надежде на снисхождение, сочувствие и помощь.
Население раздражено и озлоблено. Социальное недовольство бедных слоев не переходит в открытое возмущение, пока люди не представляют себе, как изменить ситуацию к лучшему.
Принято исходить из того, что новое поколение, выросшее после крушения советской власти в более открытом обществе, будет вести себя иначе. Но два десятилетия, прошедшие после развала советской системы, показывают: общественные нравы, нормы поведения и нравственные ценности мало изменились. Многие молодые люди приспосабливаются к реальности без внутреннего протеста.
Неотъемлемая часть нашей политической жизни — двуличие и лицемерие. Но это не дурная черта характера, а способ выживания. Чем рядовой гражданин, жалко томящийся в очереди в казенном учреждении и заискивающий перед самым ничтожным чиновником, отличается от народного артиста, с высокой трибуны под аплодисменты славящего президента или премьер-министра? Жизнь их, конечно же, различается по степени комфортности, но они оба не уверены в себе, ощущают свою слабость, исходят из того, что не польстишь чиновнику — не преуспеешь. И в немалой степени правы. Оба воспринимаются власть имущими как обслуживающий персонал. Плохо обслужишь — лишишься чаевых. Хотя одному в лицо говорят, какой он талантливый, а другому внушают, что он становой хребет государства.
Казалось бы, чего так беспокоятся? На ситуации в стране исход думского голосования скажется не так уж сильно, государством управляют из Кремля и Белого дома. Но высокие цифры крайне важны как свидетельство народной любви и поддержки! Так и мужчина, покупая женскую любовь, желает видеть свидетельства искренней страсти…
Что же в таком случае произошло в декабре 2011 года, что объясняет потерю голосов «Единой Россией»?
Затянувшийся экономический кризис обострил все проблемы: вопиющее неравенство, невероятную коррупцию, неверие в возможность добиться справедливости. Страна требует социального равенства. В обществе ощутимы внутреннее напряжение, разочарование и неудовлетворенность, отчаяние и озлобление. Если в прежнее десятилетие страна жила в ожидании перемен к лучшему, то последние социологические опросы свидетельствуют об исчерпании запаса оптимизма.
«Широко распространилось мнение, что в стране все плохо, — пишет Михаил Дмитриев, президент фонда “Центр стратегических разработок”, в прошлом депутат и высокопоставленный правительственный чиновник, — экономика не развивается, а нефтедоллары присваивает правящая верхушка, прикрывая отсутствие успехов политической демагогией. Наряду со снижением доверия к Путину и Медведеву растет запрос на нового лидера, появления которого в прошлом люди боялись…»
Если начальство не меняется естественным для других стран путем нормальных выборов и отставок (сам не справился или подчиненные подвели), если обитатели высоких кабинетов и пассажиры черных лимузинов засиживаются на своих постах, то нарастает раздражение. Люди глубоко не уважают начальство и государственный аппарат в целом. Они же видят неприкрытый обман, вопиющую несправедливость и невероятную продажность чиновников. Сейчас, наверное, не все помнят, но в последние брежневские годы смерть высших руководителей вызывала любые чувства, кроме скорби, сожаления и сочувствия. Даже грешно произносить эти слова, но ждали, когда все они исчезнут.
«Какой-то части элит, а теперь и какой-то части общества перестала нравиться безальтернативность, — подвел итоги опроса социолог “Левада-центра” Алексей Левинсон. — Хотя прежде ее любили и умильно называли стабильностью. Вдруг открылось, что пока мы упивались тем, как мы с ним встаем с колен, его расторопные друзья и коллеги прибрали к рукам Россию, великую нашу державу. И хозяева не мы, а они, притом хозяева плохие. Хватит… У недовольной части общества сейчас установка не положительная, а отрицательная, это отрицание того, чем были столь довольны все десять лет…»
Концентрация недовольства явно превысила предельно допустимые нормы.
