трубку. Сноровисто набил ее табаком, прикурил от стоявшей на столе массивной бензиновой зажигалки. Устроившись поудобнее в кресле, глубоко затянулся вкусным дымком, закрыл глаза и задумался о чем-то своем сокровенном.
Штаб-адъютант Фаррук Кипелиус Беранье, потомок славного и древнего магического рода, проснулся в полном неглиже, со страшной головной болью, безобразным ощущением во рту и чувством глубокого сожаления по поводу бездарно растраченного в пьянстве и разврате драгоценного времени. Оно, конечно, иногда бывает полезно с головой окунуться во все тяжкие, стряхнуть груз забот, но когда загул затягивался на слишком долгий срок, для штаб-адъютанта в конце концов наступал так называемый момент истины, когда душа впадала в философский транс и пыталась найти ответы на разного рода сакраментальные вопросы, ответы на которые издревле и безуспешно пытались отыскать самые мудрые головы Хаттана.
Пока еще момент истины для него не наступил, но обязательно придет, после того как головная боль от выпитого накануне будет заглушена посредством огуречного или капустного рассола, а в основательно проспиртованном теле появится нездоровая легкость. Именно в этот момент в полностью опустошенной голове начнут возникать, роиться и искать выхода всякие мудрые мысли: «Для чего мы в этом мире?», «Есть ли Бог? И если он есть, почему вокруг столько несправедливости и горя?» или что-нибудь попроще, например: «Почему копошащаяся в дерьме муха может летать, а человек, существо разумное, богоподобное, лишен такой способности?» и так далее в том же духе. Как правило, размышления подобного свойства уводили юношу в такие умопомрачительные философские дебри, что мозги становились набекрень, ум заходил за разум, и Фаррук попросту впадал в спасительный сон, чтобы через какое-то время проснуться полностью избавленным от похмельного синдрома, а заодно и от всякой философской замудрени, терзавшей его душу накануне.
Оторвав голову от подушки, боевой маг обнаружил себя в окружении (в самом буквальном смысле) двух дам. Справа, лежа на животе и зарывшись лицом в подушку, сладко посапывала жгучая брюнетка, обладательница обворожительной фигурки. Слева не менее сладко причмокивала во сне пышногрудая блондинка – судя по цвету лобковой поросли, самая что ни на есть натуральная.
В любое другое время все мужское естество молодого человека тут же отреагировало бы на присутствие столь очаровательных особ противоположного пола, но ужасная сухость в воспаленной глотке и резкая головная боль напрочь отвращали его от самой соблазнительной женской плоти. В затуманенном винными парами мозгу огненным буравом вертелась одна лишь единственная мысль: «Воды! А лучше чего-нибудь посущественнее».
Посидел пару минут в ожидании, когда нахлынувшая с новой силой головная боль наконец-то хоть чуть-чуть отступит. Затем покрутил головой, дабы найти ответ на жизненно важный вопрос: «Куда же это меня занесло на этот раз?»
Просторное помещение с огромной кроватью под балдахином. На стенах забавная лепнина в виде обнаженных мужчин с гипертрофированными достоинствами и обворожительных гурий, с такими дивными формами, какие и в природе-то вряд ли существуют, а также картины, изображающие массовые оргии с участием людей, нелюдей и даже животных.
«Понятненько, – наконец-то в голове юноши что-то прояснилось, как следствие появилась способность делать вполне логичные умозаключения. – Кажется, мне повезло угодить в какой-то бордель – во всяком случае, мою келью эта комната ничуть не напоминает. К тому же, приложи я все свои способности, двух девах мне никак не удалось бы протащить во дворец мимо дежурного офицера и прочей охраны».
Фаррук основательно поднапряг мозги, и события вчерашнего вечера потихоньку, будто из небытия, начали воскресать перед его внутренним взором. Кажется, их было четверо?.. Абсолютно верно, трое знакомых магов из охраны дворца, четвертый он – Фаррук. Сначала культурно сидели в «Жемчужном Единороге», потом кому-то из них взбрело в голову обойти все близлежащие кабаки и в каждом выпить как минимум по «пузырю» прозрачной эльфийской совенны или красной, как кровь, ведийской хачи. Оно вроде бы винцо и не крепкое, но на пятом посещении народ постепенно начал ломаться. Пришлось нанимать извозчиков, чтобы захмелевших питухов доставили во дворец. Наконец остались на ногах только Фаррук и неугомонный Халлак, и тут кому-то из них пришла в голову светлая мысль наведаться в какой-нибудь дорогой публичный дом и испытать себя на любовном поприще. Подходящее заведение обнаружилось всего в паре кварталов, впрочем, по дороге они, кажется, кому-то крепко накостыляли… Точно! Трое расфуфыренных бактрийцев из дворянского сословия рискнули подойти к ним для того, чтобы узнать дорогу, кажется, в порт. Слово за слово, хреном по столу, и понеслась косая в баню… Славно отметелили извечных недругов Дарклана. Боевую магию в ход не пустили – хватило ума обойтись подручными средствами, – в противном случае проснулся бы не в борделе среди аппетитных див, а в городской кутузке или, хуже того, в камере гарнизонной гауптвахты.
