Евдокима, но потом досадливо поморщился, осознав, что ошибался.
Вдруг к нему подскочил мальчишка лет четырнадцати.
– Вы Аристов?
– Он самый. Тебе чего, пострелец?
– Вам просили передать записку, – шмыгнув сопливым носом, мальчонка протянул вчетверо сложенный лист бумаги и тотчас скрылся.
Развернув его, Григорий Васильевич принялся читать:
– Проклятье! – выругался Аристов, скомкав листок бумаги. – Вряд ли они теперь вернутся. Скорее всего, мошенники отсюда за сотню верст.
– Послушайте, не заходите в подъезд, там дама! – бросился Ануфриев с твердым намерением задержать господина, пожелавшего войти в дом.
Выдернув локоть из его крепких пальцев, тот удивленно посмотрел на Евдокима Филипповича как на душевнобольного.
– Какая еще дама?
Ануфриев выглядел слегка сконфуженным. Конечно же, подъезд дома не самое подходящее место для переодевания, но что тут поделаешь, придется господину немного подождать.
– Ну-у, она по женской части… Переодевается.
– Надеюсь, это шутка, молодой человек.
– Вовсе нет, – со всей серьезностью ответил Евдоким.
– Тогда почему бы ей не переодеться в магазине одежды? – показал тот на соседний дом. – Там имеются специальные кабинки для переодевания.
Замечание было верным. Ответить на него было нечем, и Евдоким Филиппович только натужно засопел.
– Да отпустите вы меня, в конце концов! А то я полицию вызову! – вырвал господин руку. – Вы меня ущипнули. И дайте мне пройти. Хочу вам сказать, что переодеваться в проходном доме – не самая хорошая идея.
Отворив дверь, мужчина вошел в дом. В образовавшийся проем Евдоким Филиппович увидел очертания соседней улицы, спешащих пешеходов; у тротуара стояла даже повозка, на козлах которой, опустив кудлатую голову на грудь, тихо дремал «ванька». Подъехал автомобиль, из которого важно вышел шофер в клетчатом костюме, в высоких сапогах и с перчатками по локоть. У одной из дверей стояла старая коляска.
Кого здесь не было, так это Марианны.
Мужчина быстро пересек здание и затерялся среди прохожих. Евдокима охватило отчаяние. В самом углу помещения он увидел брошенную рясу. Вот оно, значит, как выходит… Барышня уже переоделась и сейчас в обществе других мошенников насмехается над его наивностью.
Евдоким Ануфриев поднял рясу. От нее потягивало тонким ароматом духов. Повинуясь какому-то порыву, он сунул ее в сумку (пусть останется как некоторое напоминание о несостоявшейся любви).
Кажется, все дела исполнены. Более оставаться в Москве было ни к чему. Закинув сумку за плечи, он понуро потопал в сторону вокзала, до отхода поезда оставалось два с половиной часа. Вполне достаточно времени, чтобы прогуляться.
– Евдоким! – услышал он за спиной пронзительный голос.
Обернувшись, он увидел запыхавшуюся Марианну.
– Почему ты не захотел меня дождаться? – в отчаянии воскликнула девушка.
– Я думал, что ты меня бросила, – ответил обескураженный Ануфриев.
– Как же я могу уйти? Ведь я только с тобой могу быть счастливой. Или ты уже раздумал брать меня в жены? – слегка отстранилась от него девушка.
– Как же ты могла о таком подумать?
– Но я ведь не княжна.
Евдоким отрицательно покачал головой.
– Я уже тебе говорил, что для меня это совершенно не важно.
– Я тебя обманывала.
– Я тоже не без греха.
– Но я…
– Послушай, что мы разговариваем о пустяках? Через два часа у нас отходит поезд. Всем не терпится посмотреть на мою молодую жену.
– Но я хотела сказать, что меня зовут Варвара.
Купец широко улыбнулся:
– Так звали мою матушку… Извозчик! – громко крикнул счастливый купец проезжавшему экипажу. И когда тот остановился, Евдоким громко распорядился: – На вокзал, милок!
– Как скажете, вашсятельство!
– Да какое я тебе сиятельство? – отмахнулся купец, помогая сесть в экипаж Варваре.
– Так вы же сами велели мне называть вас так, когда я вас к магазину подвозил. – Разглядев удивленное лицо купца, поспешно разъяснил: – Вы еще спрашивали у меня, где можно золота и серебра прикупить.
– Припоминаю… Так, значит, мы с тобой знакомые?
– Так получается, вашсятельство, – охотно отозвался кучер.
– Ладно, довезешь до вокзала быстро, так я тебе целковый дам!
– Вот это по-купечески! – отозвался весело приободренный возница. – А то с этих сиятельств копейки лишней не выжмешь… Поспешай, родимая!
Эпилог
Слегка откинув занавеску, Феоктист Евграфович наблюдал за тем, как купец подсаживает Марианну в экипаж. Помощь его выглядела неумелой, но мастерства в этой ситуации от него и не требовалось. Наконец они сели, и экипаж под громкие крики возницы сорвался с места.
– Что вы об этом думаете, Феоктист Евграфович? – спросил Аристарх Худородов.
– Думаю, что наша компания скоро пополнится еще на одного человека.
– Откуда такая уверенность?
– Если бы я не был уверен в этом, то не говорил бы. Марианна не создана для семейной жизни, она прирожденная мошенница. А это, брат, вторая натура. Ее никак не скроешь. Да вспомните себя, разве не благодаря ее чарам вы оказались в нашей компании?
Аристарх широко улыбнулся:
– Да-а, она удивительная женщина. Ведь я ее люблю до сих пор и не ухожу потому, что она находится рядом.
– Я это знаю, – кивнул Епифанцев.
– Но, кажется, сейчас у нее серьезно.
– Поживем, увидим.
– А ведь когда-то я пел рядом с самим Шаляпиным, – не без гордости произнес Худородов. – Мне говорили, что получалось не хуже, чем у первого баса России.
– Не жалеете о том времени?
Аристарх Ксенофонтович отрицательно покачал головой:
– Нисколько. В таком случае я бы не встретил Марианну.
– Надо будет придумать для купца какую-нибудь должность.
