— Не бойтесь, это духи. Стойте в сторонке и спокойно смотрите, никто вас не отравит и не убьёт. А вот мы будем для духов работать, ведь это мы, женщины, их нашли!
— Не пугайтесь, все верно, — подтвердила старуха. — Эти самые девушки и вызвали духов из дыни.
Вокруг площадки для танцев духи очистили деревья от листьев и веток, остались одни голые стволы. К рассвету все было готово.
— Танцуйте же! — предложили теперь духам женщины.
Начался танец. Девушки остались стоять на поляне, а мужчины отошли подальше.
Дня через два ещё одна группа духов присоединилась к танцующим. Девушки продолжали следить, чтобы окружающие деревья были очищены от листвы, чтобы ветки не царапали танцующих: пусть стволы будут голые, площадка красива! С приближением духов мужчины всякий раз хватали детей и отступали подальше. Они не так боялись, как в начале, ибо видели, что духи интересуются только женщинами. И все же мужчины не смели вблизи смотреть на танцующих, считали, что не стоит впутываться в женские дела.
Тем временем женщины ни на шаг не отходили от духов, особенно от тех, которые вылезли из дыни первыми. Очень им духи нравились, привлекали своей разноцветной окраской. Женщины так стремились к близости с духами, что сбегать поесть и то считали для себя в тягость. Лишь совокупляться они желали, и стали-таки совокупляться. Одной очень нравился дух каймо, он был так чудесно раскрашен! Эти двое занимались любовью только друг с другом.
Миновало три или четыре дня. Женщины не отходили от духов, никуда не отлучались из обрядовой хижины. На мужей своих и детей не обращали внимания, лишь совокуплялись с духами. Мужчины и на это даже возразить ничего не могли, слишком боялись. Так как духи женщин не кормили, тем все же приходилось иногда заходить домой поесть, получить еду от мужей. Но была одна женщина, которая даже этого не делала, а просила подруг захватить для неё еды. Пока она оставалась в обрядовой хижине, дома её маленький сын беспрестанно плакал от голода. Другая женщина пришла и говорит:
— Слушай, сестрица, сын твой скоро помрёт, в голос кричит!
— Тогда неси его сюда, — отвечала первая, — я сама никуда не пойду!
Она так влюбилась в духов, что ну никак не могла от них оторваться. Наконец, какая-то индеанка принесла ей младенца, и мать дала ему грудь. Дать-то дала, но даже не смотрела при этом на сына, только на духов. Совсем разомлела от счастья. А младенец взял да сбросил одеяльце и помочился. Духи сбежались и спрашивают:
— Это кто, мальчик или девочка?
— Девочка, девочка!
— Нет, дай посмотреть!
Тут-то все и разглядели, что мальчик.
— А раз мальчик, то вокруг должны быть и прочие люди мужского пола, — сообразили, наконец, духи.
И вот получилось, что спустя всего лишь три или четыре дня после встречи духи выгнали женщин вон. До чего же нравились женщинам духи, и как недолго они вместе пробыли! А все из-за одного проголодавшегося младенца.
— Ступайте, ступайте! — кричали духи. — И младенца забирайте с собой. Зато пришлите его отца и других мужчин.
Женщины отправились за мужьями. Те как узнали, куда их ведут, принялись плакать, упираться. Пятерым-шестерым женщинам приходилось тащить каждого мужчину к обрядовой хижине. И вот мужей они приволокли, но сами-то теперь остались снаружи.
Отныне женщины утратили всякое уважение равно к мужчинам и к духам. Ночью в хижине духи плясали и пели, а женщины слушали и потешались: 'Ха-ха-ха!' Они уже все знали про духов и только смеялись. Это мужчины духов боялись, в благоговейном страхе перед ними молчали, а женщины не боялись, громко болтали и хохотали.
Айштувенте, глава духов, была этим весьма раздосадована. Как это может быть, чтобы женщины ни мужчин, ни духов не уважали! Разозлив Айштувенте, женщины сами себе все дело испортили. Вели бы себя иначе, не попали бы в безнадёжное положение. Чего уж лучше, ни духов не уважать, ни мужчин! Айштувенте сказала:
— Мне это не нравится. Когда мы, духи, встретились с женщинами, вы, мужчины, чинно молчали, ни криков, ни шуток не было слышно. А теперь, когда духи общаются с мужчинами, женщины потешаются. Придётся женщин всех перебить и сделать новых. Ибо когда духи пляшут на танцевальной площадке, вокруг тишина должна быть, а этим женщинам все смех да забава!
— Хорошо, — отвечали мужчины, — а какими будут новые женщины?
— Вот такими, — показала Айштувенте рисунок. — Это моя дочь. А нынешних женщин убивайте смело. Мою дочь, младшую дочь, которую вам отдам, вы потом тоже убьёте и из неё получатся новые женщины.
— Ладно, женщин мы перебьём, — обещали мужчины.
— Вот что, сделайте высокий забор и заманите за него женщин, чтоб ни одна из них не ускользнула, — учила Айштувенте.
В тот же день, после полудня, мужчины выбрали участок и окружили его изгородью, а женщины и не подозревали о нависшей опасности. Айштувенте подозвала одного мужчину и говорит:
— Дочь моя станет тебе женой. Найди место, где бы ей сесть у всех на виду и лепить из глины кувшин.
Айштувенте придумала так отметить дочь: пусть наутро мужчины увидят женщину, которая лепит кувшин, и сообразят, кто перед ними.
