интересам партии и рекомендую его на ответственную работу».
Каждого будущего сотрудника КГБ проверяли не один месяц. В основном с помощью агентуры — то есть студентов, которые были осведомителями госбезопасности, — выясняли взгляды, привычки, увлечения. К концу пятого курса студента приглашали на более серьезное собеседование, из которого студент делал вывод, что его жизнь, его семью и его друзей внимательно изучили.
По каким критериям кадровики КГБ в те годы отбирали молодых людей?
Первое и главное — морально-политические взгляды, преданность партии и отсутствие сомнений в правильности действий высшего руководства. Второе — проверяли родственников. Если в семье были судимые, никогда не брали. У Путина с анкетой проблем не было.
Его дед по отцовской линии, Спиридон Иванович, когда-то был поваром на даче Надежды Константиновны Крупской и Марии Ильиничны Ульяновой в Горках, потом работал в подмосковном пансионате, который принадлежал московскому горкому партии. Такие родственники, ясное дело, шли в плюс.
Кадровики предпочитали ребят из рабочих семей, полагая, что такие парни век будут благодарны КГБ, — их включали в число избранных, давали квартиру, высокооплачиваемую работу и посылали за границу. Комитет государственной безопасности считался завидным местом. Работа в комитете сочетала желанную возможность ездить за границу с надежностью армейской службы: звания и должности, во всяком случае до какого-то предела, идут как бы сами, присваиваются за выслугу лет.
Сотрудник кадрового аппарата Ленинградского управления, который занимался Путиным, навестил его отца, Владимира Спиридоновича, поговорил с ним и с чистой душой доложил, что семья подходящая.
Конечно, при отборе будущих чекистов учитывались и личные качества — психологическая устойчивость, физическая подготовка, собранность, умение ладить с людьми. Проходили строгую медицинскую комиссию. Если, скажем, гланды превышали предельно допустимую для чекистов норму, приказывали удалить. Но Путин на здоровье не жаловался. Когда его взяли в КГБ, он отметил это событие с другом в ресторане, не объяснив причины торжества.
Теперь ему предстояло работать в печально знаменитом доме № 4 на Литейном проспекте.
«Не без волнения и трепета вошел в свой кабинет, — писал один из сослуживцев Путина. — Здание было построено заключенными в 1934 году в чрезвычайно сжатые сроки — менее чем за год. На мощных стальных балках и сейчас еще можно прочитать, что они были изготовлены на заводах Круппа в Германии… Двери в кабинетах были двойные, чтобы не было слышно, о чем говорится в комнатах».
Начальником управления был генерал Даниил Павлович Носырев. Прежде он служил начальником особого отдела Ленинградского военного округа. К его назначению приложил руку заместитель председателя КГБ Георгий Карпович Цинев, очень близкий к Брежневу человек. Цинев повсюду расставлял людей из военной контрразведки. Носырев был человеком грубым, жестким, властным. Манеры начальника не могли не сказаться на атмосфере в управлении.
Поначалу служба в Ленинградском УКГБ не показалась особенно интересной.
— Меня оформили в секретариат управления, потом в контрразведывательное подразделение, и я там проработал около пяти месяцев, — рассказывал Путин журналистам. — Подшивал дела какие-то. А через полгода отправили учиться — на шесть месяцев — на курсы переподготовки оперативного состава. Считалось, что база у меня есть, а нужна чисто оперативная подготовка. Я там поучился, вернулся и еще около полугода отработал в контрразведывательном подразделении.
Курсы переподготовки находились там же, в Ленинграде, при 401-й школе КГБ, где готовили оперативных работников для 7-го (оперативная работа — обыски, аресты, наружное наблюдение) и 9-го (охрана высших руководителей партии и государства) управлений. Курсантов держали на казарменном положении, домой отпускали только по воскресеньям.
