этого и не жду. Так сильно ни один человек любить не в состоянии. — Она пристально посмотрела ему в глаза. — Просто люби меня, это все, о чем я прошу. Люби меня так сильно, как только сможешь. И дай мне любить тебя.
На другой день Анна проснулась в его объятиях. Она тихо лежала, глядя на мужественный профиль. Он был прекрасен во сне. Во время близости ей опять было больно, но она испытала удовлетворение от того, что подарила ему наслаждение. Она впервые ощутила, что принадлежит другому человеку. Все то, о чем она никогда не говорила даже с девушками, то, что казалось чересчур личным, чтобы об. этом можно было говорить даже с Нили, она открыто и свободно обсуждала с Лайоном. Периодичность своих месячных… способы предохранения…
Осторожно высвободившись из его объятий, она прошла на кухню. Поставила кофе, разбила на сковородку яйца и только тут посмотрела на стенные часы. Шел первый час пополудни.
Лайон проснулся, когда она поставила сковородку на стол. Он похвалил ее кулинарные способности: глазунья — великолепная, кофе — произведение искусства. После завтрака он развернул «Нью-Йорк Тайме», а она пошла под душ.
Лайон удивленно посмотрел на нее, когда она предстала перед ним полностью одетая, держа пальто на руке.
— Бросаешь меня? — Он притянул ее к себе на диван. — С тобой у меня самый скоропалительный роман в жизни. — Он поцеловал ее в шею, и она почувствовала, что теряет силы. Ей стоило немалых усилий отстраниться от него.
— Лайон, я не могу идти завтра на работу в этой же одежде. Надо сменить чулки… белье… Мне нужно домой. Он посмотрел на свои часы.
— Все верно. Заеду за тобой в семь, и поужинаем вместе. И возьми все необходимое, чтобы пойти на работу прямо от меня.
Она благодарно поцеловала его. На какое-то мгновение она испугалась, что он больше не попросит ее прийти к нему. Она позволила себе роскошь поехать на такси: было уже три часа, а до семи предстояло переделать много дел.
Едва она вошла к себе в комнату, весь мир словно обрушился на нее. На письменном столе стояла большая ваза с цветами. В букете была визитная карточка Аллена с запиской на обороте: «Надеюсь, ты скучала обо мне так же, как я о тебе. Когда приедешь, сразу же позвони. Люблю тебя. Аллен».
До пятницы здесь жил совсем другой человек. Сейчас она чувствовала себя в этой комнате словно чужая. Она распрощается с этими стенами точно так же, как уже распрощалась с Лоренсвиллом. Анна посмотрела на розы. Нет, нельзя просто взять и все бросить. Завтра она едет с Лайоном в Филадельфию, и Аллен тоже должен ехать, и Дхино!
Анна начала набирать номер Аллена, но положила трубку, остановившись на середине. Может, отправить ему телеграмму? Но ей нужно вернуть перстень. Тяжелый и массивный, он безжизненно блистал у нее на пальце повернутым вбок бриллиантом.
Она заново набрала номер. Аллен снял трубку на втором гудке.
— Ну как Нью-Хейвен и твоя подруга, Железнобокая Старушка?
— Шоу стало хитом.
— Знаю. Джино встретил вчера в «Марокко» кое-кого из тех, кто был в Нью-Хейвене.
— Как было в «Марокко»?
— Я там не был. Ты что, забыла? Я же помолвлен. Оба вечера просидел дома с хорошей книгой, ждал, когда вернется моя девочка.
— Аллен… Аллен, мне нужно тебе что-то сказать. — Она зачастила, зная, что все нужно выпалить залпом, за один присест, иначе ей не хватит смелости. — Аллен, я не твоя девочка и не помолвлена с тобой, я хочу вернуть перстень.
В трубке долго молчали. Затем он сказал:
— Анна, я еду к тебе.
— Нет, Аллен, встретимся в другом месте… Я отдам тебе перстень.
— Перстень мне не нужен. Мне нужно поговорить с тобой.
— Но говорить не о чем.
— Не о чем? Боже мой, Анна, три месяца я влюблен в тебя, а теперь ты хочешь все кончить одним телефонным звонком. Что случилось? Кто-нибудь в Нью-Хейвене наговорил тебе обо мне? Послушай, я в прошлом совершил кучу глупостей. Иногда вел себя не очень порядочно… но все это до того, как встретился с тобой. Нельзя же сейчас оборачивать против меня то, что я совершил когда-то. Все это для меня ровным счетом ничего не значило, пока в моей жизни не появилась ты. Коль скоро кто-то напугал тебя мною, я встречусь с тобой и выясню, в чем дело. Просто так я не сдамся; я имею право постоять за себя.
— Аллен, никто мне ничего на тебя не наговаривал. И от нашего разговора ничего не изменится.
— Я сейчас приеду.
— Аллен, не приезжай! — Она ухе кричала в трубку. — Я полюбила одного человека!
На этот раз молчание длилось еще дольше. Наконец она робко переспросила:
— Аллен. Ты меня понимаешь?
— Кто он?
— Лайон Берк.
Он неприязненно рассмеялся.
— Это тот самый бездомный кокни, что живет в моей старой квартире? Что ж… я рад, что раздобыл вам приличное жилье для медового месяца.
— Аллен, просто так получилось.
— Ну конечно, «просто так». Просто получилось, что ты меня разлюбила.
— Я никогда не говорила, что люблю тебя, не забывай об этом. Это ты настоял на помолвке.
— О'кей, Анна. Всего доброго.
— Как мне вернуть тебе перстень?
— Меня это не волнует. Почему же должно волновать тебя?
— Но я хочу, чтобы ты взял его обратно.
— Хочешь сказать, Лайон Берк оскорбится, увидев его на твоем пальце? Или он уже снял его? Судя по тому, что я слышал о нем, единственное кольцо, которое ты от него получишь, будет продето тебе в нос.
— Аллен, давай не будем вот так расставаться.
— А как бы ты хотела? Может, мне послать тебе поздравительную телеграмму? Да уж, вот это сюрприз! Впервые в жизни обращался с девушкой как с порядочной и вот что получил в результате! Но я еще увижу тебя. С Лайоном Берком твой путь к алтарю окажется длинным-предлинным.
— Пожалуйста, Аллен… можно встретиться с тобой завтра в обед и вернуть перстень?
— Нет, мой маленький айсберг, оставь его себе.
— Что?
— Оставь себе! Ты — сука… а перстень мне не нужен. Я могу накупить таких целую кучу, а вот тебе он вскоре пригодится: его можно заложить за кругленькую сумму. А еще лучше — носи его. Пусть он врезается тебе в палец всякий раз, когда мужики тебя будут бросать, точно так же, как ты бросила меня. Сдается мне, Лайон Берк будет первым из них. — Он яростно швырнул трубку.
Она сразу же перезвонила ему.
— Аллен, я понимаю, ты в бешенстве, и то, что ты сказал мне, сказано в гневе. Я хочу, чтобы мы остались друзьями.
— Предпочитаю дружить с мужчинами.
— Хорошо, но я не могу оставить у себя перстень.
— Если это все, что тебя заботит, плюнь на него!
— Аллен, постой! — Она поняла, что он сейчас бросит трубку. — Хочу напомнить тебе о Джино. Он обещал поехать завтра в Филадельфию.
— Ты хочешь сказать, что наш уговор остается в силе? — в его голосе затеплилась надежда.
— Нет. Не наш. Я не могу теперь ехать с тобой. Но вот у Джино нет никаких оснований отказываться. Элен ждет его.