Смешно вспоминать, по каким ничтожным (с нашей точки зрения!) поводам в других странах подают в отставку министры и губернаторы. Уходят сами, понимая, что иного выхода нет. У нас другая система. Чиновник высшего уровня наивно-прямолинейно спросил коллегу по аппарату:
— Чего вы так держитесь за свое кресло? Вам уже под семьдесят. Месяцем раньше уйдете, месяцем позже — какая разница?
Наступила пауза. Потом, сжав ручки кресла, тот сказал:
— Да я буду сражаться не только за год или месяц в этом кресле, а за день или даже час!
Судьба чиновника целиком и полностью в воле высшей власти. И все последние годы, надо понимать, действует принцип: команду не меняю. Вы верны мне, я верен вам.
В результате уже лет десять мы наблюдаем нечто вроде кадрового застоя. Основные фигуры не меняются. Пересаживаются из кресла в кресло. Лица все те же. Похоже, многие успели обществу надоесть. Недавние кумиры вызывают раздражение, претензии или даже насмешки. Самый хороший начальник с годами перестает нравиться.
Но разве у нас кого-нибудь накажут? За разнообразные катастрофы, за мучения людей и вопиющие неумение и неспособность чиновников справиться со своими обязанностями… Люди жаждут перемен. Требуют, чтобы непосредственно виновный в наших страданиях был наказан. Желательно немедленно и публично. Нет слаще зрелища, чем снятый с должности министр или отданный под суд губернатор.
Когда снимают больших начальников, возникает ощущение торжества справедливости: вот сидел ты сверху, командовал нами, а теперь ты никто. Своего рода мрачное удовлетворение. Известный ученый вспоминал, как в сельской пивной восприняли сообщение по радио об аресте вселявшего страх в каждого из советских людей Лаврентия Павловича Берии, который только что был среди небожителей. Взяв пивную кружку, один из рабочих заметил:
— Хрен ты теперь, Лаврентий Палыч, свежего пивка попьешь.
И все. Легче стало.
Конечно, во сто раз важнее было бы понять, почему не работает государственный механизм, извлечь уроки из постоянных катастроф и неудач. Но на это надежды никакой.
Оппозиция, которой в эту кампанию сильно досталось от власти, не осталась в долгу. «Партия жуликов и воров» — прочно прилипло, не отдерешь. Эта формула, пожалуй, погубила правящую партию!
Результаты выборов в Думу оказались неожиданными — для правящей партии, для оппозиции, для страны в целом. Социологи пояснили, что буквально за неделю до голосования в настроениях произошел резкий поворот: многие решили голосовать за любую партию, даже за ту, чьи взгляды они вовсе не разделяют, лишь бы не за «Единую Россию».
На декабрьских выборах 2011 года начальство — впервые! — не стремилось к высокой явке. Напротив, было очевидно: чем меньше придет на избирательный участок — тем лучше. Власть заинтересована в пассивности, поскольку инстинктивно не ждет для себя ничего хорошего от активности людей. И судя по сообщениям печати, превзошла себя в организации «правильных» результатов. Опросы показывают: теперь уж совсем мало кто верит в честность и справедливость выборов.
Недовольные бывают всегда. Но в декабре разразился настоящий скандал.
Европейский парламент впервые принял резолюцию, в которой отметил, что выборы в России не соответствуют демократическим стандартам, и призвал Москву не только расследовать вопиющие нарушения в ходе голосования на выборах в Государственную думу, но и «провести новые свободные, справедливые выборы после регистрации всех оппозиционных партий».
— Для меня эти резолюции ничего не значат, — отрезал президент Медведев.
Решения Европейского парламента, разумеется, не имеют силы на территории России. Но сам факт непризнания итогов выборов означает оценку внутриполитической ситуации в стране. Иначе говоря, для европейцев новая Дума не является легитимной, выборы в России — свободными, избирательное законодательство — справедливым и соответствующим европейским нормам.
Некоторая растерянность читалась на лицах руководителей страны вечером дня выборов. И на следующий день.
— У нас будет веселый парламент, — нашелся Дмитрий Медведев.
Ему заочно ответил Владимир Путин:
— Чем больше мы будем смеяться над тем, что происходит в парламенте, тем в конечном счете нам будет грустнее.
