«раздавить» за его здоровье бутылочку игристого, настолько мизерная, что ее можно отвергнуть сразу без всяких колебаний. Скорее всего, начинается второй акт спектакля «Охота на коршуна», и в роли охотников сегодня выступают представители Ордена. Уж в этом я был уверен на все двести процентов – гильдия послала бы семерку в любом случае, а здесь всего-то парочка.
Да, всего-то парочка, но лучше бы это была семерка, даже полностью состоящая из магов. По интенсивности свечения ауры одного из незнакомцев я понял, что придется иметь дело с весьма сильным чародеем – вполне возможно, архимагом. Второй был послабее, но даже его способностей с избытком хватало, чтобы скрутить и раздавить нас с Брюсом, как мелких букашек. Сейчас посланцы Ордена появятся здесь, где никто и ничто не помешает им разделаться с нами.
Бежать бесполезно, сопротивляться не имеет никакого смысла. В страхе и бессильной злобе я сидел на песке, не зная, что предпринять, и завидовал беззаботному гному, который не подозревал, какая угроза нависла над нами.
Маги все ближе и ближе подходили к нашему укрытию. До скал им оставалось преодолеть каких-нибудь пятнадцать-двадцать метров.
Озарение пришло, как всегда, внезапно. Первым делом я заблокировал сознание. Хорошо, что охотники вели себя достаточно беспечно, наверное, они были увлечены беседой настолько, что даже не удосужились повнимательнее прощупать местность. Пока нас не обнаружили, необходимо приготовиться к встрече. Если мой ангел-хранитель не отлучился в самоволку, существует пусть небольшая, но вполне реальная возможность мне и Брюсу выйти живыми из создавшейся ситуации. Затем резким, но несильным тычком в солнечное сплетение я обеспечил компаньону кратковременную отключку и, оставив его лежащим на песке рядышком с дымящейся трубкой, скользнул во тьму небольшой расщелины в скале. Когда все обойдется, гном простит – он отходчив и обижаться долго не способен. При неблагоприятном раскладе, не исключено, что его не тронут – охотятся все-таки за моей головой, а не за его, и проявить ненужную инициативу теперь он уже не сможет. Вспомнив его «хрясь, хрясь», я улыбнулся.
Маги, дойдя до скал, остановились. Из тени укрытия я мог достаточно хорошо рассмотреть преследователей, чему способствовало наличие на небосводе луны и отсутствие какой-либо облачности.
– Ты уверен, брат Фар, что Коршун и гном двинули в этом направлении? – спросил тот, что был повыше и покоренастее.
– Абсолютно, учитель. Наверное, они пошли дальше, и мы сможем их вскоре догнать. Вы не могли бы объяснить, почему нам приходится гоняться за каким-то воришкой, почему не выполняем напрямую указание Великого Магистра и не идем к Матео? – в свою очередь поинтересовался звонкий юношеский голос.
– Мой мальчик, ты задаешь много лишних вопросов. Хорошо, я объясню. Все равно без твоей помощи никак не обойтись. Пойдем, присядем на камушках у берега, там, где дрыхнет какой-то пьяный гном. Не волнуйся, он нам не помешает. Это не тот самый, что сопровождал Коршуна и надрался в кабаке, как скотина?
– Не уверен, наставник, я не отличаю одного гнома от другого. Хотя вряд ли Коршун оставил бы товарища одного на берегу в столь плачевном состоянии, судя по тому, что нам рассказывал о нем Его Пресветлость. Нет… скорее всего, это другой – тот еще мог передвигаться на своих двоих, а этот в полнейшем отрубе.
Парочка прошла прямиком к тому месту, где минутой раньше я цедил песок сквозь пальцы, а компаньон дымил трубкой. Маги присели на камни, и старший заговорил:
– Фарлаф, ты уже совсем взрослый и вполне должен понимать, что в нашей жизни не существует прямых и гладких путей. По большому счету, жизнь – это компромисс между интересами коллектива и личности. Все в мире меняется, поэтому, в зависимости от обстоятельств, человек должен сам решить, что ему выгодно в данный момент: выполнить обязательства перед обществом или, поступившись принципами, обеспечить свою личную выгоду. Посмотри на меня, мальчик, я без малого сто лет в Ордене, талантливее многих архимагов, а что имею? Двадцать годков как старший исполнитель, и никаких перспектив. Молодые бесталанные вертопрахи занимают вершину пирамиды власти лишь потому, что их такие же бездарные родители уже там. Поверь старику, дорогой Фар, так было, так есть и так будет. Клейн не заинтересован в том, чтобы его окружали сильные личности, ибо радеет, прежде всего, не о благополучии Ордена, а за мягкое местечко под своим тощим задом.
