Надя с трагическим стоном откинулась на спинку стула.
— Ну что ж, — сказала она, сделав жест, будто отогнала от себя муху, — я тебя предупредила. За последствия будешь отвечать сама.
Восторг любви нас ждет с тобою, Не уходи, не уходи!.. — пела тем временем Лилия, бросая пламенные взгляды на Себастьяна.
Возле меня материализовался незваный официант, забрал пустой бокал и поставил вместо него полный.
Вновь раздались и смолкли аплодисменты, вновь длинные пальцы коснулись клавиш…
В том саду, где мы с вами встретились…
Это был голос Себастьяна. Я судорожно сглотнула. По залу пролетели аплодисменты.
Ваш любимый куст хризантем расцвел…
Не отрывая от него глаз, я пошарила рукой по столу, нашла бокал и, не слишком хорошо сознавая, что делаю, залпом выпила весь коктейль.
И в моей груди расцвело тогда, Чувство яркое нежной любви.
Отцвели уж давно…
Теперь они пели вместе. Расторопный официант снова совершил манипуляцию с переменой бокалов.
Опустел наш сад, Вас давно уж нет, Я брожу один, весь измученный…
До меня донеслись приглушенные всхлипывания. Повернувшись, я увидела почему-то расплывчатую Надю, сморкающуюся в белоснежный носовой платок.
Отцвели…
Очередное появление официанта наконец заставило меня насторожиться.
— Надя, — удивленно сказала я, заметив, что мой собственный голос доносится до меня словно издалека — зачем ты заказываешь мне крепкие напитки в таком количестве? Ты что, хочешь, чтобы я свалилась под стол?
— Я?! — Ее брови взлетели вверх. — Я сделала только один заказ. Разве ты не сама?..
Я замотала головой и действительно чуть не очутилась под столом. Надя ухватила за рукав официанта и задала резонный вопрос:
— Ты что сюда таскаешь? Сдурел?
— При чем тут я? — возмутился официант. — Вон тот мужик… то есть господин у стойки, заказывает напитки и присылает их сюда. «Отнеси, — говорит, — вон той рыжей красавице за столиком возле сцены». А мне что? Велели — отнес.
— Передайте этому замечательному человеку мою огромную благодарность, — заплетающимся языком промолвила я, тщетно вглядываясь в полумрак, — и скажите, что хотя его… внимание мне оч-чень лестно… Словом, хватит с меня… угощений.
— А теперь, — громко сказала Мымра, обращаясь к публике, — разрешите спеть а капелла романс, который я хочу посвятить своему другу и самому замечательному человеку на свете — Себастьяну Шнайдеру.
Себастьян, привстав, поклонился. Среди аплодирующих кто-то даже свистнул, видимо, от полноты чувств.
Как хороши те очи, Как звезды среди ночи. Ваш блеск меня чарует И сердце мне волнует, — запела Лилия.
— Дьявол! — рявкнула Надя. — Она совсем обнаглела!
Внезапно из полумрака вновь возник официант. На подносе, кроме ставшего уже привычным бокала с коктейлем, лежал букет роз.
— Вот, вам просили передать…
Себастьян слушал Лилию, сложив руки на груди, и загадочно улыбался. Я почувствовала, что во мне рождается жажда крови.
Ах, не забыть мне вас, дивные очи! Еще хоть раз увидеть вас…
Будьте добры, пригласите эт-того м-милого господина к нашему столику, — растягивая слова, сказала я официанту и с вызовом посмотрела на Надю.
А почему бы и нет? — пожала она плечами.
Минуту спустя на меня повеяло терпким запахом мужской туалетной воды, и низкий, красиво поставленный голос произнес:
— Благодарю вас за приглашение. Если позволите, я хотел бы потанцевать с вами. Вы не против?
Я подняла голову. В полумраке я разглядела крупный, чуть крючковатый нос с горбинкой, резкие скулы, короткую черную бороду, прямоугольные очки в тонкой оправе, за которыми нельзя было рассмотреть ни формы, ни цвета, ни выражения глаз. Я молча протянула своему кавалеру руку и встала из- за стола.
И тут обнаружилось, что у меня страшно нарушена координация движений. Зал клуба превратился в какую-то жидкую субстанцию, и я почувствовала, что плаваю в ней, как морковка в супе.
Мое новое кольцо с иероглифами как будто поддалось всеобщему настроению. Вместо того чтобы ровно светиться, оно то совсем темнело, то вдруг тревожно вспыхивало. Объяснить это можно было только количеством выпитых мною коктейлей.
В то же время нельзя сказать, чтобы я чувствовала себя плохо. Скорее меня забавляла перемена, произошедшая с окружающими вещами. Все они казались мне необычными и очень забавными. К тому же мой партнер оказался прекрасным танцором — уверенно вел и крепко держал меня, так что танец доставлял мне удовольствие, омрачаемое лишь опасением, что я могу ненароком поставить ногу не на пол, а на его ботинок.
— Вы кажетесь печальной. Почему? — спросил низкий голос. — На вашем месте я веселился бы до упаду.
— У меня нет причин для веселья, — ответила я, слушая, как Себастьян и Лилия уверяют друг друга в том, что только раз бывают в жизни встречи.
— Никогда в это не поверю. У вас есть все, чтобы быть счастливой.
— Может быть. Только я никому на свете не нужна.
— Глупости! Вы нужны мне.
— Вам? — Я слегка отстранилась. — Но мы даже не знакомы!
— А что нам мешает это сделать? Назовите мне свое имя.
Будь я потрезвее, я бы давно заметила, что этот разговор напоминает диалоги из фильмов, снятых по бестселлерам Сидни Шелдона и Джеки Коллинз, но сейчас я только ощущала какую-то несуразность в нашей беседе, однако, в чем она состоит, разобраться не могла — всякое умственное напряжение давалось мне с трудом. И все-таки я насторожилась.
Ну, допустим, меня зовут Анна, — соврала я.
— Ну, допустим, что это неправда. Допустим также, что меня зовут Дон Жуан. Нравится вам такое распределение ролей?
— А почему бы и нет? — повторила я Надин риторический вопрос.
— Тогда благодарю вас за этот танец и прошу подарить мне следующий.
— С удовольствием, — почти автоматически ответила я, рассеянно глядя на Даниеля: голова запрокинута, веки опущены, левая рука скользит по грифу гитары, правая перебирает струны. Поворот — и я очутилась спиной к сцене, не успев посмотреть на Себастьяна.
Как-то незаметно концерт закончился, сцена опустела, из динамиков звучала какая-то музыкальная запись, а мой танец с таинственным Дон Жуаном все продолжался. Вокруг меня все заволокло туманом — очевидно, суп закипел, и от него поднимался пар. Голос Дон Жуана доносился до меня приглушенно и