После обеда мужчины перебили всех женщин, а наутро дочь Айштувенте села лепить кувшин. Мужчины её заметили и говорят:
— Почему эта осталась? Покончим с ней живо!
Они бросились на неё, а женщина вскочила и бежать. Но дочь Айштувенте только делала вид, что боится: если бы захотела, она могла бы превратиться во что угодно, а не то всех людей уничтожить. Но она просто побежала. Бросила свой кувшин, перескочила через изгородь и приняла облик оленя. А потом в лесу забралась по лианам на дерево.
Мужчины долго безуспешно разыскивали женщину-оленя. Когда под деревом проходил её муж, дочь Айштувенты бросила на землю колючку. Муж наступил, укололся, задержался, и тут женщина плюнула вниз. Муж поднял голову.
— Спускайся, не бойся, — сказал он.
— Нет уж. Хочешь, наверное, чтоб и меня убили, как моих сестёр? Если желаешь заняться со мной любовью, полезай ты ко мне.
Мужчина попробовал вскарабкаться по стволу, но не смог. Беспомощно держался за лиану, по которой поднялась его жена.
— Хочешь меня убить, а самому даже на дерево не залезть! Хватайся за другие лианы!
Наконец, он залез, и они совокупились. Когда кончили, женщина сказала:
— Теперь зови остальных мужчин. И смотри: пусть никто не останется дома! Пусть все залезут сюда на дерево и совокупятся со мной! Затем положите на землю циновку, помогите мне спуститься и убейте меня. После этого режь меня на части и каждому дай кусочек, пусть хоть пальчик. Для себя же срежь мясо у меня с бёдер и живота, тогда получишь женщину вроде меня.
(Последнего совета этот человек не послушался. Ему как-то все равно показалось, взял кусок, какой первый под руку подвернулся.) Мужчина вернулся к соплеменникам и говорит:
— Пошли. Она желает совокупиться с вами со всеми.
Толпа направилась к дереву. Как подошли, то увидели, что женщина сидит среди ветвей, ноги широко развела и показывает вагину. Мужчины остановились и стали смотреть.
— Поднимайтесь и начинайте! — велела женщина.
Мужчины полезли, но от возбуждения сразу же так забрызгали спермой ствол, что стали по нему скользить вниз.
— Да по лиане же подымайтесь! — учила женщина. — Спешить некуда, забирайтесь по одному.
Наконец, один добрался до женщины и совокупился с ней. Его сменил другой и так по очереди.
— Теперь все, — объявили, наконец, мужчины.
Тут женщина спустилась, легла на расстеленную циновку и муж перерезал ей горло. Тело стал потрошить, сперва резал внутренности, раздавал кусочки печени. Помнил наставления жены:'Всю разрежь, даже голову, все кусочки раздай!'
Взял кусок и себе.
Мясо отнесли в деревню, но не в старую, которую теперь покинули. Чамакоко построили новые дома, расчистили новые огороды. Свой кусочек мяса каждый укрепил на воткнутом в землю шесте.
Затем люди двинулись на реку ловить угрей. Но многие ворчали:
— Зачем ловить, для кого?
— Вот, вот, — говорил один. — Я поймаю сейчас штуки три для себя, а коли проголодаюсь, так поймаю ещё.
Вечером жарили угрей, спали под открытым небом. Утром домой идти не хотелось. Как-то не верилось, что женщины возродятся. «Наверное, Айштувенте нас обманула, думали почти все. Пойдём сейчас в деревню, а там и нас самих прикончат!». Опасаясь возвращаться, люди провели у реки вторую ночь.
После этого отправили на разведку шамана. Но он не решился войти в селение, повернул с половины дороги и объявил, что мясо на шестах съели осы. Послали другого шамана. Тот подтвердил:
— Мясо сгнило, поедено осами и никуда не годится.
Да только на самом деле ничего он не видел, тоже вернулся назад, не дойдя до дома.
Дальше предложили пойти одному молодому человеку. Сказали его отцу:
— Пусть сын твой сходит посмотрит.
Юноша согласился и там, где шаманы посильнее его ничего не добились, он одолел препятствия: пролетел до дерева птицей, а спустившись и вновь став мужчиной, принялся вслушиваться и вглядываться.
Около деревни женщины собирали хворост. Одна говорит ребёнку:
— Разведи огонь и жди отца. Никого на дороге нет?
Слышался смех. Радость переполняла молодого шамана.
— Что это? Что это за новые люди? — повторял он.
Юноша вошёл в селение, затем вновь превратился в птицу и приблизился к женщинам.
— Лови его, лови! — закричал кто-то.
Но птица полетела к другому дому, облетела деревню и вернулась на берег реки. Юноша принял свой человеческий облик, подошёл к отцу, попросил еды.
— Вот рыба, ешь, — отвечал старик. — А что в деревне-то? — поинтересовался он, помолчав.
— Ох, отец, там столько народу: женщины, дети! Но только не говори другим, пусть пока ловят рыбу и спят!
Тем временем мужчины утратили уже всякую надежду. Наловили рыбы и легли спать.
— Сходи принеси мне угрей покрупнее, — велел отцу молодой шаман, — а если спросят, зачем берёшь, то скажи, что хочешь в сторонке покушать с сыном. Самых больших отбери!
Отец принёс корзину угрей, и тут сын разрешил:
— Теперь расскажи обо всем остальным!
Старик объявил:
