аэродромы и запасные посадочные полосы!
— Если обер-лейтенант не вводил нас в заблуждение, то горючего у него оставалось на каких-нибудь пятнадцать-двадцать минут полета, которые давно истекли.
Однако долго искать и сомневаться экипажу «Спасателю» не пришлось.
— Справа по курсу вижу дым! — возбужденно прокричал бортмеханик, давая понять, что все это время его занимали не только духи сидящей впереди него, блондинки. — Вон за тем горным склоном! — почти прикоснулся губами к ушку женщины, и явно не торопился отдаляться от него.
— Тоже вижу! — подтвердил второй пилот. — Германец подает сигнал.
— Не сигнал это, — поучительно проворчал командир «Спасателя», направляя машину по этому ориентиру. — То есть для нас это, конечно, сигнал, а у него явно горит машина. Обратите внимание на густоту дыма. Посадка оказалась слишком неудачной.
А спустя еще пару минут они увидели укутанный дымом камуфляжно белый штурмовик рейхатлантов, оказавшийся в распадке, которым завершалась небольшая снежно-ледовая равнина. Но за несколько мгновений до этого Фройнштаг сорвалась со своего места, подбежала к командиру самолета и указала пальцем на зависший над распадком, слева по борту, огромный дисколет.
Лилия могла поклясться, что это был тог самый диск, который в свое время зависал над авианосцем «Флорида», узнала его по характерному волнистому ободку, пролегающему по центру боковины.
— А ведь это не германцы, — молвила она. — Мы имеем дело с инопланетянами.
Совсем озверели, — некстати возмутился второй пилот, — чувствуют себя в Антарктиде, как у себя на Марсе, или откуда они там!
Фройнштаг вспомнила, что во время всеобщей полупанической нервозности, которую вызвало у команды «Флориды» появление этого диска, какой-то смуглолицый парень в летной форме пронесся мимо нее с криком: «Почему нас не поднимают в воздух?! Нужно поднять все авиацию и разнести эту дрянь в клочья!». Уж не этот ли темноволосый мститель носился тогда рядом с ней?
— И что же решили предпринять наши коллеги из этого летающего «подноса»? — повел подбородком в его сторону Серид, явно обращаясь при этом к Фройнштаг.
— Не похоже, чтобы они бросились спасать пилота и его машину, — заметила Фройнштаг.
— Как и во всех прочих случаях, эти парни предпочитают оставаться в роли бесстрастных наблюдателей, — молвил второй пилот. — Но все же хорошо, что они здесь.
— Это ж почему? — поинтересовался капитан.
— Могут убедиться, что германский штурмовик оказался на земле не потому, что мы его подбили, а потому, что потерпел аварию. И видит Бог, что мы всего лишь направляемся сюда для его спасения.
Фройнштаг и первый пилот переглянулись и оба рассмеялись.
— Объяснитесь, господа! — потребовал пилот.
— Вот только призвать их в свидетели, — объяснил капитан поведение дисколетчиков, — можно будет с тем же успехом, что и Господа.
И действительно, дождавшись подхода «Спасателя», дисколет сместился в сторону горной гряды и, как ехидно заметил капитан, «занял свое место на галерке», предоставляя экипажу американского самолета самому заниматься поисками беглого германца. В свою очередь, американцы попросту перестали обращать на него внимание.
Даже взгляда неопытной в подобных делах Лилии Фройнштаг было достаточно, чтобы определить, что приземление прошло неудачно. Пилот то ли явно не рассчитал, то ли его попросту занесло на ледовой поверхности этого антарктического оазиса, но стоял он, врезавшись бортом в скалу и завалившись на нос, из которого сейчас валил густой дым.
— Пилота кто-нибудь видит?! — спросил капитан Серид, идя на снижение.
Второй пилот и бортмеханик дуэтом ответили, что не видят, а Фройнштаг промолчала. Она напряженно всматривалась то в равнину перед штурмовиком, то в окаймлявшие распадок валуны.
— Будем садиться? — спросила она командира самолета.