Кряхтя, как старый дед, Фаррук с трудом перелез через спящую брюнетку, стараясь не потревожить девушку каким-нибудь неловким движением. И все-таки умудрился чувствительно садануть локтем по ее лопатке. Похоже, дама была, мягко выражаясь, здорово пьяна и на непреднамеренный удар никак не отреагировала. Ощутив голыми пятками живительную прохладу вощеного паркета, Фаррук первым делом метнулся к столику, уставленному бутылками с дорогой выпивкой и вазами со сладостями и заморскими фруктами. Вообще-то юноша любил и сладости, и фрукты, но в данный момент его буквально мутило от одного их вида. Вожделенной его целью были стройные ряды винных бутылок, точнее, их содержимое.
Схватив наугад первый попавшийся откупоренный сосуд с живительной влагой, юноша жадно прильнул к горлышку. Поначалу он не почувствовал ни вкуса, ни запаха напитка, лишь сделав с полдюжины добрых глотков, наконец-то понял, что вкушает ведийское игристое. Несмотря на то что бутылка какое-то время простояла без пробки, вино не потеряло своих игристых качеств, и один чересчур избыточный глоток стал причиной того, что из носа штаб-адъютанта брызнул пенистый фонтан.
Как гласит народная пословица: нет худа без добра. Вырвавшееся на свободу вино основательно прочистило юному кутиле не только носоглотку, но и мозги. Соображалка заработала интенсивнее, и тут Фаррук наконец-то вспомнил, что именно сегодня ему предписано отправиться в славный город Лакрису. Точнее, не в сам город, а в полевой учебно-тренировочный лагерь, расположенный в окрестностях этого населенного пункта. От волнения лоб юноши покрылся бисеринками холодного пота, а взгляд принялся метаться в поисках какого-нибудь прибора, предназначенного для измерения времени. Однако такового не обнаружил. По всей видимости, расхожее выражение «счастливые часов не наблюдают» в контексте «время – деньги» было хорошо известно устроителям данного заведения – чем дольше клиент пробудет в объятиях прекрасных дам, тем больше серебряных или золотых кругляшей он здесь оставит, поэтому напоминать кому-либо о скоротечности сущего себе в убыток здесь были не намерены.
Не обнаружив часов, штаб-адъютант едва не запаниковал, но тут вспомнил, что он все-таки маг, и устыдился за свое временное малодушие. Постаравшись абстрагироваться от мучившей его головной боли, он вошел в состояние легкого транса и уже через несколько мгновений открыл глаза и с облегчением вздохнул. До отхода поезда еще целых восемь часов – бездна времени, которым необходимо распорядиться так, чтобы в суровых полевых условиях военного лагеря не было стыдно за бесцельно потраченные деньги.
Он сделал еще несколько глотков из бутылки, затем с откровенным интересом принялся разглядывать аппетитные фигурки спящих девушек и в какой-то момент почувствовал, что реагирует на их присутствие именно так, как должен реагировать на молодую, здоровую, приятную глазу женскую плоть молодой, здоровый и весьма симпатичный мужчина.
В свою очередь девицы также что-то ощутили, во всяком случае, брюнетка перевернулась на спину и открыла свои огромные темно-фиолетовые глазищи. Затем девушка посмотрела на стоящего у столика с вином и закусками обнаженного мужчину, и от ее искушенного взгляда не ускользнули некоторые трансформации определенного свойства. Она сладко потянулась, плотоядно ухмыльнулась и, переведя взгляд на зажатую в руке юноши бутылку игристого, томно произнесла:
– Не будет ли молодой человек так любезен и не подаст ли даме бокал вина?
При этом она так бесстыдно раздвинула ноги, что у обалдевшего Фаррука едва не выпал из руки означенный сосуд…
Так или иначе, к отходу поезда юноша не опоздал, даже наоборот, появился примерно за полчаса до
