И все-таки истинное рождение МФЛ состоялось несколько месяцев спустя…
2 июля 1910 года, ближе к вечеру, у входа в модный московский ресторан «Эрмитаж» замечалось необычно® для летнего сезона оживление. Конные экипажи, автомобили, подкатив к подъезду, высадив респектабельных пассажиров в смокингах, разворачивались, сдавали задом к тротуару и устраивались на длительную стоянку, Посторонним, наблюдавшим сей съезд, в голову не могло прийти, что нынче в стенах этого несерьезного заведения произойдет событие исторической важности. Немногие знали, что почитатели футбола и видные игроки посетили ресторан вовсе не затем, чтобы развлекаться. Они прибыли сюда, чтобы провести первое учредительное собрание Московской футбольной лиги.
Для начала присутствующие пришли к выводу; они собрались здесь вовсе не по собственной воле, как им это кажется. Их понудила к тому историческая необходимость. Воздух, которым они дышат, насыщен идеей»
А идею, если она верна, нельзя отвернуть, развернуть… Напротив, это она управляет людьми, возлагает на их плечи тяжесть, именуемую ответственностью.
Говорилось об этом, видимо, для того, чтобы подчеркнуть необычную значимость собрания.
Затем обсудили вопрос о финансовых возможностях клубов. Решили создать денежный фонд лиги за счет вступительных и ежегодных членских взносов игроков, а также тех пожертвований, которые пожелают сделать некоторые состоятельные господа.
Популярность футбола росла так бурно, что собравшиеся не могли оставить без внимания эту тему. Поднялся разговор о том, что футболу предстоит стать массовым зрелищем. Может быть, самым массовым из всех, какие существуют. Председательствовавший А. П. Мусси заявил, что только такая точка зрения дает право заниматься организацией лиги. Он обратился к предпринимателям и откровенно сказал, что в футболе лежит их прямой деловой интерес. Если они своей работой помогут России превратиться в огромный клуб любителей футбола, то разворот финансовой деятельности на ниве этого зрелища может оказаться ничуть не меньшим, чем, скажем, в нефтяном промысле.
Вывод из этого напрашивался сам собой: следует подумать о рекламе футбола, об учреждении специального периодического издания. Сочли, что разбивка футбольных полей, строительство трибун для зрителей – коммерция весьма выгодная. Решили в ближайшие годы принять меры к расширению лиги – введению в нее новых команд.
Но говорили и о другом. Сперва посетовали, что англичане не нашли для себя возможным принять членство лиги. Их отказ вызвал недоумение, если не сказать больше. Однако вспомнили русскую пословицу: что ни делается – все к лучшему. При сильном желании можно рассматривать позицию Британского клуба спорта как дальновидную, даже дружескую. Во всяком случае, хотели того или нет, но они поставили москвичей перед фактом необходимости создавать национальный футбол. НАЦИОНАЛЬНЫЙ, РОССИЙСКИЙ!
Что значит «национальный»? Вероятно, это свойство будет зависеть от зрителя. От присущего ему национального темперамента, от национальных вкусов. Более того, даже от нравственных особенностей народа. Ведь зрелище в конечном счете должно стать таким, каким захочет видеть его массовый зритель. Массовый! Элита не может оказать существенного влияния, хотя бы по причине своей малочисленности. К тому же народ более открыт, более непосредствен в своем поведении. Он и только он способен отпечатать какие-то свои признаки на стиле этой игры. Поэтому следует подумать о том, что необходимо сделать, чтобы всю Россию охватил футбольный пожар. За такой пожар потомки скажут спасибо!
Разговор о перспективе больших прибылей наводит на мысль, что они-то и привлекли внимание крупных промышленников, обеспокоивших себя посещением учредительного собрания МФЛ. Так оно, вероятно, отчасти и было. У капиталиста нос по ветру. Он раздувает ноздри даже на самый отдаленный, нечеткий запах барышей. И все-таки по зрелом размышлении приходит в голову и другое.
Прежде всего коммерция футбола казалась тогда деловым людям далекой и не такой уж реальной перспективой. (Это позднее всем стало ясно, что у кожаного мяча при всей его округлости есть золотом сверкающие грани.) Во-вторых, как футбольные меценаты, они проявили себя за много лет до этого собрания…
Владельцы завода Гоппера, скажем, помогли организации Замоскворецкого клуба спорта (ЗКС) еще в 1904 году и с тех пор регулярно оказывали ему финансовую поддержку. О Савве Морозове я уже говорил. Он создал в Орехове-Зуеве команду, учредил клуб, который именовался «Клуб спорта Орехово» (КСО). Лучшее футбольное поле, кстати, было именно здесь, в Орехове: идеально ровное, с неким аммортизирующим свойством – казалось, будто газон нод ногами пружинит. Заодно замечу, что ЗКС и КСО зарекомендовали себя как лучшие команды из всех, вошедших в футбольную лигу.
Понятно, что меценаты соперничали меж собой, что исподволь, тайно между ними велась некая престижная война. И характер их покровительства, подспудные причины благотворительности, видимо, мало чем отличались от тех, что некогда побуждали крупных помещиков создавать крепостные театры.
Добрую треть и той и другой команды (ЗКС и КСО) составляли англичане – игроки готовые, а не выращенные, как говорят, в своем коллективе. Я хорошо помню, что в ворота ЗКС становился очень плотный, лысый человек, которому болельщики кричали: «Молодец Грунди!» или «Шляпа ты, англичанин!» Что касается КСО, то там погоду делали англичане братья Чарнок – Вилли, Яков и Эдуард.
Рассказывали, будто по поручению Саввы Морозова Черноки как-то дали в одной из лондонских газет объявление о том, что для работы в России на фабрике Саввы Морозова требуется механик, умеющий хорошо играть в футбол. Надо думать, Морозову больше нужен был футболист, чем механик, иначе в тексте было бы сказано: нужен ХОРОШИЙ механик, играющий в футбол, а не механик, хорошо играющий в футбол…
Но при всем этом есть все-таки и «в-третьих», а именно: футбол – игра, которая может кого угодно заставить полюбить себя искренне и бескорыстно. Думаю, благотворители были просто болельщики. И уж одно только это слово может все объяснить.
Тем не менее разговор о новом, масштабном развороте футбола в России пробудил деловые чувства московских богачей: страсть страстью, но она, как правило, не ослепляет натуры расчетливые – вряд ли она могла притупить коммерческую дальновидность предпринимателей. Тезис о превращении футбола в самое массовое зрелище и впрямь сулил огромные барыши. Весь вопрос только в том, насколько реалистичен такой прогноз. Действительно ли у футбола такое будущее?
Читатель, вероятно, скажет: автор, дескать, противоречит себе – он же сам говорил, что кожаный мяч был популярен уже в те времена. Какие ж могли быть сомнения?
Но есть, как известно, разные степени популярности. Тогда трудно было предвидеть и тем более поверить, что три-четыре десятилетия спустя для обеспечения порядка во время футбольных матчей будут наряжаться конные подразделения, что на период матча будет действовать специальное расписание работы
