Он говорил, что советские представители вмешиваются во внутренние дела Афганистана:
— Оставьте в покое афганскую революцию! Вы говорите, что в Афганистане гибнут советские люди? Уходите, выводите свои войска! Пусть афганцы сами защищают свою революцию!
Долгая беседа закончилась безрезультатно. Но за Кармаля взялись ведущие афганские министры. Они тоже говорили, что он должен уйти. И он ушел. Генеральным секретарем сделали другого ставленника КГБ — Наджибуллу. Бабрака Кармаля вывезли в Советский Союз, обеспечив ему жизнь пенсионера союзного значения.
Самым трудным для Крючкова был 1982 год, когда Андропов (после смерти Суслова) перешел в ЦК, а председателем КГБ стал генерал-полковник Виталий Васильевич Федорчук, выходец из военной контрразведки.
Прощаясь с коллегией КГБ, Андропов говорил:
— Центральный комитет утвердил новым председателем комитета Виталия Васильевича, хорошо вам известного. Я даже не сказал Федорчука, поскольку вы знаете, о ком речь идет. Я рад, что выбор пал на него. Это со всех сторон хорошо. Он поработал в военной контрразведке, поработал здесь, в центральном аппарате, и, по-моему, двенадцать лет поработал на Украине. Так что знает другую работу. Это — основание к тому, чтобы ему здесь продуктивно еще поработать. Конечно, я думаю, товарищи, что весь коллектив наш окажется вполне на высоте в том плане, чтобы помощь Виталию Васильевичу была обеспечена. Это очень важно. Поэтому расстаемся мы так: с одной стороны, грустно, но, с другой стороны, нужно. Но все-таки для коммунистов всегда на первом месте было нужно. Так и будем поступать…
Характерно, что Юрий Владимирович не нашел ни одного доброго слова для своего преемника. Назначение Федорчука стало для него неприятным сюрпризом. Федорчук был ставленником генерала армии Георгия Карповича Цинева, одного из самых близких к Брежневу людей. Сам Цинев не мог возглавить КГБ, поэтому уговорил Леонида Ильича поставить на это место Федорчука.
А Брежнев хорошо помнил, что Хрущева удалось снять с должности благодаря связке Шелепин — Семичастный, и не хотел, чтобы Андропов оставил во главе КГБ своего человека. Леонид Ильич, напротив, поставил во главе госбезопасности офицера, у которого не сложились отношения с Андроповым.
Владимир Крючков входил в другую команду, андроповскую, и ощущал слабость своего положения. В те месяцы, с мая до ноября 1982 года, Андропов был совершенно отстранен от деятельности комитета и полностью лишился своего влияния на кадровые дела в КГБ. Новый председатель не только с ним не советовался, но и вообще не звонил, игнорировал. В этой ситуации Федорчук запросто мог сменить и начальника разведки, и Андропов не посмел бы и слова сказать. Все, что касается КГБ, решал лично генеральный секретарь.
Федорчук проработал на Лубянке всего семь месяцев, но успел доставить своим новым подчиненным массу неприятностей. После очередного побега на Запад советского разведчика, вспоминал Вадим Кирпиченко, Федорчук сказал руководителям первого главного управления, что их подчиненным не обязательно знать иностранные языки, на встречи с агентами можно ходить с переводчиком: так оно даже надежнее, вдвоем не убегут, будут контролировать друг друга.
— Я сам, — поделился председатель личным опытом, — когда служил в Австрии, приглашал к себе агентов из числа австрийцев и беседы проводил через переводчиков.
Став после смерти Брежнева в ноябре 1982 года генеральным секретарем, Андропов вызвал к себе Федорчука и сказал, что сейчас крайне важно укрепить Министерство внутренних дел и что он будет назначен министром.
Андропов подсластил пилюлю:
— Тебе присвоим звание генерала армии, так что ни в чем тебя не ущемим.
Юрий Владимирович поставил во главе КГБ своего доверенного человека — Виктора Михайловича Чебрикова, который пришел в комитет на должность начальника главного управления кадров с поста второго секретаря Днепропетровского обкома партии. Виктор Михайлович пришелся по душе Андропову своей надежностью и исполнительностью. Чебрикова, как днепропетровца, считали брежневским человеком. На самом деле он был душой и телом предан Андропову. Он не претендовал на лидерство, не примеривался к председательскому креслу и не занимался интригами.
