какие-то другие смыслы существования. Они не идентифицируют себя ни с людьми, ни с нами. Даже между собой они практически не общаются…
В этот момент на комп Адмирала пришел вызов. Она включила только звук.
– Мам, так что, оказывается, я не лечу? – послышался возбужденный голос.
«Это же Шемаханская Царица! Господи, никогда не думал, что попаду в такую компанию! И, похоже, теперь навсегда. Надо потихоньку привыкать».
– Киса, я просто не успела тебе объяснить. Тебе пришлось так срочно нас покинуть…
– Мама, но ты же видела, меня вызвали в Риву! Могла бы скинуть вопросы по Альбине и Альбе на меня или на комп флаера!
– Кисонька, но ты же понимаешь, узнала бы ты чуть раньше или чуть позже, все равно никуда не деться. Посмотри внимательнее страницы 58 и 59 протокола. Без тебя не справиться. Кроме того, а кто Сэму поможет?
– Ну почему опять я?! Я хочу полететь! Имею я право отдохнуть и поучаствовать? А Сэм и сам должен, это его дело! А по Альбине с Альбой Ирина все организует! И Рита ей поможет! Успеют и без меня! В конце концов, если бы все вскрылось раньше, я бы уже все проблемы сняла! Если надо, то с головами!!
– Киса, ты же понимаешь, у Ирины с Ритой нет твоего опыта. Пусть они работают с тобой и учатся. Нам улетать через две недели. Транспорты за это время точно не отправить. Хорошо, если ты справишься недели за три. Ты понимаешь, что месяц – недопустимо много, на базах и так тяжело будет. Слава богу, суперкарго «Патрика» оказался таким внимательным! Представь себе, какая была бы катастрофа!… А Сэм, конечно, виноват, сам вляпался и нас всех вляпал. Но ему надо помочь.
Похоже, развивался небольшой скандал в семействе Первых селферов. Вот уж не думал… Тем временем Мелисса включила полную связь с защитой, и я оказался предоставлен сам себе.
«Так, значит, Шемаханская Царица хочет куда-то вместе со всеми, видимо, селферами, лететь и поучаствовать в чем-то, а ее мать, то есть, Адмирал, ее не берет на мероприятие, выдвигая в качестве причины внезапно возникшие проблемы. Интересно, почему? И что за мероприятие? А кто такой Сэм, который вляпался? И во что? С Альбиной и Альбой, скорее всего, понятно: срыв поставок, без которых обе базы погибнут». При этой мысли мне стало как-то нехорошо.
И тут я почему-то ясно вспомнил разлетевшиеся в приемной листы, которые поднимал с пола. Рукописный текст – экзотика, и его читать трудно, особенно вверх ногами, да я тогда и не пытался читать. Просто сейчас эти листы стояли у меня перед глазами, и я мысленно пробовал разглядеть их получше. Что-то в них было такое, из-за чего они мне вспомнились именно сейчас. Вообще-то бумага и рукописные тексты являются наиболее надежным хранилищем секретов. В компе секрет хорошо не спрячешь, а в том, что селферам есть что прятать, я уверен. По крайней мере, от глупости людской.
Как я мысленно ни пытался перевернуть в нормальное положение текст, как ни вглядывался мысленно в мелкий почерк, разобрать написанное не смог. Но! На трех листах встречались одинаковые красивые закорючки, более крупные, чем другие буквы. Похоже, это были заглавные буквы «А». С заглавных букв «А» на разных листах начинались слова различной длины. На одном листе – очень длинные слова. Может, «Атананариву»? Уже хорошо, в масть. Поскольку это столица Мадагаскара, финансовая Мекка Земли, где находится Министерство Шемаханской Царицы. Атананариву все называют, конечно, «Рива». Туда-то Катрин и вызвали с какого-то совещания, где без нее всплыла история с транспортами на Альбину и Альбу.
