Пришлось объяснить ситуацию. Оказалось, что с бриллиантами у наших женщин и впрямь туго, а из ювелирных украшений они везли только кольца да сережки, слава богу, без дорогих камешков.
Очередь двигалась так неторопливо, что через час я всерьез начал уговаривать Палыча рвануть напрямик через поле, но, когда я почти его уговорил, поток машин вдруг продвинулся сразу метров на сто, а потом пошел вперед, вообще не останавливаясь.
Через пару минут мы проехали импровизированный КПП, где на обочине валялась вверх колесами машина ДПС, а рядом, прямо на земле, сидели трое милиционеров с разбитыми в кровь физиономиями.
Еще одна машина с мигалкой стояла неподалеку, и в салоне и рядом с ней шла нешуточная драка еще нескольких милиционеров со стаей молодых людей в одинаковой спортивной форме.
Еще на обочине стоял автобус, раскрашенный в бело-голубые цвета и с огромной надписью на боку «Зенит». Все машины, проезжая, салютовали отважным футболистам фарами и клаксонами, а некоторые водители даже останавливались и выходили — видимо, подсобить.
— Эх, я бы тоже вышел, да, блин, вас везти надо, — с сожалением заметил Палыч, провожая взглядом грандиозную мешанину человеческих тел.
— Потом выйдешь, Игорь! — всерьез испугалась Катя.
— Да, мальчики, сейчас не надо. Может, на обратном пути успеете поучаствовать. Треснете их там от меня лично, — добавила Ленка, с любопытством поглядывая в стекла задней двери.
Без злорадства смотрел в окно только Васильев. Он перехватил мой взгляд и покачал головой:
— Ребята-то тут при чем? Начальство приказало — они выполняют. Эх, какая херня в родном государстве творится… — уныло протянул он, отвернувшись от дороги, и принялся разглядывать наших деток, уснувших в одинаковых позах — ножками на креслах, а головами на коленях у мам.
Регистрация и посадка прошли на удивление спокойно и быстро — я едва успел растормошить и поставить на ножки Лизку, которую внес в аэропорт на руках, как очередь у стойки рассосалась и девушка в голубой форме, шлепнув печати в билетах, открыла турникет.
— Ну, давай, дорогой, пока! Ты сам-то аккуратнее здесь, — сказала Ленка, растерянно глядя на меня.
Я поцеловал ее, потом наклонился чмокнуть в щечку Лизку, но она восприняла этот жест как приглашение снова забраться ко мне на ручки, и Ленка, уже откровенно плача, с трудом оторвала дочку от меня.
— Папа, папочка, папулечка, я с тобой в самолет хочу! — заголосила Лизка, протягивая ко мне руки, и мое сердце защемило от боли.
— Граждане пассажиры, не задерживайте других, проходите… — вздохнув, попросила девушка в форме, и Ленка с упирающейся дочкой почти побежала по коридору в сектор таможенного досмотра.
Еще через полчаса Ленка отзвонилась, чтобы доложить: все сидят в самолете, он уже покатил по рулежным дорожкам, так что через пару минут мы сможем лицезреть взлет…
Мы вышли наружу, и я проорал в телефон прощальные слова. Потом попросил дать трубку Лизке и сказал ей лично несколько известных только нам с нею слов. Лизка очень серьезно ответила, и тут я снова едва не расплакался.
Рядом что-то похожее орал в свой телефон Валерка, и мне пришлось отойти, чтоб он не сбивал меня с мысли.
Потом мы втроем подошли к ограде аэродрома. Там на бескрайнем зеленом поле действительно рулил на свою полосу огромный «Боинг», и мы полюбовались его взлетом, сжимая на счастье кулаки за своих дорогих и любимых.
Когда самолет скрылся в серо-голубом вечернем небе, Палыч с гадкой усмешкой повернулся к нам с Валерой:
— Ну что, мужики? Теперь по бабам?
