Варяг.
Ангел, не удержавшись, фыркнул.
– Ничего смешного! – снова вскинулся Варяг. – Ты хочешь, чтобы я совсем потерял свою воровскую квалификацию!
– Да нет. – Ангел просто сиял от удовольствия. – Я, наоборот, очень рад, что ты не хочешь становиться другим. Настоящий вор всегда останется вором, какие бы пиджаки он ни надевал. Хорошо, что ты рассказал о своей идее, а не вышел с ломом крушить витрины и кассовые аппараты. – Он снова достал сигарету. Закурив, деловито поинтересовался: – Сколько «капусты» мы можем получить с этих касс?
Варяг задумался.
– Сразу трудно сказать. Каждый день по-разному, но в этом универмаге оборот большой, и валютные отделы там есть. Ну, пяточек таких мустангов, – Варяг кивнул в сторону «Мерседеса», – купить можно... Ну как, сговорились?
– Сам что хочешь иметь?
– Ничего! Вы мне дали достаточно, и мне еще долго долг отрабатывать.
Ангел щелчком отправил сигарету в кусты.
– Договорились. – Он поднялся. – Но без доли мы тебя не оставим. – Он стиснул рукой плечо Варяга и направился к машине.
– Подожди! – Ангел остановился возле автомобиля и терпеливо подождал, пока Варяг к нему подойдет. – Что обо мне на зонах говорят? Забыли небось?
Ангел почувствовал скрытую горечь в его словах и ответил:
– Когда-то ты был самым молодым вором в законе, а просто так вором не становятся. Тебя еще долго будут помнить.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Мы пустили слух, что ты уехал за бугор и в России появишься очень не скоро, а может... вообще не появишься! Тебя нет, Варяг! Ты исчез, так что привыкай к новой роли, а она у тебя не самая худшая.
...Через пять дней все газеты в один голос писали о том, как был ограблен самый большой магазин в городе. Скромно умалчивая о величине ущерба, статьи наперебой рассказывали об изобретательности грабителей, их дерзости и ловкости, пытаясь угадать, чей изворотливый ум разработал эту операцию. И конечно же, никто даже и предположить не мог, что к крупнейшему ограблению года приложил руку один из лучших выпускников университета, в прошлом известный вор по кличке Варяг.
Волна подобных, не менее изобретательных ограблений прокатилась по другим крупным городам России, ярко продемонстрировав безграничность, присущую русской халатности и доверчивости.
...Ангел, посмеиваясь, перечитывал газеты, и, когда зазвонил телефон, он, в том же благодушном настроении сняв трубку, весело гаркнул:
– Кого еще черт принес?
– Это я. – Варяг, как всегда, не называл себя. – Спасибо тебе.
Ангел хохотнул:
– Теперь твоя душенька довольна?
– Да. – Варяг тоже засмеялся. – Теперь я могу спокойно писать диссертацию!
– Удачи тебе.
– Спасибо... – Голос Варяга стал задумчивым, и Ангел почувствовал, что он еще не все сказал. – Слушай, Ангел... У меня тут есть одна идея...
– Что-о?
– Да вот... Университет, понимаешь... Скажи, ты хоть немного с банковскими операциями знаком?
– Ну.
– И что такое – авизо, тоже знаешь? А что такое – фальшивые авизо?..
ГЛАВА 9
Медведь был тяжело болен. Болезнь быстро прогрессировала, и на исходе третьего месяца, когда ему внезапно полегчало, Медведь неожиданно для себя обнаружил, что его интерес к жизни иссяк. Горсти таблеток, бесконечные уколы не избавляли его от боли, и теперь его куда больше волновала собственная печень, чем приток миллионов в воровскую казну. Особенно нестерпимой становилась боль по ночам. Изнывая от бессонницы, Медведь вертелся на своей постели, перебирая в памяти прошлое. О будущем думать не хотелось. Единственное, чего он сейчас страстно желал, – закрыться в своем доме, навсегда отгородившись от внешнего мира, и наблюдать жизнь только по телевизору. Его удерживала только власть, которая – он чувствовал это – ослабевала с каждым днем так же быстро, как угасало его измученное болезнью тело.
