он был не против того, чтобы попрыгать на ее сдобном теле. Хотя для этого требуется определенное мужество, зная о том, что каких-то полтора часа назад она с профессиональным любопытством заглядывала в развороченную рану покойника.
– Так, что здесь у вас? – едва ли не восторженно воскликнула женщина.
– Ничего особенного, Полина Павловна, – серьезно ответил Крылов, невольно скользнув по ее открытым коленям. – Труп!
– Спасибо, что напомнили, – эффектно изогнула женщина гибкий стан над трупом, совсем не опасаясь того, что он начнет заглядывать ей под коротенький халатик. При этом ее лицо приняло необыкновенно воодушевленный вид, как будто бы она собиралась объясняться в любви к покойнику. – Ага, три пулевых ранения. – Это было сказано с таким энтузиазмом, как будто она надеялась вдохнуть в груду неподвижного белка новую жизнь.
Шумно выдохнув, на площадку вышел второй судмедэксперт, Кирилл Алексеевич. Человека с таким именем и манерами легко представить заведующим какой-нибудь крупной лаборатории, синтезирующей химические вещества, или в качестве архивариуса, трясущегося над редкими изданиями книг, но уж никак не в роли патологоанатома.
В последнее время он очень потолстел, сделавшись при этом суетливым. Едва он вошел, как мгновенно задвинул полковника Крылова в самый угол, превратившись в главное действующее лицо.
– Итак, что мы имеем на сегодняшний день?
Во всех отношениях парочка была колоритная и выглядела неким связующим звеном между миром живых и уже почивших. Каждый, кто с ними общался, старался разговаривать на полтона ниже, воспринимая их едва ли не связными с потусторонним миром.
– Крепко его уделали, – не спеша продолжил Кирилл Алексеевич. – Три дыры в груди. Кто же это его так?
– Да есть тут у нас один охотник, – недовольно проговорил полковник, покосившись в сторону Половцева.
– Незавидное, я вам скажу, зрелище, – посмотрел судмедэксперт в сторону сержанта, стоявшего, облокотившись о перила. Однако в его голосе не прозвучало даже намека на отвращение. – Давайте попробуем посмотреть, что у него.
Капитана Шибанова все время удивляла подобная процедура – чтобы рассмотреть рану на груди, нужно непременно распоясать штаны покойника и осмотреть его причиндалы. Позабыв про брезгливость, Полина Павловна умело сдернула с убитого штаны и осторожно, словно опасалась разбудить преступника, приспустила трусы. Сейчас она была похожа на заботливую женушку, раздевающую насмерть упившегося муженька.
Шибанов невольно поморщился, подумав о том, что точно так же ласковые руки Полины Павловны могли бы стаскивать брюки и с него. Так же аккуратно, не желая запачкать рукава халата, она сначала расстегнула окровавленную куртку, после чего добралась и до рубашки.
– Та-ак, – протянула она, когда наконец преграда была преодолена и ее беспристрастному взору открылась волосатая грудь, безнадежно испорченная тремя пулевыми отверстиями. Получилось опять довольно воодушевленно, как будто она ощутила невероятное удовлетворение от увиденного. – Ран больше не наблюдается. Разрешите чемоданчик, – улыбнулась Полина Павловна, посмотрев на Шибанова, и, когда тот несколько сконфуженно передал ей саквояж, сухо произнесла: – Благодарю.
Возможно, в несколько другой обстановке ее можно было бы воспринимать как очень приятную особу противоположного пола, но сейчас даже стройные ноги, кокетливо выглядывающие из-под подобия халата, не возбуждали.
Уверенно щелкнув замками, она открыла саквояж и пропитала салфетку прозрачной жидкостью. В воздухе плотно завис запах спирта. После этой процедуры она аккуратно протерла раны. На ее лице не отразилось никаких чувств – выглядело все очень обыкновенно, как будто она прикладывала больному компресс или ставила градусник.
– На правой стороне груди сквозное отверстие диаметром…
Полковник Крылов неожиданно сделал два шага и приподнял рубашку, прикрывавшую плечи убитого. На ключицах были выколоты две восьмиконечные звезды. Типичная татуировка зэковского отрицалы. На правой стороне груди распятая на кресте женщина. Очень тонкая, искусная работа, без всякого сомнения, ее выполнял большой мастер. Были выдержаны даже полутона, отчего женщина выглядела необычайно рельефно. Носить на теле подобную красоту дозволено не всем, а следовательно, убиенный был весьма уважаем. Что же это он на мокруху-то пошел, не мог для себя поприличнее занятие подыскать?
– Кажется, мне уже где-то встречался этот крест, – потер ладонью подбородок Крылов.
О его страсти в управлении знали многие. Если одни собирали марки и значки, другие просиживали ночи напролет за картами, то у Крылова имелась одна сильная профессиональная страстишка – он с незабвенных лейтенантских времен коллекционировал татуировки. Он их фотографировал, сортировал и тщательным образом описывал, не забывая под каждой из них писать имя владельца.
– Завтра скажу, кому он принадлежит.
– …края ровные, закругленные, – с интересом рассматривала рану Полина Павловна. По глазам женщины, пылающим азартом, было заметно, что лежащий перед ней человек был неким бесполым