Я хорошо себе представлял, о какой катастрофе, судя по всему, шла речь. Дело в том, что обе огромные базы существуют на полном внешнем обеспечении, кроме воздуха, воды и энергии, конечно. Снабжение осуществляется регулярными рейсами, задержка которых грозит базам если не гибелью, то переходом в консервационныи режим ожидания, смотря на сколько задержка. В любом случае перебои в снабжении оборачиваются массой потерь и проблем. Расписание рейсов транспортов составлено таким образом, чтобы периоды подготовки грузов и загрузка транспортов на Альбину и Альбу не совпадали, поскольку работы эти очень объемные и организационно весьма сложные. Но в этот раз, как я знал, в результате мелких неприятных случайностей «Виктор Синицын», транспорт Альбины, опоздал, и они с «Патриком Роузом», транспортом Альбы, встали в доки на профилактику и под погрузку практически одновременно. Чтобы не перекрывать грузовые потоки и максимально полно использовать резервы, «Виктора» поставили поближе, в Лунный Док, а «Патрика» – в Большой Док, который движется, как планета по корректируемой околосолнечной орбите, чуть дальше от Солнца, чем Земля.
Из услышанного разговора следовало, что дня три тому назад суперкарго «Патрика» обнаружил в своих трюмах грузы, предназначенные для Альбины, и нехватку грузов, предназначенных для Альбы. Случайно перепутать маркировки и накладные еще на Земном терминале или на Лунных складах, полагаю, было проще простого, тем более в состоянии аврала, поскольку «Виктор» сильно опаздывал. Я давно обращал внимание на то, что система маркировки грузов начальными буквами названий планет назначения чревата. Особенно в данном случае: и Альбина – «Alb…», и Альба – «Alb…». Хорошо, что «Виктор» еще не успел уйти! Учитывая, что база на Альбе – военная, а на Альбине – биологическая научно- исследовательская, народу на Альбине пришлось бы туго без своих специфических грузов.
Понятно, что авральная перезагрузка кораблей будет напоминать пожар в сумасшедшем доме в момент землетрясения. И понятно, почему в этом случае не обойтись без Шемаханской Царицы с ее уникальными мозгами селфера-математика и опытом финансиста-экономиста, управляющего потоками ресурсов человечества не одну сотню лет.
Но при чем здесь припомнившиеся мне листы на полу в предбаннике? С Ривой уже понятно. На других двух листах слова с буквой «А» покороче, означают, наверное, «Альба», а подлиннее – «Альбина». Ну и что? А, там стояли даты! Букв в названии месяца было совсем мало… Май! А сейчас – заканчивается июнь! Так, Так, так… Похоже, что Адмирал была в курсе проблем с «Виктором» и «Патриком» еще в мае, когда погрузка только начиналась. И спокойно молчала? Ставя под удар судьбу Альбины? Не может быть! А если вся история организована и аккуратно рассчитана ею самой? Тогда, конечно, никакой угрозы нет, но видимость грядущей катастрофы – полная. Но зачем? Только чтобы не пустить родную дочку на какое-то выездное мероприятие? Что же это должно быть за мероприятие, чтобы уж даже селфера не пускать??? Как, однако, мамочка доченьку вокруг пальца обводит? А? Вот тебе и финансовые мозги. А мамочка хороша!
Тут мамочка-Адмирал завершила беседу с дитем. Похоже, все получилось. Не важно, что дитю почти полторы тысячи лет. Мать все равно старше и опытнее.
– Ну,- сказала Мелисса умиротворенно,- еще по бокалу?
Я набрался наглости и рискнул:
– За удачно завершенную операцию!
– Ха! Неплохо! Я никогда в тебе не сомневалась! С тобой будет приятно работать.
Мы выпили.
Я обнаглел окончательно и спросил:
– Мэм, а почему вы разговаривали с дочерью по обычной связи?
– Алекс, ты сюда прилетел на флаере?
– Да.
– А почему не на «Джо»?…
…
– И вообще, мы так ленивы. Мы все – сибариты, эпикурейцы и даже где-то гедонисты,- она помолчала,- а приходится все время вытирать человечеству сопли, не гнойные, так кровавые! А теперь – не только человечеству,…! Это утомляет.
Мы молча потягивали «вино».
– Мэм, а почему вы сказали, будто мы с вами давно хорошо знакомы? Я видел вас только в Академии, на смотрах и на экзаменах.
Она улыбнулась:
– Ты был мой любимый ученик.
Адмирал пригладила волосы, на лице ее обозначились высокие скулы, на носу появилась небольшая горбинка. На меня смотрела мадам Ванесса. Она усмехнулась:
– Я ведь уже сказала, что стала твоим Ведущим сразу после твоего рождения.
