— А может быть, позабыла? — упрашивал Володя. — Вспомни.
— Ничего я не позабыла. Все помню.
— Так он сам же все видел. Своими глазами.
— Не было его там со мной! Пойми ты, не было!
Она встала и вышла из комнаты. Теперь от нее тем более слова не добьешься. Стоит посреди спальни, заложив руки за спину, и смотрит в угол. Просто стоит и смотрит туда, где ничего нет. Пустой угол.
Остановившись на пороге, Володя тоже посмотрел в угол, где не было даже пылинки. Что она там нашла? Просто она задумалась. Переживает. Громко и требовательно он сказал:
— Давай напишем ему письмо!
— Зачем? — тихо спросила мама.
— Пусть приедет. Скажет что-нибудь. А то я совсем тут пропаду.
Мама не ответила. Володя осмелел:
— И никто не знает, что со мной делать.
— Иди ко мне, — позвала мама.
Он подошел. Она прижала к себе его голову.
— А мне, думаешь, легко? Все одна и одна. Ты меня мало слушаешься. Мне бы тоже хотелось, чтобы у нас кто-нибудь был. И чтобы это был Снежков. Он хороший. Он был очень хороший. Я тебе рассказывала. И, наверное, я виновата, что его нет. А теперь уж и не знаю, наверное, у него кто-нибудь есть и без нас. И даже обязательно есть своя семья. А мы как жили вдвоем, так и будем жить. Только бы тебе было хорошо…
Что-то горячее упало на Володину голову. Он замер. Мама теплой ладонью стерла свою нечаянную слезу и тихонько посмеялась.
— Вот как я сама себя пожалела! До слез. Даже смешно.
Горячо дыша в мамину грудь, Володя сказал:
— А вдруг он ждет нас?
— Так долго не ждут.
— Никто не ждет?
— Почти никто.
— Ну, вот! Почти. А он вдруг ждет?
— Я сказала: так долго не ждут.
— А вдруг он потерял наш адрес?
— Все-то у тебя вдруг…
Володе показалось, что мама улыбается, и, высвободив голову, он посмотрел вверх, чтобы убедиться в этом. Он увидел, что и она смотрит сверху прямо в его глаза, и, наверное, ей надо понять, что он еще хочет сказать. Она как-то так умеет понимать все по глазам. И на этот раз поняла, сразу перестала улыбаться и даже как будто испугалась чего-то. Но Володя все равно твердо сказал то, что хотел сказать:
— Он сидит и ждет.
— Нет, нет, — прошептала она. — Не надо этого!
— Ждет, — убежденно повторил он, — ждет. А тогда зачем же он нарисовал тебя? «Любимая сестра Валя»!
Не отвечая на вопрос, мама, мягко отталкивая Володю, попросила:
— Давай-ка забудем все это…
— А ты и сама хочешь, чтобы он приехал.
— Мало ли чего я хочу.
— Вот возьму да и напишу ему.
Она рассмеялась так, словно эти слова очень обрадовали ее, и проговорила совсем не сердито, но, как всегда, твердо:
— Я сказала: забудем. И все!
— А почему ты виновата, что он не с нами?
— Все, Володька, все! Время позднее, пора спать, а утром все забудется.
Сказав сыну, что утром он забудет все свои нелепые выдумки, Валентина Владимировна и сама в это не верила и видела, что и Володя не поверил. Нет, не все поддается забвению, тем более, что у Володи отличная память и богатое воображение. Он никогда и ничего не забывает. Такой он человек.
Собираясь на работу, она причесывалась и в большом зеркале видела этого человека с неуемным воображением. Вот он спит в своей постели, залитой утренним солнцем, посапывает, и горя ему мало. Чем-то он сегодня удивит, что придумает?..
Когда она вернулась с работы, Володи дома еще не было. Не явился он и к ужину. Тогда Валентина Владимировна начала всех спрашивать, не видал ли кто ее сына. Нет, никто его не видал. Раньше всех вернулась с работы тетка, но и она ничего не могла сказать.
Спросила Таю.
— Нет, теть Валя, я из школы пришла, а его уже нет, — затараторила она с такой готовностью, что тетка сразу заподозрила неладное.
