Мэр вынул там-там. И ударил. Да так, что сразу вокруг начался кавардак. Все КТО-ТО стучали в бидоны, в кастрюли, в охотничьи ружья, старательно дули в кларнеты, в тромбоны, в большие рога… От чайного ситечка до утюга, - ничто в этот миг не лежало без дела, всё выло, стучало, звенело, гремело. Мэр крикнул с надеждой сквозь грохот и гам: - Эй, Хортон! Теперь нас услышали там? - Я слышу отлично и грохот и вой; но слух кенгуру послабее, чем мой. Проверьте, пожалуйста, ваших ребят. Все ли работают? Все ли шумят? А может быть, кто-то один увильнул? Не гаркнул! Не крикнул! И не громыхнул! Решил, что авось без него обойдутся? Ведь знаете, всюду такие найдутся. Так сделайте это! Я вас умоляю! Проверьте внимательно, нет ли лентяя! С востока на запад, быстрее, чем птица, взволнованный Мэр пробежал по столице. Но каждый, казалось, на славу трудился. И каждый на месте своём находился. И, не жалея усердья и сил, каждый гремел, колотил, голосил. Мэр думал: «Чтоб в масле нам всем не свариться, я просто о б я з а н сейчас умудриться до нужного уровня шум довести. И значит, я д о л ж е н КОГО-ТО найти. И Мэр терпеливо обыскивать стал каждую улицу, каждый квартал, кинотеатры, музеи и тиры, все переулки, дома и квартиры. В ванную, в кухню и на балкон в каждом жилище заглядывал он. И вдруг, от усталости изнемогая, он наконец обнаружил лентяя - в доме один, на шестом этаже, в квартире под номером семьдесят- же. Вот где, оказывается, обитала личность, которой всем так не хватало. Надо признаться, что личность была довольно невзрачна и очень мала. Звали ту личность попросту Джон. В странное дело он был погружён. Покуда трудился народ на пушинке, он вытащил мячик на длинной резинке, и он не визжал! Не пищал! Не орал! Он м о л ч а! Б е с ш у м н о! В свой мячик играл.
