слово, глаза его отмечали малейший намек на иронию. Мне следовало иметь в виду, что он важная персона в Коминтерне. Его звали Зорге».
Ему сразу предложили ехать в Китай, который стал полем боя между Советским Союзом и Японией. Японская военщина стремилась оккупировать Китай. Сталин надеялся советизировать Китай. Зорге поехал в Шанхай в качестве корреспондента немецкой сельскохозяйственной газеты.
Радистом ему дали немца Макса Клаузена, который в Шанхае женился на русской женщине — Анне Жданковой. В Шанхае Зорге познакомился с японским журналистом Ходзуми Одзаки, который станет одним из главных его помощников. Зорге работал в основном с левыми, коммунистами, и его довольно быстро отозвали, боясь, что китайская полиция его расшифровала.
Но способности Зорге как разведчика были настолько очевидны, что его сразу послали в новую командировку. Он поехал в Японию под своим именем, в качестве корреспондента ряда немецких газет и журналов. В Токио он вступил в нацистскую партию и сразу попытался сблизиться с германскими дипломатами и военными. Ставка делалась на то, что Зорге давно уехал из Германии, в компартии был на маленьких ролях, и в гестапо никто не заинтересуется немцем, живущим на краю света. Он только наотрез отклонял соблазнительные предложения перейти на работу в германское посольство, потому что в таком случае его прошлое стали бы проверять всерьез.
Рихард Зорге приехал в Японию осенью 1933 года. Первые полтора года ушли на формирование группы. В 1935 году Зорге тайно приехал в Москву. Его принимал начальник разведки Ян Карлович Берзин, который еще не подозревал, что его карьера подходит к концу. И Зорге не знал, что этот приезд в Москву последний и что свою жену он тоже видит в последний раз. Его второй женой стала Екатерина Александровна Максимова. Она учила Зорге русскому языку и влюбилась в него. У нее были хорошие артистические данные. Она окончила Ленинградский институт сценических искусств, но ни театральная, ни личная жизнь не сложилась. Когда они с Зорге познакомились, Екатерина Максимова работала аппаратчицей на заводе «Точизмеритель».
Поехать с ним в Японию она не могла. Им не дали пожить вместе — через три месяца он уехал в Японию. Потом приехал — на пару недель. Она ждала ребенка.
Приятно взволнованный Зорге писал ей:
«Позаботься, пожалуйся, о том, чтобы я сразу, без задержки получил известие. Если это будет девочка, она должна носить твое имя. Я не хочу иного имени, если даже это будет имя моей сестры, которая всегда ко мне хорошо относилась.
Будешь ли ты у своих родителей? Пожалуйста, передай им привет от меня. Пусть они не сердятся за то, что я оставил тебя одну. Потом я постараюсь все это исправить моей большой любовью к тебе».
Но, судя по всему, ребенок родился мертвым. Это был лишь первый удар судьбы, который суждено было пережить русской жене Рихарда Зорге…
Зорге попросил прислать ему радистом Макса Клаузена, которого после возвращения из Китая сослали в маленький городок в Саратовской области. Радист высшего класса зарабатывал на жизнь ремонтом радиоприемников. Его убрали из разведки за то, что он женился на белоэмигрантке. Вскоре Клаузен прибыл в Токио.
Работа группы Зорге началась с февраля 1936 года, когда наладилась постоянная радиосвязь с Владивостоком, где принимали сигналы передатчика Зорге. Русский язык он знал не очень хорошо, поэтому телеграммы из Токио писал по-английски, аналитические записки — по-немецки. В Москве их не только расшифровывали, но и переводили на русский.
Что помогало Зорге? Аналитический ум, энергия, решительность, умение заводить связи, авантюризм, любовь к приключениям, находчивость и изворотливость. Что касается злоупотребления алкоголем, то он пил уже в Шанхае, где в пьяном состоянии часто ввязывался в потасовки.
— Он был очень нервный, — говорит Андрей Фесюн. — Сказывались контузия, ранения, одиночество и безумное напряжение. Он был брошен всеми. Его друзья писали на него доносы.
Но не надо думать, что вся информация Зорге была стопроцентно точной. 14 декабря 1937 года он, сообщая Москве о настроениях внутри японской армии, написал: «Ведутся, например, серьезные разговоры о том, что есть основания рассчитывать на сепаратистские настроения маршала Блюхера, а потому в результате первого решительного удара можно будет достигнуть с ним мира на благоприятных для Японии условиях».
