Надо хоть посмотреть, что со мной. Камень на мне, по крайней мере это уже радует, если б его не было, куда гаже приходилось бы…
Наконец, удается приоткрыть правый глаз — левый не открывается ни в какую, заплыл. Причина тряски в том, что я сижу на лошади позади здоровяка в воняющей козлом жилетке мехом наружу и поминутно утыкаюсь носом в его широкую спину. Руки ноют оттого, что они у меня скручены за спиной, причем, похоже, не только в кистях, но и в локтях, и к здоровяку я привязан за пояс. Да, что-то потихоньку припоминаю. На нас напали. Еще до того, как у меня в затылке хрустнуло. Значит, если попробовать логически рассуждать, что очень трудно после такого удара по чайнику, мы захвачены. Эльфа я чувствую где-то неподалеку. Еще пилот с нами был, его я не вижу. Везут нас, если я правильно определил, к западу. На торианцев эти ребята не похожи, а значит, они из Диких земель. Варвары. Это называется — на ловца и зверь бежит: и Этелред, и Роджер советовали мне попытать счастья в Диких землях, вот туда-то нас, похоже, и тащат. Зачем, интересно? Сейчас лучше и не пытаться сообразить, башку как свинцом залили.
Ехали мы довольно долго, до темноты, это я почти не запомнил — голова гудела и кружилась, я каждые полчаса соскальзывал в густую, полубредовую черноту. Наконец, весь отряд остановился, мой «возница» обменялся со своими товарищами парой фраз на непонятном гортанном языке, а затем довольно бесцеремонно спихнул меня на землю. Я попытался было выругаться, но меня подняли за шкирку, поставили на ноги и поволокли к костру, возле которого уже сидело больше десятка пленников, упакованных так же, как я. Там меня заставили сесть на землю и прикрутили мою левую ногу к ноге какой-то худосочной девицы в изодранном платье. Так, что-то проясняется — это, значит, был набег за рабами, оружием и скотом. Далековато они забрались — раньше они только Ториан да побережье терроризировали своими наскоками. Остается надеяться, что у них ума не хватит меня Ордену выдать — это было б совсем не смешно. Но будем считать, что они неграмотные, газет не читают, тем паче, и газеты-то еще не изобрели…
На землю рядом со мной усадили следующего, я сразу повернулся к нему:
— Хельг?
Волосы его слиплись от запекшейся крови, куртка — сплошные лохмотья, но менее воинственным от этого он не стал:
— А ты как думал? Это отродье гномской шлюхи…
Тут один из охранников врезал ему по затылку рукоятью меча, а второй, воспользовавшись моментом, привязал мою правую ногу к его ноге. Когда они отошли, я сумрачно пробормотал:
— Ужин, полагаю, не светит… А где Аллен?
— Они ему горло перерезали, чтоб с собой не тащить.
Милые обычаи, ничего не скажешь… Я глухо выругался, потом осведомился:
— А куда это они нас?
Тут мне с размаху пнули в спину и велели заткнуться. Говорившего я не разглядел, но слова он выговаривал неправильно и с незнакомым мне акцентом.
Когда меня вежливо просят заткнуться, я обычно выполняю просьбу. Команда варваров — я их почти не видел, но судя по ощущениям, человек двадцать пять-тридцать — приволокла к костру еще двоих, паренька и женщину, этих тоже усадили и связали нас в замкнутый круг. Умно придумано — никуда мы теперь не денемся, даже особо сторожить не обязательно. Нравится мне такая изобретательность… Только совсем не нравится то, что меня второй раз за последнюю неделю захватывают в плен, и опять неизвестно кто. Надеюсь, на сей раз обойдется без единоборств. Но выкручиваться придется. Можно закосить под могучего Чародея… Хотя, по слухам, у варваров есть кто-то типа шаманов, и если он может больше моего, я вроде как лишний, а если меньше — конкуренты, вроде как, ни к чему. Ладно, все равно попробую выкрутиться. В первый раз мне, что ли?
А вообще-то ночка выдалась та еще — для начала мою соседку одолела истерика, она минут пятнадцать ревела и дергалась, пытаясь освободить руки, пока я, потеряв окончательно терпение, не рявкнул на нее. На некоторое время это помогло, но выспаться все равно не удалось — попробуйте как- нибудь любопытства ради уснуть в такой немыслимой позе. К тому же воздух прямо-таки звенел от обилия скопившихся здесь, в низине, мелких кровососов, и ночлег превратился для меня в изощренную пытку. Через полчаса и от правого, не заплывшего глаза у меня осталась узенькая щелочка. А потом в дело опять вступила соседка, истеричка чертова. Я понимаю, она не виновата — но к утру я ее просто возненавидел.