– Но, мастер Велль, то, что вы сейчас говорите, – великая крамола! Может быть, вы просто-напросто испытываете своего ученика?! – воскликнул молодой человек.
Это был еще совсем юноша, едва ли старше двадцати. Оценить его фигуру под темным плащом не представлялось возможным, но, судя по лицу со впалыми щеками и выступающим носом, а также по гусиной шее, он был весьма худ. Впечатление усиливали длинные непокорные волосы, перетянутые на лбу кожаным ремешком. Напарник являл собой противоположную картину. Крепкий мужчина, на вид едва за пятьдесят, на полторы головы выше Фарлафа, казалось, был самим воплощением силы и здоровья.
– Неужели ты думаешь, что твой наставник, который любит тебя, как родного сына, способен на провокацию по отношению к собственному ученику? Назови хотя бы одну причину, для чего мне это нужно? Нет, Фари, не ломай голову. То, что ты сейчас услышал от меня, всего-навсего прелюдия к дальнейшему разговору, – тихим, вкрадчивым голосом мастер Велль продолжал обрабатывать парнишку: – Жизненный путь любого человека – ветвистая тропа. Идешь по ней, идешь, встретил развилку, повернул налево, а, оказалось, нужно было сворачивать направо. Вот и кусает человек локти всю оставшуюся жизнь: не туда свернул, не того встретил, не так сделал. Сейчас у нас с тобой появилась счастливая возможность. Выслушай меня, сынок, и хорошенько подумай над словами своего мудрого, старого учителя…
– Да какой же вы старый, мастер?! Вам могут позавидовать многие молодые!
– Спасибо, юноша, но я действительно стар, и мне пора на заслуженный отдых. Устал от кочевой жизни и постоянного понукания со стороны безмозглых придурков. Хочется покоя, и не просто покоя в нищете. Что может предложить Орден? Бесплатную келью в одном из монастырей, баланду из перловой крупы два раза в день и посильную работу на огородных грядках или в мастерской. Большое спасибо! Не желаю! После того как мы получили задание от этого интригана Клейна, я встретился с одним эльфом, который предложил большие деньги за то, чтобы мы ликвидировали Коршуна, забрали артефакт и доставили его в известное мне место. Гномов лучше не трогать – у эльфов с ними свои счеты, но если кто-то из карликов случайно пострадает, заказчик не обидится. Можешь не сомневаться, Фари, вознаграждение весьма солидное – сто миллионов гоннорскими. При таких деньжищах безбедная старость обеспечена не только нам с тобой, но и нашим внукам. Работы всего-то на один плевок, а какие перспективы! Соглашайся, мальчик!
– Значит, вы хотите нарушить клятву, данную Ордену, преступить устав? – тихо заговорил Фарлаф. – Как же вы собираетесь жить после этого? Вы получите деньги за предательство, но никогда не сможете ими воспользоваться. Братья вас найдут и казнят незамедлительно. Это и есть ваши радужные перспективы?! Не смешите, учитель!.. – В конце тирады голос молодого человека сорвался на крик.
– Не кипятись, ученик! – резко оборвал юношу Велль и продолжил уже спокойнее: – Если ты боишься мести Ордена, то зря. Через несколько дней, максимум, неделю Орден Магов вместе с Великим Магистром и прочими прихлебателями перестанет существовать. Остроухие сорвут печать со шкатулки, активируют ключ, и все: ни магов, ни этих упертых гномов на земле не останется – только люди и эльфы.
– Но это же катастрофа, мастер! – воскликнул молодой маг. – Вы не можете допустить, чтобы подобное произошло!
– Могу, мальчик, еще как могу! Плевать на Орден, на карликов и на все человечество, по большому счету. Мы с тобой заживем – как сыр в масле кататься будем. Все удовольствия мира окажутся в наших руках. Что тебе нужно, Фари? Красивейшие женщины, лучшие автомобили, дача на Лазурном Берегу, луна с неба? Все у тебя будет, что ни пожелаешь!
Даже в ночном полумраке можно было рассмотреть, как безумно сверкнули глаза пожилого мага, а рот скривило в хищном оскале.
– Выходит, вы уже все решили и за себя, и за меня, – грустно констатировал ученик. – Нет, мастер, не хочу такого будущего. Не нужны мне ваши грязные деньги. Не желаю больше иметь с вами никаких дел. Сейчас же иду к архимагу Кванка и докладываю о ваших коварных замыслах.
Затаив дыхание, я стоял и слушал, не переставая удивляться безрассудству и глупости юноши. Неужели этот балбес не понимает, что, отказываясь от заманчивого предложения своего опекуна, он подписывает
