мере, его не ощущалось, зато давал о себе знать резкий холодный ветер, прорывавшийся в створе между двумя ивовыми островами, подступавшими прямо к поселку технического персонала. А еще в этом же створе виднелась надстройка какого-то военного корабля, который неподвижно застыл между морем и небом, соединяя при этом окончания двух кос, когда-то давно, возможно, объединявших эти два острова.
Обычно отец приезжал на «утиный остров» Узедом с большой компанией померанских аристократов, которым хотелось отвлечься от обыденных дел и развлечься с местными женщинами, для которых ночь, проведенная в постели приезжего аристократа, считалась таким «выходом на промысел», как для их мужей и отцов — выход в море на истерзанных штормами рыболовецких суденышках. И славились эти женщины удивительной изобретательностью и бесстыдством.
Мог ли тогда барон Браун-старший, прирожденный охотник и прожигатель жизни, предположить, что настанет время, когда на этом же «утином острове» его сын будет запускать в небеса боевые ракеты, уносящиеся в сторону Лондона.? А ведь избрал Вернер Браун этот остров в качестве ракетного центра только благодаря «утиным наездам» в местные плавни своего отца.
«Мог ли предположить отец? А сам ты можешь представить себе, — поиграл желваками фон Браун, — что через каких-нибудь два-три месяца на этом острове уже будут «охотиться» русские или англичане? Только в роли подсадных уток будут выступать конструкторы их лаборатории фон Брауна. И ты, в лучшем случае, окажешься в одном из бараков для военнопленных, сооруженных здесь же. Так, может быть, уже сейчас следует позаботиться о том, каким образом избежать этого позора, чтобы потом не прибегать к услугам личного оружия?»
Мысль о предкапитуляционном «исходе» из Узедома посещала его все чаще, однако барон так ни разу и не развил ее до какого-то логического завершения. Зато он помнил слова, молвленные Германом Шернером перед его отплытием в Антарктиду:
«Не отчаивайтесь, барон: возможно; Антарктида — еще и не самый худший вариант. Опасаюсь, что перед приходом русских рейхсканцелярия прикажет уничтожить не только все экземпляры и всю техническую документацию, касающуюся ракет Фау и особенно дисколетов, но и самих носителей их идей. И перестреляют нас, как племенных жеребцов, чтобы не сотворяли славы врагам рейха».
Тогда эти слова Шернера возмутили барона, но теперь он начинал относиться к ним совершенно по- иному, с убийственным реализмом человека, которого поставили в очередь, выстроившуюся перед крематорием.
… Но уже через полчаса, отбросив все страхи и панические сантименты, фон Браун звонил руководителю института «Аненэрбе» доктору Вольфраму Зиверсу, единственному из известных ему в рейхе людей, которые имели связь с Посланником Шамбалы, а главное, обладали хоть каким-то влиянием на него.
— Удалось ли вам выяснить что-либо по поводу судьбы нашего Пенемюнденского Мечтателя, доктор? — Это была уже третья его попытка добиться возвращения конструктора Шернера из Новой Швабии в Германию.
— Посланник Шамбалы обещал провести переговоры по этому поводу с Повелителем Внутреннего Мира.
— С той поры утекло столько времени, что ему давно пора было бы эти переговоры провести. — Лишь уважение к Зиверсу не позволяло Ракетному Барону напомнить ему, что точно такие же ответы ему уже приходилось слышать дважды.
— Знаете, барон, мы со своими боевыми субмаринами и грешными командами «Фюрер-конвоя» все чаще оказываемся перед причалами «Базы-211» как перед воротами рая, не ведая, снизойдут ли привратники до того, чтобы впустить нас на землю вожделенную. И потом, что за надобность такая — возвращать этого парня сюда? По слухам, он там неплохо прижился, женился на германке-невесте, которую привез из рейха, создал некую новую конструкцию дисколета…
— Если он действительно создал ее, доктор, то там, в Антарктиде, а нужна она здесь, в рейхе.
— У людей, которые попадают на другой континент и контактируют с другой цивилизацией, и взгляды становятся иными.
— Что вы хотите этим сказать, доктор 3иверс?
— Их дисколеты создаются для совершенно иных целей. Проигранная нами война уже мало кого интересует. Кстати, у меня состоялась встреча с Консулом Внутреннего Мира перед его очередным отлетом в Антарктиду… — Зиверс прервал рассказ и выдержал приличествующую случаю паузу.
— И чем она закончилась для… Консула? — иронически поинтересовался доктор Браун.
— Вообще-то информация, насколько я понял, была конфиденциальной.
— То есть расстаться с этой информацией вы согласны только принудительно и только в подвалах гестапо?
— Не произносите название этой богоугодной организации всуе, — молвил Зиверс и недовольно покряхтел. — Консул сообщил весьма любопытную новость: по его мнению, летающие диски, которыми снабжены пилоты страны атлантов, производятся не в Антарктиде. — Штандартенфюрер опять выдержал паузу, однако, не дождавшись реакции Ракетного Барона, встревожился. — Вы все еще на связи, барон? Почему вы молчите?
— Я внимательно слушаю вас. Было сказано, что дисколеты производят не в Антарктиде, не во Внутреннем Мире.
— Совершенно верно.
— Консул в этом уверен?
— Создание таких мощных летательных аппаратов предполагает наличие не менее мощной промышленности, целой авиастроительной отрасли. Ничего этого в стране атлантов он не обнаружил.
— Вы даже не представляете себе, Зиверс, какую информацию только что выдали мне! Можете считать себя гением от разведки.
— Ну, к разведке я, допустим, никакого отношения не имею.
— В разведке не обязательно быть профессионалом. Наоборот, порой самых поразительных успехов добиваются самородки. Примеров тому масса.
— Тогда считайте самородком Консула.
— Кажется, мы ушли в сторону от магистральной темы. Продолжайте.
— Консул заявил, что дисколеты не атлантами изобретены и не ими созданы. И произведены они не на нашей планете. Но вот откуда, из какой именно планеты они доставлены в Антарктиду, этого он не знает.
— В данном вопросе это уже не столь существенно. Главное, что их производят не в Антарктиде, а значит, атланты не владеют секретами технологии производства их двигателей. Это для нас сейчас самое ценное. Атлантов всего лишь приобщили к техническому прогрессу некие инопланетяне.
— Это действительно важно, — признал Зиверс.
— И теперь я понимаю, какой это было ошибкой — отправлять в Новую Швабию целый легион инженеров и конструкторов во главе с Шернером!
— Причем лучших инженеров и конструкторов.
— Мы попросту оголили свои лаборатории.
— Заставив этих людей работать на сомнительное будущее, а не на завтрашнюю победу, — в унисон ему вторил Зиверс.
— Заставив их работать на арий-атлантов, — уточнил барон фон Браун. — Повелитель Внутреннего Мира только потому и согласился на создание в его владениях «Базы-211», что желает превратить эту базу в свой индустриальный Рур или Урал.
— А ведь, похоже, что именно так все и задумано.
— Они там, в своей Золотой Пирамиде Жизни, решили, что, заселив какую-то часть подземной Антарктиды германской элитой, смогут соединить возможности двух миров. Причем не исключено, что германцев они рассматривают лишь как вспомогательную научно-техническую и физическую силу.
— Неужели они пытаются воспринимать нас в своей Арий-Атлантиде всего лишь как рабов?! — возмутился Зиверс. — Только поэтому и предоставили нам возможность колонизовать какую-то часть их подземелья?
— Они рассматривают нас как вспомогательную силу. Такое определение неоскорбительно для нас и
