жалованья, по 100 тысяч франков наградных и 150 тысяч рублей в год на секретные расходы. В Брюсселе, на улице Иосифа Второго, он приобрел роскошный особняк. Его наградили всевозможными русскими орденами. Даже президент Франции пожаловал ему его орден Почетного легиона.
Но именно в зените славы оборвалась карьера фон Гартинга. Его раскрыл русский публицист, народоволец, редактор журнала «Былое» В.Л. Бурцев, разоблачивший в 1909 году многих сотрудников охранного отделения, в том числе и «великого провокатора» Азефа. В июне 1909 года Бурцев опубликовал сведения о некоем Аркадии Гартинге, который является не кем иным, как известным когда-то революционером-террористом Ландезеном, готовившим в Париже убийство императора Александра III и избежавшим пятилетнего тюремного заключения во Франции.
В.Л. Бурцев, располагая неопровержимыми доказательствами, обратился к министру юстиции Франции с открытым письмом, прося арестовать и препроводить в тюрьму осужденного в 1890 году провокатора охранки Геккельмана-Ландезена-Гартинга. В своем письме, опубликованном в Париже газетой «Юманите», Бурцев писал: «В июле 1890 года некий Абрам Ландезен, подлинное имя которого Авраам Геккельман, заочно осужден французским исправительным судом к 5 годам тюремного заключения в качестве главного организатора динамитного покушения. Ландезен по сию пору остается неразысканным…
В данный момент письмом этим довожу до Вашего сведения, что именуемый себя Аркадием Гартингом, он же Петровский, Бейер, лично известен начальнику французской сыскной полиции Тамару и полицейскому чиновнику Гишару как Абрам Ландезен-Геккельман. Тождество личности установлено мною вполне. Вследствие чего, г. министр, прошу приказа Вашего об аресте Ландезена. Буду готов предоставить в Ваше распоряжение все дополнительные сведения и разъяснения, какие Вы только пожелаете…».
После публикации этого письма французский премьер-министр Жорж Клемансо в 10 часов утра, вопреки всем правилам дипломатического этикета, сам вызвал к себе, за отсутствием русского посла, поверенного в делах Неклюдова и предъявил ему фотографию Ландезена и прочие документы, удостоверяющие полное тождество революционера-террориста Ландезена с нынешним генералом фон Гартингом. Выступив в парламенте Республики с гневной речью, Клемансо категорически запретил преемникам Рачковского продолжать свою преступную деятельность в стране, аннулировал решение правительства о награждении Гартинга орденом Почетного легиона и выдворил его за пределы Франции.
Гартинга уволили в отставку с повышением, в чине действительного статского советника, и с высокой пенсией. Впоследствии он еще долго, вплоть до Февральской революции, продолжал частным образом сотрудничать с охранным отделением, оказывая всевозможные услуги царскому, а затем и Временному правительству.
Тем временем 2-я Тихоокеанская эскадра продолжала поход, но теперь уже под «почетным» эскортом тяжелых крейсеров Великобритании. Погода благоприятствовала, корабли спокойно прошли коварный Бискайский залив. Испанцы в порту Виго встретили русских недружелюбно и не разрешили загрузиться углем. Кое-как уладили инцидент по дипломатическим каналам. Спешно загрузились и с чувством облегчения покинули берега Испании. Все офицеры испытывали если не угрызения совести, то досаду за гулльское побоище. Их офицерская честь, честь русских моряков, была уязвлена.
19 октября утром эскадра двумя кильватерными колоннами взяла курс на Танжер. Показались унылые пологие горы Африки, покрытые зеленой травой. На «Алмазе» команда спала не раздеваясь рядом с местами боевых постов. Параллельным с эскадрой курсом постоянно шли английские тяжелые крейсеры. Русские газеты писали: «Англия – вечный враг России, коварный, сильный на море и всюду нахальный. Их ненавидят во всех портах, но вынуждены терпеть. Испанцы ругают их с озлоблением». Обсуждая эту тему в кают-компании «Алмаза», офицеры перечисляли, сколько коварных препятствий было поставлено «владычицей морей». Все бедствия эскадры исходили от Британии. Пока шли в Танжер, англичане увеличили «почетный эскорт» до десяти крейсеров. Со стороны он больше всего походил на конвой. 21 октября показался беленький уютный Танжер, веселый приветливый город. На рейде – множество ярко освещенных судов.
