— Привет, пропажа, — игриво приветствует меня девичий голос. — Что там у тебя стряслось? Где ты пропадал? Мы и приезжали, и звонили…
— Меня здесь не было.
— Ты, случаем, не женился, а?
— Пока нет.
— Ха! Бои на любовном фронте идут с переменным успехом?
— Что-то вроде того. Но проблема у меня несколько другого плана… как бы это… в общем, не могла бы ты одолжить мне денег? Я отдам…
— Сколько?
— Штуку, лучше полторы.
— Баксов?
— Да нет, наших.
— Срочно?
— Желательно сегодня.
Тишина в трубке, разбавляемая далекими помехами, и затем закономерный вопрос:
— У тебя неприятности?
— Не того плана, что ты могла подумать… нужно помочь одному человечку.
— Точно все в порядке? Может, подключить папаньку?..
— Не придумывай. У меня нет никаких неприятностей. Правда.
— Честно?
— Честно-честно.
— Тогда ладно. Жди. Через полтора часа буду у тебя. До встречи.
— Жду. До встречи.
Гудки отбоя.
Медленно опускаю трубку и поворачиваюсь к застывшим в ожидании домовому и коту-баюну.
— Как вести себя при гостях, вы знаете. Это касается и тебя, Василий.
— А что, как что, так сразу Василий? Везде крайний.
— Ну извини.
— Какие проблемы? Я ведь отходчивый, обиды быстро забываю…
— Теперь можно и перекусить.
— Все на столе, — сообщает домовой. — Сейчас самовар поставлю, чайку соображу.
— Я, пожалуй, тоже присоединюсь, — решает кот. — Что-то в животе бурчит…
— Ты же уже набил брюхо свое ненасытное! — возмущается Прокоп.
— Когда это было, — машет лапой кот, — к тому же умственная работа так изматывает… и все на нервах…
— С тобой по миру пойдешь, — словно случайно наступив на пушистый хвост, ворчит экономный домовой.
— Мяу!
Глава 33
ЭКСТРЕННЫЙ ВЫЗОВ
Я — фольклорный элемент,
У меня есть документ…
— Аркаша, разливай!
— Айн момент, — отвечаю я и, свернув пробку на запотевшей бутылке, наполняю водкой хрустальные стопочки.
Данила тем временем расчленяет копченую куриную тушку. Со знанием дела — руками.
— А-а-а… — Пристроив оторванную лапку на блюдо среди листьев салата, он облизывает горячий жир с пальцев.
— Да положи ты ее, пускай остынет, — советует Ната. — Обожжешься…
— Не-а.
Пока Данила терзает дичь, а Наташа наполняет тарелки снедью, я разливаю по фужерам томатный сок. Кому как, а мне нравится запивать водку. Можно, конечно, и огурчиком малосольным, и лимончиком — но соком лучше.
— Без меня не пить, — смеется Данила, спеша на кухню мыть руки.
— Уже! — кричит ему вдогонку подружка. Спустившись со второго этажа, к столу приближается кот Василий, принюхиваясь и топорща усы.
— Мур-р-р, — просительно мурчит он, косясь в сторону напитков.
И как он это себе представляет? В этом мире коты не только не разговаривают, но и пьют молоко, а не пиво. Вернулся Данила, плюхнулся на свое место, отчего старенький диван жалобно заскрипел, — перекосившись набок.
— Я хочу сказать тост, но не скажу.
— Тогда я скажу. — Я поднимаю стопку.
— Давай!
— Даю… Сегодня мы здесь собрались, чтобы выпить, но… не просто выпить, а по очень важной причине. И эта причина — появление на свет вот этого, с позволения сказать, товарища, который сидит тут и кривляется. Но ему можно — он как-никак у нас новорожденный. С днем рождения, Данила.
— С днем рождения. — Наташа поцеловала Данилу в щеку, оставив огненно-красный отпечаток помады.
С нежным звоном соприкоснулись хрустальные стопки.
— Первая пошла.
Спустя короткий промежуток времени пошли вторая и третья.
Кот обиженно фыркнул и ушел наверх, чтобы посмотреть, как там чувствует себя наш пациент, которого мы утром выписали из больницы и перевезли домой. Кризис миновал, ребенку нужен покой, уход и время, чтобы восстановить силы. Пускай еще денек побудет у меня, а завтра к обеду я переправлю его в родной, сказочный для нас мир. В царство Далдона. Где водятся лешие, плещутся в реках русалки, но нет троллейбусов, самолетов и телевидения. Он и так слишком много увидел — и в самой больнице, и по дороге из нее ко мне домой. Трудно будет ему забыть все это, даже понимая, что это всего лишь видения, навеянные магическим воздействием. Пройдет время, он вырастет, и в памяти останутся только неясные образы. Странный-престранный сон. Ведь рассказывать правду я не стану — она ему не нужна. А вот с друзьями-товарищами ситуация сложнее. Врать я им не могу, а постоянно отмалчиваться — все труднее и труднее. Они ведь наседают не из праздного любопытства — от желания помочь.
— Ладно, вы тут пока посекретничайте о своих мужских делах, а я схожу посмотрю, как там поживает наш юный друг.
— Ната, если он проснулся, позовешь меня.
— О'кей!
Взяв со стола яблоко, Наташа уходит наверх.
Данила откидывается на спинку, нажимает кнопку включения на пульте телевизора, который я предусмотрительно перенес на первый этаж, и, закинув руки за голову, выжидающе смотрит на меня.
— Что интересного расскажешь?
Рассказать — или нет?
— Может, по пивку? — вместо ответа предлагаю я. — Будешь?
— Можно.
— Открывай. — Подав Даниле пластиковую бутыль, я поднимаюсь на ноги. — Сейчас рыбки принесу.
По телевизору идет какая-то передача из цикла «История родного края». Захлебываясь от переполняющей его радости, седовласый ученый в застиранном синем халате и с мощным фонарем в руках рассказывает о том громадном вкладе, который внесет в археологию эта находка.