Валера поправил пальцем очки, посмотрев на меня вопросительно, и я, пожав плечами, осторожно ответил:
— Можно…
Но на всякий случай еще раз взглянул на небо — не возвращается ли самолет.
Глава восьмая
К тому времени мы лично не дежурили ни на одном из объектов фирмы — Палыч выплачивал нам с Васильевым зарплату в полторы тысячи евро каждому за контроль над штатом в сотню студентов и охотников. Среди моих объектов числился и дом на Очаковской, который я «закрывал» шестью студентами Политеха — по одиночке они работать наотрез отказались, но даже зарплата в десять долларов за сутки оказалась уместной для вечно тощих студенческих кошельков.
— Поехали на Очаковскую, — сказал я друзьям, ожидающим моих предложений. — Там сегодня Семен с Коляном дежурят, с машиностроительного факультета. Они меня звали — у них на вечер назначен просмотр ужасного ужастика. Приглашены сокурсницы, числом штук десять. Без кавалеров. Короче, будет из чего выбрать, и вообще — развеемся!
— Просмотр ужастика? На Очаковской? — удивился Палыч, усаживаясь за руль «форда».
— Ну да! Там же страшно. Ночь, туман, голоса и все такое… — напомнил я антураж бывшей поликлиники, но Палыч сделал вид, что не понимает, о чем идет речь. А может, и вправду забыл, как всего пару месяцев назад истерично стрелял в меня из пистолета, обалдев от ужаса в сиреневом тумане первого этажа тихого медицинского учреждения.
Мы поехали обратно по Пулковскому шоссе, машины на котором теперь уже совершенно успокоились и двигались неспешно и предупредительно. Большинство водителей прижимали трубки телефонов и о чем- то договаривались с невидимыми собеседниками или, что точнее, собеседницами. Впрочем, конечно, они еще могли в этот субботний вечер размещать заказы на рекламу стеклопакетов или даже шарикоподшипников, но в последний вариант, глядя на эти сладкие улыбочки, мне верилось с трудом.
Это была удивительная автоколонна мужиков, проводивших в аэропорту своих женщин и теперь откровенно направляющихся к любовницам или, на худой конец, к блядям. Завораживающее зрелище — я любовался им минут десять, пока меня не вернул к реальности Палыч, подсказавший, что в гости к бедным студенткам без жратвы и выпивки ездить не положено.
Мы въехали в город, и я долго и безуспешно таращился по сторонам, разыскивая среди мелькающих вывесок витрину ночного продуктового магазина. Но таковых не было, и, когда мы уже пересекли центр города, я огласил салон микроавтобуса возмущенными претензиями к магазинам вообще и к Петербургу в целом.
Васильев, устало почесывая отсиженную задницу, объяснил мне, дураку:
— С первого августа все ночные магазины закрыты распоряжением губернатора. Во избежание проблем с погромами.
Палыч тут же закашлялся за рулем, удивленно комментируя эту новость:
— Какие же у нас тупые чиновники! Вместо того чтобы обеспечить безопасность ночных магазинов, они закрывают сами ночные магазины! Пять баллов! Кретины!
Пришлось ехать в сетевой супермаркет, сделав крюк километров в пять.
Супермаркет охраняли человек двадцать сотрудников ОМОН, все, как один, с короткоствольными автоматами в руках, и я подумал; что этих ребят, наверное, сняли с охраны банков или, что вернее, какого- нибудь государственного объекта.
Всех троих в магазин не пустили. Строгий майор даже не стал обсуждать эту возможность, просто указав кивком квадратной челюсти на колесную тележку:
— В магазин войдет один. Купит, чего надо, и выйдет. Остальные ждут здесь и помалкивают. Или получат в табло вот этими прикладами.
Майор показал нам на облупленные приклады автоматов своих архаровцев, и Палыч с Валерой послушно остались на пороге магазина, наказав мне не скупиться. Денег при этом, что интересно, не дали, так что всю выпивку и жратву на общую вечеринку я закупал сугубо на свои.