Тут в моей душе зашевелились страшные опасения, и я осторожненько спросил:
– А кем еще вы были в моей жизни?
– Ну, видишь ли, я все-таки – Адмирал, да и других дел у меня хватает, не только в Космофлоте. Больше времени ни на какую роль для тебя я найти не смогла. Но я все время наблюдала за тобой. И очень пристально.
Надеюсь, я не покраснел. Интересно, она в курсе всего-всего?
Она продолжала:
– Должна сказать, что до сих пор ты оправдывал все мои ожидания. Ты молодец. Ну, кое-что заставляло меня улыбнуться. Но стыдно за тебя не было никогда.
«Интересно, а знает ли она про Барракуду? Наверняка знает. А про альфьюрит?»
Ее лицо вновь приобрело черты Мелиссы. Но рука, в которой она держала сигарету, вдруг начала отчетливо зеленеть, кожа загрубела и потрескалась, изящные пальцы удлинились, утолщились и искривились, длинные ногти превратились в загнутые треугольные когти, зеленая кожа потемнела и покрылась сероватым налетом.
«Игуанодон, нижний мел»,- сообразил я и решил посмотреть, что будет дальше. Надо сказать, что эта огромная лапа с остатками серебристого лака на когтях и сигаретой между «пальцами» выглядела омерзительно. Своеобразный у селферов юмор, однако.
Мелисса смотрела на меня. Я молчал. Зелень на коже начала подниматься выше, к локтю.
– А можно потрогать? – спросил я с интересом, протягивая через стол руку.- Всегда хотел узнать, каков Iguanodon bernicsatensis на ощупь.
Мелисса рассмеялась.
– Ах да! Я и забыла. Ведь твоим первым увлечением, еще в самом нежном возрасте, была палеонтология!
Действительно, мое раннее детство прошло в окружении странных животных. Поскольку мой отец – археолог, а мама- биолог, естественным пересечением их интересов была палеонтология. Да и познакомились они на раскопках очередного кладбища динозавров в Южной Сибири, на границе зоны вечной мерзлоты. Помню, года в два-три моим любимым развлечением было разглядывание картинок в монографиях с реконструкциями обликов вымерших животных по их окаменелым костям. А в детской с большим потолочным голоэкраном я играл среди жутких тварей палеозоя и мезозоя. Они бродили по моей комнате, жили своей жизнью, издавали странные душераздирающие звуки, сражались и пожирали друг друга. В этих голофильмах были и постоянные персонажи, среди которых у меня имелись свои любимцы. На одном симпатичном маленьком стегозавре, которого я называл «коник», мне очень хотелось покататься, и я не понимал, почему я никак не могу на него залезть. Других животных, которые мне сильно не нравились, я все время пытался потоптать ногами и, поскольку это не удавалось, очень сердился. Иногда я засыпал на теплом полу детской, а надо мной с хрустом и трубным ревом продолжали бродить какие-нибудь бестелесные диплодоки. Когда к моим родителям приходили друзья, они постоянно возмущенно удивлялись, как это малютке позволяют играть в такие страшные жестокие фильмы, а папа посмеивался:
– Ребенок должен знать жизнь!
Тем временем лапа игуанодона побледнела и сморщилась, и Мелисса сняла со своей руки, как перчатку, сухую тонкую пленку и выбросила ее в камеру мусоросжигателя за настенной панелью.
– Мэм,- решился я задать вопрос,- а в бронтозавра вы можете превратиться?
– В моей локальной базе данных,- она показала на свой лоб,- записи бронтозавра нет, но я могу скачать по Сети. Это будет самый настоящий бронтозавр и для самих бронтозавров, и для любого, у кого нет под рукой необходимой аппаратуры, чтобы обнаружить внутри него мой мозг. Но ты представь, сколько я должна съесть, чтобы набрать необходимые тридцать тонн? А потом? Потом их надо будет куда-то деть… Так что без крайней необходимости… Вот, правда, на Саракосте, помню, быть ящером мне в общем-то понравилось. Они там похожи больше всего на наших Tarbosaurus bataar, знаешь, на тех, из верхнего мела.
Я кивнул. «Как же, как же, знаю, знаю». Тарбозавры в голофильмах мне не нравились как никто другой, но топтать и даже просто пинать их ногами я как-то не осмеливался, уж
