душа оставит бренную оболочку и либо устремится в рай, либо низвергнется в адскую бездну. Существовал, правда, третий вариант исхода: остаться на Земле в форме эктоплазменного образования и пугать по ночам местное зверье, огров и заезжих искателей приключений истошными завываниями и горькими стенаниями.
«Хватит размышлять над извечным философским вопросом о бренности всего сущего! – мысленно приказал я себе. – Пора вылупляться – на месте разберемся, какая судьба уготована безвременно почившему вору».
Я сосредоточил все свое внимание на бледном пятнышке, расположенном, как мне казалось, на другом краю вселенной, внутренне напрягся и всем своим естеством устремился к нему.
Как ни странно, либо выход оказался намного ближе, чем я предполагал, либо после смерти скорость света перестает быть главным лимитирующим фактором, ограничивающим быстроту перемещения материальных тел в пространстве, либо моя душа не имеет никакого отношения к материи и способна передвигаться с неограниченной скоростью. Так или иначе, я достиг «другого края вселенной» всего за пару секунд своего субъективного времени и быстро выскочил на свет божий.
Очутившись на воле, резко остановился, осмотрелся и от удивления присвистнул.
Мой дух витал на высоте десятка метров над переливающейся всеми мыслимыми цветами и оттенками землей. Внизу толпа светящихся гномов и магов окружала плотным кольцом две одинокие фигуры. Внутри обозначенного круга творилось нечто нехорошее. Один индивид, отрастив пару огромных клешней, протянул их к расцарапанному в кровь горлу другого индивида, опутанного светящейся сетью и бессмысленно хлопающего едва не вылезающими из орбит очами.
Внезапная радость охватила всю мою загробную сущность. Я жив, я еще как-то трепыхаюсь и здесь – в небесах, и там – на земле, значит, остается еще надежда продлить срок своего земного существования в столь любимой мной телесной оболочке! Приятно, конечно, вот так парить в горних высях, поплевывать на всех, кто ниже тебя, и мнить себя ангелом господним. Однако еще неизвестно, что станет с этим ангелом после того, как мое тело окончательно задушит этот наглый тип с острыми ушами. К тому же за двадцать шесть лет я успел сильно привязаться и полюбить свою материальную оболочку не меньше, чем духовную субстанцию. Нет, не такой Коршун человек, чтобы своим добром разбрасываться. Значит, необходимо что-то предпринимать во спасение себя бесценного.
В состоянии эйфории я пребывал недолго. На смену ему пришло состояние озабоченности. Надежда – надеждой, но каким образом моя нематериальная душа может повлиять на ход дальнейших событий? Призадумался и вспомнил, как мне удалось подбросить дровишек в костер и до смерти напугать своего компаньона. Значит, смогем, коль захотим.
Я вырастил две «руки» и протянул их к несчастному существу внизу, которое, выпучив глаза и вывалив изо рта посиневший язык, сучило ногами по земле и немилосердно истязало свое горло ногтями в безуспешной попытке освободиться от действия удушающего заклятья. Со всеми подобающими предосторожностями я протиснул «ладони» между собственной шеей и колдовскими лапами Эзерга Утиола, чуть-чуть напрягся и немного разомкнул смертельные объятия, давая возможность сделать вдох своей бренной оболочке. Кажется, эльф ничего не заметил и все еще продолжает считать, что сжимает смертельной хваткой мое горло, а не воздух. Пусть некоторое время побудет в неведении, а мы пока малость подумаем: каким образом нам взломать его защиту и нанести сокрушительный ответный удар.
Я невольно улыбнулся, подловив себя на мысли, что обращаюсь к самому себе во множественном числе – прям великий монарх. Это от раздвоения, наверное – быстро подобрал для себя оправдательный аргумент.
Поскольку абстрактно думать и размышлять над любой проблемой можно до бесконечности, я решил сразу же перейти к опытам, ибо именно удачный эксперимент, а не ворох досужих домыслов является критерием всякой истины.
Выпустив тонкий жгутик, подвел его к защитному кокону эльфа. Щуп коснулся искрящейся поверхности – никакой реакции. Начал потихоньку удлинять его. Жгутик с легкостью проткнул магический щит и дотронулся до одежды эльфа. Чтобы колдун не ощутил до времени моего присутствия, я быстро втянул жгутик-зонд обратно.
