перед дракой скинул, бросается. Убегать, наверное, собрался.
Не-а, какое там убегать - он свою железяку схватил. А ничего себе дрын, кстати, он им меня что, порубить собрался? Ага, похоже на то. И что эта полоса неплохой стали у него тупая, только хуже - больнее будет. Ему больнее, потому что я даже в пьяном виде бить себя всякому недорослю не позволю. И что ты делаешь, а? Смотри-ка ты, как увидел, что я обломок доски схватил, тормознулся, видать, инстинкт самосохранения сработал. Ну да, я после института год в стройбате отслужил, там швали всякой было - как грязи, так что дрались страшно, и там я приспособился подручными предметами отмахиваться. Так что правильно осторожничаешь, малыш, только поздно. Пока ты свою железяку не схватил, был у тебя шанс уйти на своих ногах, а сейчас - извини, мальчик, я тебе ручонки-то блудливые укорочу.
Угу, все правильно - увидел, что я на него иду и начал восьмерки мечом крутить. Ну, это и я умею, невелика премудрость, пробовал по приколу как-то. Не, мастера у них мечами такие финты выделывают - закачаешься, но ты, мальчик, далеко не мастер, поэтому на, получи!
Удар, вернее, тычок импровизированной дубинкой в лицо, он машинально отмахивается, я делаю шаг вперед и вбок и со всей дури бью его левой нижней конечностью по опорной ноге. Вот так-то, будешь теперь хромать, возможно, всю оставшуюся жизнь, сопляк. Я, конечно, не Рембо, но давно заметил - спьяну тормоза у меня снимаются напрочь, и забытые вроде бы рефлексы работают, как будто я все эти годы тренировался, а не дурака валял. Вот и сейчас сработали, от головы независимо.
Ну все, картина маслом - Маринка визжит, как резаная, надо же, три года не замечал, какой у нее противный голос, пацан лежит, как дохлый. Все правильно, у него нога под неестественным углом вывернута, это больно. Ударил бы сильнее - вообще кость наружу выскочила бы, у меня этот удар хорошо поставлен. На гараже ворота закрываются плохо, так я их так вот забиваю. Лепота! Будем считать, отомстил, не хрен чужих подружек уводить.
Слышу - вопли сзади, поворачиваюсь… Оба-на, на Маринкин визг целая толпа бежит, железяками своими размахивает. Если я хоть что-то в этой жизни понимаю, сейчас за своего мстить кинутся. Я бы точно кинулся. Вижу - сваливать надо, но как-то не по-мужски это, врагу задний фасад показывать. Так что встретил я самого шустрого доской своей в лоб, да так хорошо попал, что тот сразу с копыт, а дальше ничего не помню.
Следующий кадр - яркий свет, но не слепящий, а ровный такой, приятный. Причем льется со всех сторон, да так, что тени не отбрасываю. Лежу я на чем-то мягком… Встаю, оглядываюсь - ничего вокруг нет. Просто нет. Под ногами что-то вроде ковролина белого, и уходит он далеко за горизонт. Хотя и линии горизонта тоже нет, сплошная бесконечность. Весело, ничего не скажешь…
Прислушался к своим ощущениям - оригинально! Я трезв, как стеклышко, хотя уже и забыл, что это такое - трезвым быть. Ничего не болит, есть-пить не хочется. И что же это получается? Пытаюсь мыслить логически, и прихожу к простому и логичному результату - бред это. То ли предсмертный, то ли еще какой, говорят, организм от боли может и не такое выдать, защитная реакция мозга, что ли. Альтернативой является то, что правы наши святоши, и есть ад, рай и чистилище, однако как-то не верится. Все остальные варианты, вроде 'прилетели пришельцы и мне помогли' отбрасываю как нереальные. Ну а раз умираю - надо попытаться, как и положено, вспомнить всю прошедшую жизнь.
Сажусь я (елки-палки, мягкий ковролин-то) и начинаю вспоминать. Только до того, как в детском саду меня мальчишки били, потому что я слабее был, дошел, как чувствую - не один я. Смотрю вокруг - никого нет. Ну и хрен с ним, начинаю вспоминать дальше. И тут в мозгах голос раздается:
- И долго ты тут сидеть собираешься?