Ему было больно видеть, как империя, которую он создавал и крепил год от года, расползалась прямо на глазах, и он прекрасно понимал, что, умри он сейчас, не оставив преемника, ее разорвут на куски новые хозяева, желающие строить свое будущее на развалинах его, Медведя, могущества. Его болезнь показала, что они только и дожидались момента, когда патриарх прочно сляжет, чтобы погреть руки у его еще теплого праха. Мысль о том, что его дело, которому он посвятил всю свою жизнь, может погибнуть вместе с ним, помогла ему на время вернуться к жизни. Рано они сколачивают ему гроб, думал Медведь не без злорадства, чувствуя, как силы возвращаются к нему. Даже смертельно больной – он может крепко ударить!
Во что бы то ни стало нужно было вернуть прежнее величие и, оставив после себя достойного наследника, спокойно отправиться в мир иной. Дюжина избранных воров должна или признать его, прежнего своего хозяина, или уйти совсем. Так было всегда и так будет теперь, чего бы это ни стоило.
Медведь ни на секунду не допускал мысли о том, что он может оказаться недостаточно сильным и пятнадцать воров, составив против него единый блок, просто-напросто сместят его с трона и сами выберут из своей среды нового императора. Хотя власть его и пошатнулась, все же она была еще достаточно крепкой, чтобы он смог справиться с ними.
Единственным человеком, которому Медведь доверял безгранично, оставался Алек. Все эти месяцы он неотлучно был со своим боссом, и в его глазах Медведь всегда видел только преданность и беспокойство. И надежду – когда он увидел, как загорелся в глазах хозяина прежний огонек, как спала смертельная желтизна и голос его стал таким же властным, как и прежде.
Как только Медведь почувствовал в себе силы подняться, он вызвал Алека.
– Ты разговаривал со всеми из пятнадцати?
– Да, Георгий Иванович.
– Что же они тебе сказали?
– Они сказали, что у них накопилась к тебе масса вопросов и они не прочь собраться все вместе.
Медведь вскинул голову, почувствовав угрозу. Раньше он собирал сход, теперь они сами настаивали на встрече. Вот лишнее доказательство тому, что он отпустил вожжи.
Алек внимательно следил за хозяином. Почувствовав его взгляд, Медведь улыбнулся добродушно.
– Вот что я тебе посоветую, Алек, – сказал он, поднимаясь с постели, – никогда не старей... – Он взял со стула теплый стеганый халат, набросил его на плечи. – Давай-ка попаримся, а, дружочек? Пора бы мне свои старые кости погреть... – И, уже направляясь к двери, бросил через плечо: – Передай всем, что я согласен встретиться. Чем раньше соберемся, тем раньше разойдемся... В субботу.
...Банька встретила его восхитительным жаром, настоянном на аромате трав и разогретого дерева. Медведь вдыхал этот пощипывающий ноздри аромат и чувствовал, как расправляется его измученное болью тело, как наполняется жизнью каждая клетка и отступает болезнь.
Конечно, у него хватит сил, чтобы справиться с четырнадцатью избранными законниками (Варяга он к ним не относил). Несмотря на внешнюю немощь, Медведь еще был силен. Пускай крона обветшала, он все еще держится за жизнь множеством корней, которые глубоко пробуравили землю, зарывшись в самые ее недра. Он все еще тот самый Медведь, по одному слову которого вершатся великие дела и миллиарды текут в нужном направлении. А деньги – это реальная власть и сила. Совсем нетрудно нанять пяток киллеров, чтобы одного за другим отправить всех непокорных в мир иной. Можно пойти и другим путем – запереть за ними ворота и здесь, под стенами дома, подыскать укромное местечко для братской могилы...
Однако Медведь не хотел идти таким путем. Не для того он создавал свою империю не один десяток лет, идя по трупам, чтобы, поддавшись секундной слабости, все перечеркнуть. Его задача сейчас – сохранить то,