Владимир Владимирович вспоминал о том, как в управлении занимались диссидентами. На Пасху, во время крестного хода, будущий президент, а тогда младший оперативный уполномоченный, следил за порядком. Красная книжечка сотрудника КГБ была своего рода масонским знаком, удостоверявшим не только благонадежность ее обладателя, но и его принадлежность к некоему закрытому ордену, наделенному тайной властью над другими. Приятели быстро узнали, где он служит, но он упорно говорил, что работает в военной прокуратуре. Один из приятелей Путина рассказывал другому:
— Видел его сегодня на стадионе. Когда он показывал свою книжечку, люди перед ним чуть ли не по стойке смирно вытягивались и честь отдавали…
А Владимира Путина тем временем зачислили в первый (разведывательный) отдел.
Разведотдел в Ленинградском управлении был создан еще в январе 1952 года. До этого такие отделы существовали только в республиканских министерствах госбезопасности. В 1952-м решили поднять уровень Ленинградского управления, второго по значению в стране. После смерти Сталина органы госбезопасности подверглись серьезной реорганизации, но разведотдел в Ленинградском управлении сохранился.
Чем занимались офицеры разведотдела?
Это называлось разведкой с территории… Пытались разрабатывать иностранцев, которые попадали в город, в надежде кого-нибудь из них завербовать. В Ленинграде находились консульства некоторых стран, приезжали сюда бизнесмены, ученые. Прежде всего чекисты интересовались иностранными моряками как морально нестойкими — с ними знакомились в так называемом Интерклубе, заполненном агентами КГБ. Сошедшие на берег моряки, как правило, попадали в сети, расставленные дамами легкого поведения. В обмен на тесное сотрудничество с органами госбезопасности этим дамам разрешали беспрепятственно «трудиться по профессии», а если они находили подходящего для вербовки иностранца, то получали премию.
Полковник Владимир Иванович Суродин вспоминает драматическую историю, случившуюся в Ленинградском управлении, где он начинал службу. Оперативный работник готовил женщину-агента для встречи с иностранцем, которым интересовалось управление. Происходило это в гостиничном номере, куда должны были поселить иностранца:
«Номер был, естественно, поставлен на слуховой контроль. Во время тщательного инструктажа помощницы оперработник на какое-то мгновение потерял контроль на собой и оказался в объятиях агентессы… Но, видно, даже в пылу страсти осознавал, что не то делает и не в том месте… Он посчитал, что если девчонки из оперативно-технического отдела слышали, чем он занимался с агентом, то этого позора уже не пережить. Вернувшись на службу, сотрудник достал пистолет из сейфа и застрелился».
Подобные эпизоды были, конечно же, редкостью.
«Начальник одного отделения, полковник по званию, поддался соблазну и дал агенту добро на перепродажу бриллианта, — рассказывает полковник Суродин. — Прибыль от сделки поделили поровну с агентом. Об этой сделке стало известно руководству управления… Полковник получил восемь лет с конфискацией. Сердце не выдержало, и он умер от инфаркта…»
Чекисты разрабатывали и советских людей, которые ездили за границу, — на предмет их зарубежных контактов.
У меня был знакомый, который примерно в те же годы работал в разведотделе Комитета госбезопасности одной из прибалтийских республик. Работа у него, помню, была самая что ни на есть муторная: он обходил людей, которые съездили за границу — в командировку или в туристическую поездку, и выспрашивал, что они там видели и слышали. Времена были уже не свинцовые, многие его просто выставляли за дверь, откровенно над ним издевались. Но он терпел, потому что была цель. И его стойкость была вознаграждена: он сумел перевестись в Москву, в центральный аппарат, а вскоре поехал за границу под комфортным журналистским прикрытием…
Владимир Путин служил, видимо, неплохо. Университетского выпускника приметили кадровики первого главного управления КГБ (внешняя разведка). Город на Неве всегда был на особом положении, выпускники Ленинградского университета ценились в комитете. Например, для скандинавского отдела разведки северная столица всегда представляла особый интерес из-за близости Финляндии. В 1984 году его отправили учиться в Москву.
Обычно туда брали офицеров помоложе, а Путину перевалило за тридцать, он уже был майором и прослужил в комитете девять лет.
После приемной комиссии — короткие военные сборы в 98-й десантной дивизии, во время которых