— Какое «садиться»? Уходить надо! — прокричал вместо него второй пилот. — Сейчас так рванет!
В то же мгновение первый пилот, словно бы опомнившись, начал уводить свою машину в сторону океана. А еще через минуту нал тем местом, где они только что пролетали, взметнулось вверх пламя. Взрыв оказался настолько мощным, что самолет качнуло, как на крутой океанской волне.
— Послушайте, а может, дисколет уже подобрал этого германца? — первым опомнился бортмеханик. — И напрасно мы тут волновались.
— В таком случае, ему повезло, — ответил первый лейтенант.
— Это вы так считаете, — парировала Фройнштаг. — А парню придется объяснять, каким ветром занесло его в эту часть Антарктиды. И предстать перед военным трибуналом.
Пилоты вежливо и поминально помолчали. Они прекрасно понимали, что германец оказался здесь из- за женщины, в которую влюбился, ни разу в жизни не видя ее, но понимали и то, что подобные обстоятельства ни один военный трибунал мира во внимание не принимает. Поэтому, погиб этот обер- лейтенант, или оказался на дисколете, — в любом случае судьба его остается незавидной. И все трое парней, словно по команде, перевели взгляды на виновницу этой трагедии, признавая при этом, что из-за такой блондинки-арийки стоило рискнуть.
— И все же давайте спустимся пониже и еще раз пройдемся над местом катастрофы, — предложила Фройнштаг, умоляюще глядя на командира.
— Если через минуту ничего из арсенала этого германца не рванет, — объяснил капитан, — так мы и сделаем.
Взрыва не последовало, но прежде чем осторожничавший командир заложил очередной вираж и пошел на спуск, Лилия заметила в узком проходе между двумя огромными валунами копошащуюся черную фигурку. Поскольку никакого животного в такой отдаленности от побережья океана быть не могло, то сомнений не оставалось: пилот успел покинуть самолет до того, как он загорелся.
Вопрос теперь заключался в том, заметили ли его с борта дисколета. И если заметили, то почему не спасают, или хотя бы не сообщили им, спасателям? Фройнштаг хорошо помнила, что там, над авианосцем, они без особого труда выходили на связь и с командованием эскадры, и со всей командой авианосца.
Тронув пилота за плечо, Лилия молча указала ему на валуны, представавшие теперь слева по борту, и приложила палец к губам.
— Диск, — едва слышно произнесла она. — Прослушивание. Нужно упредить.
Она не сомневалась, что германский летчик не желал, Чтобы первыми его обнаружили дисколетчики. Но понимала и то, что при желании, астронавты могут перехватить его.
— Полное молчание на борту, — тотчас же отдал команду пилот по внутренней связи.
Выпустив лыжи, капитан попытался учесть ошибку германского пилота, тем не менее, его «Спасатель» чуть было не врезался в тот же валун, в который недавно врезался бортом штурмовик.
Окончательно Серид остановил машину лишь после того, как сумел развернуть ее носом ко «взлетной полосе».
Фройнштаг первой спустилась по трапу и увидела, что пилот все еще прячется за острым склоном валуна, точнее, под выступом-карнизом, под которым его не могли заметить с дисколета.
— Вы понимаете, что, своим бегством создали всем нам массу проблем? — еще издали спросила Фройнштаг, направляясь к обер-лейтенанту.
— Понимаю, гауптштурмфюрер, — без особого покаяния в голосе произнес Ридберг, пытаясь ослепить при этом германку белизной своих крепких зубов.
— Вы ранены, нуждаетесь в помощи?
— Мелкая ссадина на лбу. Это — когда спешно покидал самолет.
— Шрамы, как известно, украшают мужчин.
Она вдруг вспомнила, как впервые молвила эту банальную фразу в присутствии «разукрашенного» шрамами Отто Скорцени.
«Никогда и никого они не украшали, — холодно парировал тогда обер-диверсант рейха, — поскольку призваны не украшать, а уродовать мужчину во имя устрашения противника».
