дорожки.- Я знаю.
– Он лжив и коварен,- гневно возразил ангел.- Так ты скажешь, как тебя зовут, или мне произнести его самому?
– Меня зовут Асмодей! – задрав подбородок, представился я.
– Нет… нет… все ложь.- Опустившись на колени, Ливия принялась шептать молитвы.
– Не ложь,- возразил я.- Подтверждением тому служит мое появление здесь.
– Ты не мог знать… – попытался возразить ангел-истребитель.
– Чего?! Того, что на освященной земле я становлюсь очень уязвимым и совершенно бессильным? Или того, что иду навстречу ангелу-истребителю?
– Опять ложь! Ты не знал о моем присутствии.
– О твоем не знал – лишь подозревал. Но…
– Так ты знал, кто я? – подняла глаза Ливия.
– Да.
– Давно?
– Вчера понял.
– Так зачем же пришел? Надеялся одолеть?
– В храме? – печально улыбнулся я.- Нет.
– Зачем же?
– Увидеть тебя, сказать, что…
– Не слушай его, сестра!
– … что люблю.
– Но ты демон!
– А ты ангел – и что?
– Ты не мог меня полюбить!
– Ты же могла?
– Я…я… Ненавижу тебя!
– Эти слезы правдивее слов.
– Замолчите! – подняв меч, приказал ангел-истребитель.
В храме воцарилась тишина, лишь слабо потрескива-ют свечи, распространяя сладкий аромат тающего воска.
– Он плачет,- ошарашенно произнес отец Дорми-донт, молитвенно сложив руки.
– Это притворство. Демоны бесчувственны.
Если это так, то почему в моем сердце такая боль?
– Плачь,- мягко коснувшись моего плеча, посоветовал настоятель храма.
– О дьявольское наваждение! – вскричал ангел-истребитель, распростерши крылья и занеся сияющий меч.-
Я положу конец твоему…
– Бум-м-м! – глухо ударил колокол.
Дрогнули огоньки над свечами.
Сквозь раскрытые двери в храм вступил огромный мужчина в кожаном переднике, которые обычно носят кузнецы, посмотрел по сторонам и произнес:
– Симпатично.
И направился ко мне.
Затем заглянула рыжеволосая головка Лели, но сама хозяйка не решилась ступить внутрь.
– Как смел ты ступить на святую землю?!
– Святая так святая,- согласился Сварог.- Кто бы спорил? Только вот, помнится мне, здесь раньше мое святилище стояло, а там вон – роща была, тоже между прочим святая, так что…
– Тебе здесь нечего делать,- возразил ангел, активизируя зуммер экстренной помощи.- Тебя это не касается.
Вспыхнув нимбами, появилась группа быстрого реагирования из трех ангелов-истребителей. Оперативники проворно рассредоточились полукругом, принимая удобную для схватки позицию.
– Объяснитесь,- чувствуя непонятную робость, попросил я славянского бога.
Сварог улыбнулся в усы:
– Все ли ты вспомнил?
– Мне так кажется… – неуверенно признался я.
– Ты помнишь детство?
– Я помогал Афродите вселять в сердца людей любовь.
– Это никому не под силу. Ты просто пробивал закостеневшую скорлупу, открывая сердца чувствам, неболее. А раньше?
– А было раньше?
– Было. Внученька, попроси богиню зайти.
– Сейчас- Тряхнув косами, Леля убежала.
Происходящее все больше и больше уходило в сторону от того, как я себе представлял. Вот только хорошо это или плохо?
Робко запахнувшись в плащ, что вообще-то для нее необычно, в храм вошла Ламиира.
– Демонесса,- с ненавистью выдохнул ангел.
– Ламиира? – удивилась Ливия.
– Теперь меня зовут так,- не стала отрицать блондинка.- Суккуба, если верить адской канцелярии. А вот раньше меня действительно звали богиней Афродитой.
– Расскажи,- попросил Сварог.
– Конечно, хотя и не могу понять, как вы про это узнали.
– Про что? – удивилась Леля.
– Амур найденыш. Его нашли рыбаки и оставили в моем храме.
Ангел-истребитель задумчиво почесал нос и, опустив меч, произнес:
– Я не могу самостоятельно принимать решение в этом деле, я вызываю руководство.
Ламиира улыбнулась мне и подмигнула.
– Так кто я? Кто?!
Вместо ответа отец Дормидонт поднял распятие и освятил всех присутствующих.
Тугая волна воздуха прокатилась по храму. Вспыхнули нимбы ангелов, растрепалась борода Сварога, взметну-лись полы плаща Афродиты, у меня перехватило дыха-ние.
– Коснись его лба,- обратился отец славянских богов к ангелу.- Сними заклятие.
Выпростав длань, истребитель коснулся моего лба. Вспыхнул свет у меня перед глазами, горло сжало спазмом.
– Я… я… – Я умолк.
Раздалось многоголосое:
– Ну?!
– Не помню,- ответил я.
Разочарованный вздох.
– Да пошутил я. Лелем меня нарекли при рождении.
– Братец,- взвизгнув, Леля бросилась мне на шею.
– А я что говорила? – просунув голову в окно, поинтересовалась птица Гамаюн. И улетела прочь с чувством исполненного долга.
Сверкнула молния, запахло серой, и, ступив на пол храма толстыми резиновыми подошвами, появился Сатана Первый и Единственный.
– Что это значит? – в два голоса спросил он у маркиза Амона, явившегося в виде одиноко плывущего в клубах дыма лица.
– Не знаю.
– Почему он… Суккуба, что здесь происходит?!
– Зачем кричишь? – пожурил его Сварог.