— Ох, что-то крутишь ты, крутена! Говори, что знаешь!
— Да ничего я не знаю! Вот еще…
Елена Карповна посоветовала сходить к Володиным друзьям, к Венке в первую очередь. Никто про Володю ничего не знал. Тогда пришлось обратиться в милицию.
И вот уже двенадцать часов ночи: Валентина Владимировна, измученная и бледная, сидит на диване в кабинете у дежурного, и он уже позвонил по всем телефонам, но мальчика по имени Володя, девяти лет, смуглого, черноволосого, в старом синем пальто и серой кепке, нигде не оказалось, И вообще ни с какими мальчиками за прошедшие сутки ничего такого не случалось. Везде полный порядок.
Везде полный порядок, а Володя пропал. Тогда вызвали главного специалиста по всяким ребячьим делам, лейтенанта Василия Андреевича. Он только что пришел из театра, сидел дома, спокойно пил чай и радовался, что у всех мальчишек в городе полный порядок. В отделение он пришел нарядный, потому что еще не успел переодеться. Наверное, поэтому он не внушал доверия Валентине Владимировне: надо бы для такого дела кого-нибудь посолиднее. Подумав так, она осторожно сказала:
— Как все неожиданно получилось.
— Такой народ — мальчишки, — очень спокойно проговорил Василий Андреевич. — У них всегда все неожиданно. Пойдемте на место происшествия…
Она очень испугалась:
— Какое происшествие? Что вы говорите? Что с ним произошло? Куда надо идти?
— Главное место происшествия у всех мальчишек, учтите, одно: дом родной. Оттуда все начинается.
— Ох, а я уж подумала! У нас дома все хорошо.
— Не все, значит.
— Я просто даже и не знаю.
— И я не знаю. Вот и посмотрим.
Они вышли на притихшую ночную улицу. Василий Андреевич, посмеиваясь, сказал:
— Володька-то ваш ух парень!
— А вы разве его знаете?
— Встречался.
— Из школы исключили его. На неделю.
— За что?
Валентина Владимировна рассказала. Она пока еще не плакала, но уже не все понимала, что ей говорили. Наверное, чтобы ее успокоить, Василий Андреевич сказал:
— Все ясно. — Хотя по его задумчивому лицу было видно, что ничего ему не ясно.
На «месте происшествия» он прежде всего взял Володин боевой портфель, покачал его на ремне.
— Вот это, — заметил он, — это первая ступень холодного оружия.
Тут Валентина Владимировна не выдержала и заплакала, а он, чтобы показать, что ничего еще серьезного нет, пошутил:
— Да найдем мы вашего Володьку. На другие планеты за истекшие сутки ракеты не улетали, а на земле от нас никто не укроется. Вы лучше осмотритесь повнимательнее: вещи у вас все на месте?
— Не знаю.
— А вы проверьте. Вещи и деньги.
— Он у меня без спросу ничего не возьмет, — решительно заявила мама. Перебирая Володины книги, Василий Андреевич неопределенно заметил:
— Это вы так думаете…
— Да, я так думаю. Вот видите: деньги все целы, лежат, как и лежали, в коробочке.
— Хорошо, — отозвался он. — А это что?
Из одной книги выпал конверт. Развернув письмо, Василий Андреевич прочитал: «Письмо секретное, пишет Василий Капитонович…»
— Ого! Вот еще один знакомый. Недавно запрос о нем был. Теперь все улажено. Парень свое место нашел.
Валентина Владимировна всхлипнула. Когда-то Володя найдет свое место? Спросила:
— Не мог он, как по-вашему, к Ваське уехать?
— Он все может, — послышался обнадеживающий ответ.
— Что же делать? Почему мы ничего не делаем?
— Мы ищем.
— Не знаю я, что мы ищем! А он, может быть…
— Не надо терять голову. Вы спокойно осмотритесь, подумайте. Не может он так чисто все сработать, чтобы не оставить следов.
Валентина Владимировна уже не плакала. Она перебирала в памяти все места, где может быть Володя, вспоминала все его слова, сказанные за последние дни, а вот своих слов