Оглядываюсь - опять никого. Пожимаю плечами и (ну привычка у меня такая, вслух думать) бормочу под нос:
- Ни хрена себе глюк…
- Кто глюк? Я? - голос, кажется, обиделся.
- Ну да, ты, кто же еще.
- И почему ты так решил? - а голос ехидный-ехидный. Это вообще интересно, с собственной галлюцинацией поговорить, да и сидеть просто так уже скучно, так что отвечаю:
- Что не вижу и не ощущаю - того не существует. Так что голоса бестелесные только глюком быть и могут.
В ответ раздался смех. И, надо сказать, смех этот мне не понравился, хотя, вроде бы, злости в нем не было. Просто так смеются люди, которые уверены в своем превосходстве над собеседником. Нет, я ничего в том плохого не вижу, но вот объектом такого смеха мне быть совершенно не хотелось.
А потом рядом со мной появилось сияющее мерцание, и из него вышел человек. Высокий такой, широкоплечий, светловолосой, в черной одежде из то ли слабо поблескивающей ткани, то ли очень мягкой кожи. Крой у нее был непривычным, но, по всему видать, была она для него удобной. И, кстати, сидела одежда на мужике, как вторая кожа, явно не первый день носил. Вон, и потертости наличествовали.
Мой интерес не остался для этого умника незамеченным. Проследив за направлением взгляда, он неопределенно пожал плечами, а потом вздохнул:
- Вот объясни мне, почему ты не нервничаешь? И не удивляешься даже… Ведь я точно знаю - порталов ты раньше не видел.
- А зачем? Если ты и впрямь глюк - то какая разница, что я вижу? Куда интереснее, чем это меня торкнуло.
- А если не глюк?
- Тогда, думаю, тем более незачем раньше времени дергаться - все равно информации у меня хрен без масла. Куда проще немного подождать и послушать, что ты мне скажешь.
- В логике тебе не откажешь, - усмехнулся незнакомец и внезапно жестом фокусника выдернул, кажется, прямо из воздуха стул с очень красивой резной спинкой. Мягко, по-кошачьи, сел на него. - Ладно, смотри.
И создает он передо мной голограмму, да такую, что наши спецы по 3Д от зависти должны сдохнуть. Как - честное слово, не знаю, но результат впечатлял. Впрочем, еще больше меня впечатлило то, что я в этой голограмме увидел. А там - кадры того, как меня убивали. Рубили, сволочи, железяками своими, а потом в овраг сбросили, там болото топкое, затянет - и концов не найдешь.
- Ты еще живой был, - говорит. - Я тебя вытащил, подлатал. Цени.
- Ценю, - говорю. - Ждешь, что отрабатывать буду?
- Жду, - кивает.
- Ну, говори, как. Я долги привык возвращать.
- Это хорошо, - серьезно ответил мужчина. - А какие ты представляешь себе ограничения?
- Без педерастии и прочих извращений, ну и голым задом на муравейник садиться не собираюсь.
Мой собеседник некоторое время сидел, переваривая услышанное, потом неспешно пожевал губами, кивнул задумчиво:
- Кажется, я понял, что ты имеешь в виду. То есть без физического и, желательно, морального ущерба для себя, любимого, так?
- И для моих родных, - счел я нужным уточнить позицию.
- Логично. А как насчет неродных? В смысле, если их, к примеру, надо будет убить или, как вариант, покалечить?
- Не пробовал, - честно ответил я. - В смысле, убивать не пробовал, но если будет дилемма я или они, то, думаю, особых проблем быть не должно. А насчет калечить - так и вовсе никаких моральных препятствий.
- Интересный ты человек… - задумчиво протянул он. - Может, это и к лучшему. Ладно, давай попробуем. Скажи, ты фэнтези когда-нибудь читал?
- Толкиена, что ли? Нет, не осилил, там настолько занудная книга, что…
- Да нет, как раз он нас сейчас интересует меньше всего. Старенький и седенький профессор, конечно, гений, но он вроде вашего Рембрандта.
- Рембрандт не наш, - моментально заметил я оговорку. - Он, вроде бы, голландец.
- Да какая разница, - махнул рукой мой собеседник. - Вашего - значит, жителя вашего мира. Не суть, главное, что Рембрандта превзошли многие и, надо сказать, очень быстро, но он все равно остался первым и самым знаменитым. Так же и Толкиен. Талантов хватает, но он был первым, а значит, помнить будут, в