Теперь, когда в моем распоряжении имелась определенная экспериментальная база, оставалось немного пораскинуть мозгами и сделать логические умозаключения.
Защита противника проницаема, к тому же она никак не реагирует на вторжение, и это может означать лишь одно – мое сознание находится на более высоком уровне и способно манипулировать тончайшими материальными и нематериальными структурами, неподвластными эльфу. Отсюда можно сделать вывод, что вся вражеская магия-шмагия абсолютно бессильна против моей.
Краем глаза я обратил внимание на то, что другой – материальный Коршун перестал дрыгать конечностями. Он расслабился и… заснул. Да, да, я вовсе не ошибся: Коршун номер два не впал в обморочное состояние от перенесенного стресса – он попросту уснул сном праведника. Если бы не мои «руки» и «руки» Эзерга Утиола, удерживающие обмякшее тело в вертикальном положении, он обязательно улегся бы прямо на каменистую почву, свернулся калачиком и, подложив ладошки под щеку, посапывал в свои две дырочки.
По удивленно-испуганному выражению, появившемуся на физиономии врага, я понял, что тот начал осознавать факт вмешательства в ход поединка некоей третьей силы. Эльф засуетился и сделал попытку привести в окончательную негодность мое многострадальное тело. Его «лапы» усилили давление на шею Коршуна. Если бы я не успел заранее подсуетиться и вовремя не защитил свой бесценный организм от посягательства с его стороны, моя буйная головушка уже валялась где-нибудь в сторонке, а из того места, на котором она покоилась, ударил бы фонтан алой горячей жидкости.
Выйдя из режима маскировки, я трансформировал свои виртуальные конечности в кокон, надежно изолирующий спящее тело от любого воздействия. На все попытки Эзерга Утиола разрушить мою защитную сферу она отвечала снопами искр и яростным шипением, но не прогибалась даже на миллиметр. Находящийся внутри нее Коршун, лишившись поддержки заботливых «рук», спокойно, без лишней суеты прилег на бочок, свернулся калачиком и, подложив ладонь под щечку, сладко засопел – вот что значит единство тела и духа – все как по писаному: и калачик, и ладошка под щекой.
Не дожидаясь, когда соперник придумает еще какую-нибудь каверзу, я вырастил из моей нематериальной сущности вполне материальный предмет, по форме напоминающий увеличенную в десятки раз кувалду кузнеца. Сам не понимаю, как это у меня получилось – просто пожелал, и бац – самое надежное средство против эльфов к вашим услугам. Вознес орудие возмездия над головой оппонента, размахнулся, как следует, и с восторженным гномьим «Гха!» опустил вниз.
Если бы эльф не занимался ерундой – проверкой на прочность моего кокона, а сосредоточил все усилия на собственной безопасности, тогда, возможно, у него и появился бы шанс уцелеть. Но, как известно из уроков истории, война на два фронта – занятие абсолютно бесперспективное. «Молот» с грохотом (или мне только показалось, что с грохотом) обрушился на защитную сферу Эзерга Утиола.
Эффект получился поразительный. Попробуйте как-нибудь положить на наковальню куриное яйцо и расколоть его со всего маху тяжеленным кузнечным молотом – именно это и произошло прямо на моих глазах и на глазах изумленной публики. На том месте, где мгновение назад стоял мой самый главный враг и первопричина всех моих мытарств, лежал неприятного вида круглый блин, обрамленный ореолом брызг красного цвета.
«Здорово смахивает на солнышко, – почему-то первым пришло мне в голову. – Именно таким его видят маленькие дети и художники-примитивисты».
Немного полюбовавшись творением рук своих, я отвел взгляд от шедевра и обвел толпу болельщиков недоуменным взглядом – победитель налицо, а восторженных возгласов почему-то не слышно. По обескураженным лицам гномов я сообразил, что эти вообще ничего не поняли. Орденские маги, кажется, что-то заподозрили, но полного понимания я не заметил ни на одном лице.
Ближе всех к истине, как мне показалось, находились Ситтиус и Фарик – они радостно замахали руками, глядя именно в ту точку пространства, где в настоящий момент пребывала моя духовная субстанция. С первым все ясно – архимаг все-таки, но как нашему магу удалось заметить то, чего другие его коллеги увидеть не смогли (или не захотели?) – ума не приложу. Однако факт остается фактом – мой ученик все видел и наверняка сможет объяснить туповатому учителю некоторые нюансы случившегося.