Почему Андропов выбрал Чебрикова, а не Крючкова, с которым работал еще с венгерских времен? Для Андропова Крючков оставался помощником, которого он продвигал, выдвигал, но не представлял в такой самостоятельной роли. Чебриков был профессиональным партийным работником, его назначение вполне укладывалось в рамки кадровых канонов.
Виктор Михайлович руководил КГБ шесть лет. Он не очень любил Крючкова, но был слишком инертен, чтобы думать о смене начальника разведки. Первое время новый генеральный секретарь Михаил Сергеевич Горбачев дорожил надежным и неамбициозным председателем КГБ, унаследованным от Андропова. Но потом увидел, что Чебриков не только внутренне сопротивляется духу перемен, но и не очень годится на эту роль. Молчаливый, строгий и немногословный, Чебриков казался, наверное, человеком, который более всего боится сказать лишнего. Потом выяснилось, что ему, возможно, просто нечего сказать. Горбачеву был нужен человек с более широким кругозором, более гибкий и готовый ему помочь.
В январе 1988 года Крючков получил звание генерала армии. А в сентябре Горбачев передвинул Чебрикова с поста председателя КГБ на уже менее значимый пост секретаря ЦК, куратора административных и правоохранительных органов. На его место был назначен Крючков. 1 октября Владимир Александрович приступил к исполнению обязанностей председателя Комитета госбезопасности.
Почему Горбачев предпочел именно Крючкова? Ему предлагали кандидатуру другого первого заместителя председателя КГБ — генерала армии Филиппа Денисовича Бобкова, бывшего начальника пятого управления. Можно предположить, что Горбачев выбрал человека из разведки, полагая, что тот меньше руководителей внутренних подразделений КГБ станет противодействовать перестройке.
Крючкова приблизил к Горбачеву член политбюро и секретарь ЦК Александр Николаевич Яковлев. После смерти Андропова Крючков почувствовал себя крайне неуверенно. Он лишился опоры и стал искать, на кого опереться. Полковник внешней разведки Александр Викторович Киселев вспоминал, как в августе 1985 года на коллегии КГБ разбирались случаи побега чекистов на Запад.
«Как хлестали и безапелляционно критиковали все присутствующие начальника разведки! Как дружно они срывали на нем какое-то непонятное миру зло! И ни слова о глубинных причинах всех происшедших в разведке неприятностей…
Я искренне переживал за своего начальника, отлично сознавая, что его личная вина минимальна, что внешняя разведка состоит из живых людей, что это — частичка того сообщества, которое именуется советским народом, переживающим идейную деградацию и экономическую катастрофу. Под мудрым руководством КПСС».
Крючков еще при жизни Черненко поверил в судьбу Горбачева, но не знал, как подойти к нему. Он попытался сделать это через Яковлева, близкого к Горбачеву. Александр Николаевич вспоминал, как «Крючков напористо полез ко мне в друзья, буквально подлизывался ко мне, постоянно звонил, зазывал в сауну, всячески изображал из себя реформатора».
Крючков во всех разговорах с Яковлевым давал понять, что он — именно тот человек, который нужен Горбачеву.
«Он всячески ругал Виктора Чебрикова за консерватизм, — пишет Яковлев, — утверждал, что он профессионально человек слабый, а Филиппа Бобкова поносил последними словами и представлял человеком, не заслуживающим доверия, душителем инакомыслящих».
Крючков упросил Яковлева познакомить его с Валерием Ивановичем Болдиным, главным помощником Горбачева, — «объяснял свою просьбу тем, что иногда появляются документы, которые можно показать только Горбачеву, в обход председателя КГБ Чебрикова».
Постепенно Крючков добился своего.
Академик Яковлев вспоминает, что перед уходом на пенсию Чебриков, как всегда очень спокойно, сказал ему:
— Я знаю, что ты поддержал Крючкова, но запомни — это плохой человек, ты увидишь это.
И добавил слово из разряда характеризующих — что-то близкое к негодяю.