Василий Константинович Блюхер, командовавший Отдельной Дальневосточной армией, не имел никаких сепаратистских настроений. С ним происходило то же, что и с маршалом Тухачевским, которого советские спецслужбы втемную использовали в операции «Трест». Японские разведчики получали липовую информацию от своих агентов, которые были в основном двойниками и передавали то, что придумывали в НКВД. Но такие сообщения Зорге из Токио сыграли свою роль в трагической судьбе маршала Блюхера…
Важнейшим источником информации для Зорге служил Ходзуми Одзаки, ставший консультантом премьер-министра принца Коноэ. У Одзаки как известного журналиста были широкие связи в правительственном аппарате. Сам Зорге потратил годы на изучение страны и стал одним из самых заметных японистов…
Однажды ко мне в редакцию «Нового времени» пришел высокий симпатичный, по-доброму улыбающийся человек, который говорил только по-английски. Так я познакомился с американским журналистом Томом Крайтоном, который приехал в Москву писать книгу о покушении на Ленина и просил найти ему какой-то номер нашего журнала.
Мы разговорились. Том Крайтон многие годы жил на Тайване, на Филиппинах, а до войны работал в Токио.
— Я знал вашего Зорге, — неожиданно сказал Том Крайтон. — В сорок первом году мы виделись постоянно. Он представлял немецкую прессу и держался подальше от нас, англичан и американцев. Три раза в неделю мы встречались в старом императорском театре. Японцы угощали нас чаем. Каждому полагалась ложечка сахара — времена были трудные. Зорге пил чай без сахара. И однажды я попросил его: «Мистер Зорге, поделитесь своим сахаром». И он ответил: «А, молодой организм нуждается в сахаре». Зорге отлично играл роль настоящего нациста. Я даже помню, как в одной потасовке в баре — после крепкой выпивки — люди, на которых он фактически работал, съездили ему как отъявленному нацисту по физиономии. Никто из нас не мог потом поверить в то, что Зорге работал на советскую разведку.
Зорге вытащил счастливый билет, сблизившись с немецким офицером Ойгеном Оттом, который сначала был наблюдателем в японской армии, потом стал военным атташе и, наконец, послом. А с его женой Хельмой Зорге познакомился еще в двадцатых годах. Хельма чувствовала себя в Японии одинокой и несчастной. Она постоянно приглашала Рихарда и навязывала его мужу. Зорге подружился со многими немецкими дипломатами и наладил отличные отношения даже с гестаповцем Йозефом Мейзингером, атташе посольства по связям со спецслужбами Японии.
В 1934 году, после уничтожения вождя штурмовых отрядов обергруппенфюрера СА Эрнста Рёма и его любовников-штурмовиков, в гестапо был создан отдел по борьбе с гомосексуализмом и абортами. Его возглавил Йозеф Мейзингер, которого начальник разведки бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг назвал «одной из самых темных личностей в службе безопасности». Мейзингер представил своему начальнику руководителю Главного управления имперской безопасности обергруппенфюреру Рейнхарду Гейдриху информацию о том, что командующий рейхсвером генерал фон Фрич будто бы гомосексуалист. Гитлер давно требовал избавить его от Фрича, он хотел поставить во главе службы совсем других людей. Правда, на суде чести выяснилось, что нетрадиционной ориентации придерживается другой офицер — кавалерист фон Фриш. Но Гитлер все равно потребовал от генерала уйти в отставку.
В апреле 1940 года Мейзингер получил пост начальника полиции безопасности и СД в Варшаве. Его свирепость смутила даже собственных начальников, и он был отправлен в посольство в Токио. В 1945 году Мейзингера арестовали американцы, в 1946-м передали его полякам. В 1947 году его приговорили к смерти за преступления на территории Польши…
Зорге располагал первоклассной информацией о Японии, поэтому он был так полезен германскому посольству. Если бы он не обладал такими познаниями, никто в посольстве не стал бы обсуждать с ним секретные вопросы и спрашивать его мнение. Ему поручили редактировать информационный бюллетень для немецкой колонии в Японии и выделили комнату в здании посольства. Здесь он преспокойно знакомился с секретными материалами посольства и переснимал их.
