будет все хорошо, и еще скажешь ей, что я ее люблю.
— Неужели это так важно? Здесь когти рвать нужно, а ты все про сантименталии. Не до соплей нынче, голова дороже.
— Так ты передашь?
— Передам, — насупился домовой.
— А как там баюн поживает?
— Да я его уже несколько дней не видел, — сообщил Прокоп.
— Наверное, сочиняет очередную балладу: «О гибели героического волхва».
— Фраер волосатый. Как глотку рвать — он первый, а как… Писака!
— Отправляйся, пока палач не вернулся проверить, как я здесь.
— Эх! — Прокоп махнул рукой и нырнул в прорытый им ход.
— До встречи, — бросил я ему вслед.
— До встречи, — донесся приглушенный ответ. Вернувшись к столу, я забрался на него и принялся анализировать сложившуюся ситуацию.
Единственный выход, который приходит мне на ум, — побег во время транспортировки на место казни. Рвануться, перелететь через конвоиров, и рысью к дому. С помощью Троих-из-Тени эта часть побега должна удаться. С учетом неширокого распространения в сказочной Руси луков. Все больше для охоты… Затем ныряю в подвал, и через мгновение я уже совершенно недосягаем для преследователей. С этим все понятно, а вот как быть с Аленушкой? Ладно, об этом подумаю после, в более спокойной обстановке, без давящего на сознание дамоклова меча.
Задумавшись, я не сразу заметил, как воздух передо мной начал сгущаться, наполняя полумрак темницы яркими статическими разрядами. Волосы поднялись дыбом, холодок пробежал по спине. Хлоп! Сгусток искрящихся зигзагов лопнул, и на его месте возник голографический мираж. Лицо Бабы Яги с достопримечательным носом, украшенным волосатой бородавкой, некоторое время внимательно рассматривало меня, затем, придя к определенным выводам, скривилось в улыбке и что-то прошамкало. Поскольку читать по губам я не умею, а бегущей строкой ретрансляцию не сопроводили, то мне осталось только развести руками:
— Ничего не понимаю.
Баба Яга с удвоенным старанием принялась мне что-то втолковывать.
— А звук передавать нельзя?
Яга хлопнула себя по лбу и исчезла из поля зрения.
Некоторое время я любовался ленивым бегом мухи по закопченной стене, затем в эфир прорвались вздохи и охи. Кто-то голосом Бабы Яги матерно выругался в адрес наглых червей, которые умудряются забраться в волшебные яблоки, словно им настоящих мало.
Лицо Яги вернулось на место и обеспокоенно произнесло:
— Раз, два. Как слышно?
— Слышимость нормальная, — сообщил я ей.
— Молодцом держишься, голубь, — сказала Яга. — Новости у меня для тебя хорошие есть.
— Какие?
— Нашла я в чулане баночку заветную…
— Поллитру, что ли?
— Да где ж ее столько наберешь?! Но и того, что есть, хватит с лихвой.
— Для чего?
— Голову тебе приживить да воскресить.
— Как?
— Водицей живою.
— А вдруг она просроченная, выветрилась давно.
— Да не должна бы, — неуверенно возразила Яга. — Нужно попробовать.
— Лучше не нужно. Я расставаться с собственной головой и на миг не желаю.
— А что же делать? Казнь-то царевым указом назначена.
— Убегу.
— Не по-молодецки это как-то.
— Зато голова цела.
Баба Яга довольно усмехнулась, обнажив свой единственный зуб:
— Умен. Ну да я на всякий случай водицу с собой захвачу, вдруг пригодится.
Изображение пошло рябью.
— Вот же неугомонный слизняк, опять чего-то там прогрыз.
— До встречи, — крикнул я до того, как связь окончательно прервалась.
— Удачи-и-и…
Да, благосклонность сей ветреной девицы мне нужна как никогда.
Глава 29
КАЗНЬ
А мне летать охота…
Если вы спросите, собирался ли я присутствовать на собственной казни, то ответ будет однозначный: «Нет!!!»
А пришлось…
Припершийся ни свет ни заря палач явился не один, а с тройкой крепких стрельцов, кои и должны были отконвоировать меня до самого помоста, где им надлежало передать меня из рук в руки непосредственному исполнителю приговора.
— Не убежал же! — упредил я негодующий возглас одноглазого, узревшего отсутствие веревок на моих руках.
— Отсюда не улетишь, — оскалился он, хитро щуря глаз.
Какое-то нехорошее предчувствие царапнуло сердце, но тут же испарилось, так и не сформировавшись в определенное беспокойство.
— Раздевайся!
— Ага, щас! Извращенцы.
Один из стрельцов дернулся было урезонить меня при помощи кулака, но второй успел перехватить занесенный кулак.
— Я бы на твоем месте этого не делал, — посоветовал он задиристому.
— Это почему? — насупился тот.
— А если ответит?
— Да я его голыми руками…
— Как Чудо-Юдо? — с иронической ухмылкой поинтересовался мой заступник.
Его оппонент мигом сник, а я расправил плечи — как-никак герой.
— На казнь нужно идти в казенном, — уперся палач, тыча мне в живот свернутой в рулон холщовой рубахой, внешний вид которой и запах навевали мысль о сотне немытых тел, встретивших свой последний миг непосредственно в ней.
— Не буду я этого надевать.
— Ну, нет так нет, — подозрительно легко уступил одноглазый палач. — Не очень-то твои вещи мне и нужны. Но руки нужно связать.
Сопротивляться бесполезно — меня элементарно задавят массой, — и я добровольно протягиваю руки. Их связывают. Первый раунд за мной. Окажи я сопротивление, руки заломили бы за спину и там скрутили. А так какая-никакая, а все возможность как-то ими действовать.
А вот об этом мы не договаривались!
Вокруг пояса завязали еще одну веревку, концы которой, метра по три длиной, накрутили на руку двое из стрельцов.
— Пошли! — скомандовал палач.
— Хи-хи, — ударил в спину мерзкий смех.
Я обернулся и успел рассмотреть отступающую в тень фигуру привидения, посетившего меня вчера