Утро не принесло никакого облегчения, разве что от проклятой истерички меня освободили. Нам дали по паре глотков воды, после чего снова взгромоздили на лошадей. При дневном свете мне вполглаза (в буквальном смысле) удалось рассмотреть тех, кто нас захватил. Большей частью невысокие, русоволосые и бородатые, носы почти у всех — длинные и горбатые, скулы широкие, на левом плече у каждого синеет татуировка с примитивным изображением летящего дракона, что придает ребятам некоторое сходство с десантниками. Оружие — в основном короткие мечи или топоры, на треугольных синих щитах кое-где выступает полустершееся изображение все того же дракона. Доспехи только на пятерых или шестерых. А если честно — мне было не до наблюдений.
Весь дальнейший переход запомнился как сплошной кошмар протяженностью в три дня и две ночи. Особенно неприятно приходилось, когда нас гнали пешком, чтобы дать роздых лошадям. Такое, правда, случалось не часто — сразу резко снижалась скорость, а они торопились, опасаясь погони. А значит, мы до сих пор находились в пределах досягаемости имперских или торианских войск. Меня хватало только на то, чтобы засекать направление с помощью Камня — на северо-запад, почти не сворачивая. Еще несколько удивляло отсутствие нежити на нашем пути — насколько мне известно, западный Ториан и земли за ним представляют собой настоящее змеиной гнездо, випперы и волколаки там просто кишат, Лунные Летуны удостаивают, а по слухам, и гоблины встречаются. Но все, на что я был способен — просто отметить эту особенность.
К концу вторых суток я пребывал в состоянии тупой, животной усталости. За это время мне не удалось даже парой фраз переброситься с Хельгом, а остальные пленники были к разговорам не расположены. По некоторым отрывочным сведениям, все они были захвачены в пределах Империи, что несколько удивило меня — с чего это они так далеко забрались? — но выдвинуть сколько-нибудь достоверную гипотезу у меня не получилось.
Наконец, к вечеру третьего дня пути, я почувствовал приближение жилья — по своим каналам. Не знаю уж, как мне это удалось, но я встряхнулся и сгруппировался. В любом случае надо быть на высоте, как сказала курица в когтях у орла… Оглядевшись, я обнаружил, что мы пробираемся какой-то козьей тропой среди невысоких, словно приплюснутых скал, поросших низенькими узловатыми соснами. Ветер с северо- запада донес запахи дыма, какого-то гнилья и… соли. Значит, море. А значит — суда. Галеры? Рабов, вероятно, на них и используют в качестве гребцов, да еще на добыче материалов для строительства. То бишь, на лесоповале. Конечно, согласен, физический труд на свежем воздухе облагораживает, но я как- нибудь без облагораживания обойдусь. К тому же, эти наивные охотнички, похоже, рассчитывают заставить работать эльфа… Ну что ж, флаг им в руки, барабан на шею…
Еще минут, наверно, двадцать мы ехали узенькой тропинкой над краем обрыва. Метрах в десяти внизу о морщинистые скалы бились, гулко ухая, свинцово-серые волны. Туда я старался не смотреть. Если я что- нибудь помню о местной географии, мы находимся в каком-то из северо-западных отрогов хребта Пограничного. По слухам, тут есть поселения, большей частью в таких живут рыбаки или лихие молодцы, промышляющие береговым пиратством. Сухопутными набегами, как выяснилось, они тоже не брезгуют…
Наконец, мы спустились в низинку, отгороженную от пронизывающего морского ветра цепочкой низких каменистых холмов и оказались чуть ли не в самом центре поселка. Какие-то загородки из жердей, вытоптанная трава, с юга — подобие частокола… Сами жилища — помесь юрт и землянок, крыты какими-то копчеными дочерна шкурами, над островерхими крышами вьется горьковатый дымок. Неприглядненько. Но в одном хорошо — пока вплотную к поселку не подъедешь — не различишь. А незаметно к ним подобраться довольно сложно.
Тот, кто вез меня — в кожаной кирасе и плоском, наподобие донкихотовского тазика, медном шлеме, — прервал мои фортификационные размышления довольно невежливо, то есть, попросту говоря, снова спихнул меня с седла. На сей раз грохнулся я весьма неудачно — чуть не вывихнул плечо, да еще и
