Густо покраснев, от чего веснушки ярко вспыхнули, отчетливо просматриваясь даже сквозь густой загар, она тихо призналась:
– И совсем я не красавица, я эта… замухрышка…
– Глупости,- уверенно заявил я.
Она шмыгнула вздернутым кверху облупленным носом – видать, обгорела на солнце.
Подбежал обеспокоенный трактирщик:
– Что-то не устраивает дорогих гостей? Только скажите, сей же миг исправим.
– Пахнет изумительно,- успокоил я его.- Мне просто захотелось побеседовать с этой прелестной девушкой. Вы ведь не против?
– Нет-нет. Так я пойду, там на печи…
– Идите,- разрешил я, не испытывая удовольствия от его присутствия.
Когда он скрылся за занавеской, отгораживающей подсобные помещения от общего зала, девчушка собралась с духом и выпалила:
– А вы богатырь?
– Да.- Я не стал ее разочаровывать. Хотя, наверное, еще не имею права в полной мере им считаться. Заявления я не писал…
– Самый настоящий?
– Самый.
– Взаправдашний?
– Даже больше.
– Ух ты! А где ваш меч?
– В комнате остался.- Скосив глаза, я с сожалением посмотрел на остывающие грибы, которые проворно исчезали в тарелках подружек. Там, впрочем, тоже не задерживаясь. Слушать они могут и с набитыми ртами…
– А если тать нападет?
– Какой тать?
– Большущий и злой-презлой.
– Убегу,- признался я.
Она рассмеялась:
– Богатыри не бегают, они ж не зайцы.
– Правильно. Возьму его за ухо и отведу к участковому, на перевоспитание.
– Вы хороший,- решила она и убежала, сверкая босыми пятками.
А тут и моя жареная курочка подоспела. На несколько минут за нашим столом воцарилась тишина, лишь ложки стучат о чугунки да косточки хрустят.
– Ух,- отложив ложку, довольно вздохнула Леля.- Я тут подумала…
– Угу… ням-ням…
– Я знаю одного волхва, может, он поможет…
– Негоже крещеному человеку на поклон к богомерзкому чернокнижнику идти,- насупилась Ливия.
– Он не чернокнижник,- вступилась за волхва рыженькая.
– Они приносят Человеческие жертвоприношения.
– Не приносят!
– Не ссорьтесь,- отодвинув блюдо, попросил я.- Вы обе хотите мне помочь, и, поверьте, я это очень ценю.
– Можно подумать, я не хочу! – обиделась Ламиира, с подозрением принюхиваясь к пластику сыра.
– Когда ты дуешься, у тебя губки еще красивее.
В ответ ослепительная улыбка.
– А у нас, значит, они некрасивые? – насупились рыженькая и златовласая.
– Вы у меня самые прекрасные, самые лучшие и вообще… Мир?
Наполнив кубки вином, я поднял свой, с тостом за прелестных дам, в чьем присутствии расцветает даже такой кактус, как я.
Выпили.
Чтобы избежать дальнейших споров, я объявил следующее решение:
– Каждая из вас предложит свой способ, и я опробую их все согласно очереди.
– А чей первый?
– Напишем на одинаковых кусках бересты и дадим выбрать Добрыне. Какой он первым возьмет, туда и направимся.
Споров не возникло, и мы перешли к десерту.
Время перевалило за полночь, трактир почти опустел. Часть свечей притушили, наполнив воздух сладковатым дымом.
Трактирщик, широко зевая и то и дело протирая слипающиеся глаза кулаками, пристроился в уголочке и дремотно расслабился, дожидаясь, пока последние посетители облегчат кошельки и разбредутся кто куда.
Веселящаяся компания поднялась и, подобрав обессилевших в сражении с алкоголем товарищей, ушла, с трудом просочившись сквозь узкие двери.
Уйди мы сразу за ними, обошлось бы без лишних приключений на мою голову. Причем не в переносном, а в прямом смысле.
Чувствуя приятную винную эйфорию, я разлил по кубкам остатки вина.
И тут события начали развиваться по чужому сюжету
Угрюмо потягивавшие брагу мужики, разом скинув оцепенение, выхватили ножи. Двое заперли двери и подперли их массивным стулом. Еще двое схватили трактирщика и, прижав к горлу нож, что-то потребовали.
– Что они делают?. – растерянно спросила побледневшая Ливия.
– Захватывают трактир,- пояснил я, тщетно пытаясь нащупать рукоять отсутствующего меча, при этом не сводя глаз с медленно приближающейся тройки разбойников.
Последний из грабителей ворвался в подсобку и вытолкал оттуда дородную бабу, руки которой были облеплены по локоть тестом, и нашу конопатую знакомку.
– Отдайте золото, и мы не будем вас убивать,- предложил один из бандитов. Скорее всего атаман. Одежда на нем получше, чем на прочих, да и морда пошире.
– Хорошо.- Ослабив бечевку, я полез в кошель. Глупо рисковать жизнью за золото.
Бумс!!! – Пущенный рукой робкой Ливии кубок свалил с ног одного из разбойников.
Так… Мирного урегулирования не получится.
Бамс! Буме!
Еще два бандита выбыли из игры.
Освободившийся трактирщик героически взвизгнул и рухнул на пол.
Баба втолкнула в подсобку девчушку и сама втиснулась следом. Выставив ухват.
Но бандиты почему-то одновременно двинулись ко мне.
В моем состоянии лучше всего подойдет стиль «Пьяный мастер».
Сделав шаг на подкашивающихся ногах, я споткнулся и упал набок.
Разбойники опешили. На столь легкую победу они не рассчитывали.
Постанывая от боли в ушибленном локте, я хватаю табуретку и, вскакивая на ноги, широко взмахиваю ею. Она задевает по касательной головы ближайших ко мне разбойников.
От удара онемела рука.
Но соотношение сил коренным образом изменилось.
Уцелевшие двое разбойников стали действовать осторожнее, с учетом печальной участи своих соратников. Го один, то другой поглядывает на дверь, но на бегство решается. Вытянув перед собой руки с ножами и раскачиваясь, словно боксеры на ринге, они буром потерли на меня.
Я крепче сжимаю в руках табуретку, то есть нет, теперь уже ножку, потому как сама табуретка, не
