Большая часть девушек обреталась в общежитии Политеховского студгородка, и когда я понял, что Рыжая проживает там у подруги, а не в общаге университета, у черта на рогах в Петродворце, успел лишь разинуть рот в жалком вожделении и пробормотать:
— А не поехать ли нам…
Рыжая мягко закрыла мне лицо своей ладошкой, столь волнующе и узнаваемо пахнущей проржавленной крышей:
— Я у женатых мужчин, да еще на семейном ложе, ночевать не собираюсь. Это противоречит моим жизненным принципам.
Это были те самые принципы, против которых мне, лживому и похотливому типу, возразить было просто нечего, и поэтому я позорно промолчал.
Рыжая вышла вместе с подругами на Лесном проспекте и зашагала к зданиям общаги, даже не обернувшись на прощание.
Она даже не махнула мне рукой.
Она просто шла, равнодушно покачивая своими упругими бедрами, глядя на которые я опять почувствовал желание.
От неумных поступков меня удержал Палыч. Он проводил скорбным взглядом выводок девиц и вдруг сказал:
— Ты, Тошка, главное, не забудь, что у тебя жена имеется. И дочка.
Я почувствовал ровно то, что ощущают все те, кто получил серпом куда положено. Я отвернулся от окна и сердито уставился на Игоря:
— Слушай, а чего ты сам-то не женишься? У тебя же полно любовниц. Ну, и просто знакомых девиц.
— Потому что, когда женишься на любовнице, одним любимым человеком на свете становится меньше, — все тем же скорбным тоном ответил Палыч.
Васильев звонко крякнул и шумно почесал себе затылок. Мы оба крепко задумались, а Палыч вздохнул и нажал на газ.
На перекрестке, пропуская длиннющую армейскую колонну из каких-то невероятно пыльных и помятых грузовиков, Палыч бросил в салон:
— Мужики, под вторым сиденьем ящик лежит. Там помпы. Я думаю, что лучше будет вам их при себе теперь носить. Вы мне нужны здоровые и шустрые, как тараканы.
Валера тут же нырнул под сиденья, покопошился там недолго и вынул два коротких помповых ружья. Он показал, как можно удобно вешать такое ружье на плечо под куртку, чтобы не мозолить глаза представителям правоохранительных структур. Впрочем, этих самых представителей последний месяц я видел только на рекламных картинках крупнейших российских банков.
А если вы вешаете ружье с укороченным прикладом на плечо под курткой, никакой мент никогда ничего не увидит. Особенно если он не идиот и хочет жить.
Мы пощелкали помпами, набивая их патронами, потом выклянчили у Палыча еще по одной коробке патронов на каждого, немного поболтали о преимуществах помпы перед короткостволом и пришли к выводу, что пистолет, конечно, в наше время тоже вещь не лишняя, потому что в жару в куртке ходить неудобно.
Потом я собрался с силами, трижды сплюнул через плечо и набрал телефон Ленки.
Она ответила мгновенно, как почувствовала:
— Да, дорогой!
— Ну, как там у вас, на Лазурных берегах, отдыхается?
— Нормально. Поселились в гостинице. Купались уже с Лизкой. Только вот до моря почти километр, представляешь! А в туристическом ваучере писали, что будет триста метров! Вечно у тебя с турфирмами какие-то проблемы случаются, — растягивая гласные на тусовочный манер, посетовала Ленка.
— Это у вас там единственная проблема? — спросил я с нажимом, начиная раздражаться от самого тона, которым были сказаны эти слова.
— Нет, не единственная. Главная проблема — я соскучилась. А тебя здесь нет! — сменив дурацкий тон, призналась Ленка так просто и бесхитростно, что мое сердце сжалось и не разжималось, пока я как следует не наболтался с Лизкой и не отключил трубу.
Потом мне стало так стыдно и неловко, что я молчал до самого дома.
И вот Палыч подбросил меня до моей убогой, а теперь еще и уныло пустынной «хрущевки», пожал мне руку, одобрительно ухмыльнувшись на прощание, а когда я уже вышел из машины и шагал к дому, крикнул в открытое окно:
— Завтра утром у меня встреча с одним важным перцем! По результатам будет разговор с тобой и Валеркой. Никуда больше не пропадай.
Я устало махнул рукой, и он уехал, еще раз ухмыльнувшись мне в окно.
Я вполне себе понимал причину этой ухмылки, но мне было так тошно, что я даже не стал додумывать, что может сейчас делать Ленка или та же Рыжая, оставив меня одного.
Я просто шел по грязным, неубранным с весны дорожкам нашего микрорайона и внимательно поглядывал на свой подъезд, где сейчас крутилось штук десять весьма подозрительных небритых типов, одетых в какие-то мятые и грязные обноски.
Когда я подошел поближе, типы стали более фактурными, пахучими и подозрительными, а когда я взялся за ручку двери, один из этих грязных оборванцев даже показал на меня своим немытым пальцем всем остальным.
Я брезгливо поджал губы и вошел в подъезд. Привычно выждал пару секунд перед второй дверью, а потом резко двинулся внутрь, держась правой рукой за рукоятку помпухи.
За дверью меня встретили испуганные взгляды еще нескольких бомжей, на этот раз женского пола. Бомжихи пугливо жались к стенам и опускали глаза, едва я задерживал взгляд на ком-нибудь из них.
«Что за сходка неясных животных в моем подъезде?» — раздумывал я, поднимаясь к себе на четвертый этаж. И только открывая дверь квартиры, вдруг вспомнил, где я видел все эти лица. Я же видел их ежедневно! Ибо именно на сегодня, на 30 августа, было назначено общее собрание жильцов нашего подъезда. На предмет обеспечения безопасности, вывоза мусора, установки металлических ворот и всего прочего.
«Как же меняют людей обстоятельства!» — искренне поразился я, тщательно запирая двери своей квартиры. Кстати, среди наших жильцов были вполне приличные граждане. Водился даже один муниципальный депутат и два мелких клерка районной администрации, не успевшие наворовать денег на нормальный коттеджик в пригороде.
Похоже, я удрал от обсуждения важной темы. Но что я должен был делать — обсуждать проблемы безопасности подъезда с этими запуганными до полусмерти овцами? Спасибо, но я как-нибудь сам. Так мне будет привычнее, а главное, надежнее.
Да и что там обсуждать — как я буду защищать свой подъезд? Очень просто — буду стрелять во все, что движется. Кто-то знает другой способ?
Впрочем, о другом способе я узнал, когда включил телевизор. Одновременно по двум федеральным каналам шли одинаковые в своей глупости ток-шоу, участники которого соревновались в пропаганде неизбывного — российского идиотизма.
Сначала — видимо, чтобы завлечь аудиторию — выступила актриса из какого-то гламурного сериала. Кивая своей лакированной гнедой гривой и чувственно трепеща ноздрями, барышня призвала «население России к терпимости», предлагая «не ссориться по пустякам» и «оставаться стильными штучками, несмотря ни на какие неприятности».
Чтобы показать всю серьезность проблем, вставших перед страной, девушка привела пример из своей жизни — вчера, пока ее везли с дачи на Рублевке в бутик на Арбате, джип с охраной дважды застревал в пробках перед неработающими светофорами, а в бутике «не оказалось ничего приличного» и «вот это, друзья мои, — действительно катастрофа!».
Потом выступил популярный народный целитель, предложивший всем гражданам России выпить керосину и успокоиться. Аудитория в студии хлопала ему так, что не оставалось никаких сомнений в том, что сразу после съемок все участники отправятся пить всё, что горит.