Здесь командиры кораблей узнали, что далее эскадра пойдет двумя путями. Одна часть, большая, – вокруг мыса Доброй Надежды, а другая, меньшая, в составе которой находился и крейсер «Алмаз», со всеми миноносцами и транспортами – в Суду, через Суэцкий канал и дальше, до острова Мадагаскар, где командующий, возглавивший первый отряд, назначил своему младшему флагману (адмиралу фон Фелькерзаму) рандеву. Первоначально командующий эскадрой контр-адмирал З.П. Рожественский предполагал направить этим путем только крейсеры «Светлана», «Жемчуг» и «Алмаз», но затем, опасаясь нападения японцев в Красном море, присоединил к ним эскадренные броненосцы «Сисой Великий» и «Наварин».
В Танжере при съемке эскадры с якорей «Анадырь» лапой якоря подцепил проложенный по дну телеграфный кабель. Адмирал, не долго думая, дал команду разрубить кабель и уходить. Снова возникли скандал и дипломатический инцидент, ругательства и проклятия неслись вслед быстро удалявшейся русской эскадре.
Решение разделиться адмирал Рожественский принял из тактических соображений. Во-первых, теперь оба водных пути на Дальний Восток находились под контролем русских военных кораблей. До минимума свели возможность японской военной контрабанды из Европы. Во-вторых, этот маневр, по мнению адмирала, ослабил английскую эскадру
Средиземного моря, вынужденную разделиться для следования за эшелонами русских судов. Отряду адмирала Фелькерзама повезло: более короткий маршрут, остановки в благоустроенных портах. Уйдя из Танжера, они вышли в Средиземное море и встали на якорь в бухте Суда, на острове Крит. Здесь корабли простояли 10 дней.
Офицеры «Алмаза» жаловались на однообразный стол в кают-компании. Подаваемые кушанья надоели и не вызывали аппетита. Каждый день одно и то же на завтрак: маринованные грибы с луком, сардинки, голландский сыр, селедка с луком, разогретое мясо и бисквит с вареньем к чаю.
В Суде адмирал разрешил отпускать команды на берег. И тут начались такие пьянство, скандалы и драки, что представить себе невозможно. Вечером патрули прочесывали местность, собирая пьяных матросов, валявшихся на дорогах, в канавах между Судой и Канеей, по улицам и местным кабакам. Из ста матросов, отпущенных на берег, пьяными возвращались девяносто. Кроме пьянок и гулянок, был бунт на «Наварине». Команда обругала командира, но активных действий не вела.
От матросов не отставали и офицеры. Кают-компания «Алмаза» слыла трезвой. Но когда офицеры сошли на берег и посетили Канею, то из города почти все вернулись с трудом.
3 ноября контр-адмирал Фелькерзам посетил крейсер и держал речь перед командой «Алмаза». Он порицал поведение матросов на берегу и предупредил, что употребление греческой водки, содержащей древесный спирт, опасно для здоровья. Закончив свою речь, он пожелал команде быть молодцами и помнить, «что начальство у вас доброе, и если и делает иногда ошибки, так кто их не делает!»
Слова адмирала возымели противоположное действие. При очередном увольнении «молодцы» вернулись в совершенно отчаянном виде. «Всегда так с ними, – ворчал вахтенный офицер, – стоит им прочесть нравоучение, как все после этого перепиваются». В довершение всего на жилой палубе «Алмаза» началась драка.
На стоянке в Суде адмирал провел инспекторскую проверку кораблей отряда. Матросы не смогли рассказать, что такое оптический прицел и как с ним обращаться. Даже некоторые артиллерийские офицеры, к стыду командиров судов, не смогли продемонстрировать умение пользоваться новой прицельной оптикой.
Корабли отряда контр-адмирала Д.Г. Фелькерзама в Порт- Саиде.
На втором плане, второй слева – «Алмаз».
Фото. 11 ноября 1904 г.
8 ноября, в 1 час 45 минут дня, отряд снялся с якоря и вышел в море. Весь путь сопровождался постоянной килевой качкой, она особенно изматывала команду легкого «Алмаза». Многих матросов свалила морская болезнь. 11 ноября, в 8 часов утра, «Алмаз» в составе отряда под командованием контр-адмирала Фелькерзама отдал якорь на рейде Порт-Саида. Холодное утро. Ясно. Стоянка в преддверии Суэцкого канала. Офицеры сошли на берег. На низком песчаном берегу – чистый город с прямыми опрятными улицами. Купили комплекты тропической одежды. Поразили русские надписи на ящиках в гастрономическом
