Она присела на постель рядом и положила руку на грудь Джерома, любуясь контрастом своей белой кожи на фоне его – золотистой и смуглой. Рейчел провела пальцами вниз, играя завитками волос. Потом вверх.
У него перехватило дыхание.
Ей так нравилось чувствовать под пальцами это жаркое мускулистое тело, вызывающее в ней странное волнение, и она скользнула ладонью по плоскому животу. Ей вообще не хотелось убирать руку, а водить ею еще и еще, ощущая такое странно беспокоящее тепло.
Он шумно вздохнул.
Она обеспокоенно взглянула ему в лицо. Глаза его были закрыты, он стиснул зубы, как будто превозмогая боль.
Испугавшись, Рейчел спросила:
– Вам плохо?
– Как будто вы не знаете, что со мной делаете, черт бы вас побрал! – открыв глаза, выругался Джером.
Рейчел заморгала от удивления и покраснела.
Трясущимися от волнения пальцами она пыталась расстегнуть пуговицу на его панталонах. Когда ей наконец это удалось, герцог снова застонал и дернулся, пытаясь освободиться.
– Ради Бога, прекратите, – взмолился он. – Оставьте меня в покое! Не прикасайтесь больше ко мне.
Его тон напугал ее. Кажется, ему в самом деле нехорошо. Благородный Джек ничего такого не говорил. Может быть, он смущается, что она увидит его тело? Скорее всего. Ведь она испытывает то же самое.
Именно поэтому она не торопилась следовать дальнейшим советам разбойника. Все в ней протестовало, даже когда она их просто выслушивала.
Тяжело вздохнув, Рейчел поднялась с кровати. Ее пленник смотрел на нее с каким-то странным, новым выражением. Она принужденно улыбнулась ему, вспомнив наставления Благородного Джека. Пальцы ее дрожали так сильно, что ей потребовалось минут пять, чтобы справиться с пуговицами.
Но еще сложнее оказалось потом. Взять высоченный барьер верхом на лошади легче, чем позволить своей юбке свободно упасть на пол.
– Рейчел, я не женюсь на вас, что бы вы ни сделали, – сказал Джером почти с отчаянием, стараясь смотреть ей прямо в лицо.
Теперь ей предстояло сделать самое трудное из того, о чем говорил Благородный Джек. Она хотела уже отступить, когда вспомнила, что герцог – ее последняя надежда. Нужно довести дело до конца. Она продолжала раздеваться, надеясь, что он не заметит, как сильно трясутся ее руки. Да и всю ее пробирала дрожь, хотя в комнате отнюдь не было холодно.
Ее лицо пылало от стыда и смущения. Краской залило и шею, и плечи. Ее нежная кожа краснела быстро. Рейчел чувствовала себя ужасно, но все же дело было сделано. Она стояла перед ним в одной тонкой белой нижней сорочке, искусно расшитой едва заметными маленькими цветочками.
Взгляд Джерома остановился на вырезе, таком глубоком, что грудь была почти полностью открыта. Его глаза потемнели, но на этот раз не от гнева. Он издал какой-то сдавленный, нечленораздельный звук.
Его взгляд, прикованный к ней, будто пронзал насквозь тонкую ткань сорочки. Ей казалось, что он дотрагивается до нее. Ее по-прежнему всю трясло какой-то странной дрожью, и это еще больше ее смущало.
Негнущимися, дрожащими пальцами она теребила кружева у выреза и замерла, поймав на себе его обжигающий взгляд. Не могла больше ничего сделать. Нет, она все помнила, Благородный Джек был особенно настойчив в этой части своих объяснений, но гордость была оскорблена, ее скромность противилась. Она позволила Джерому увидеть больше, чем любому другому мужчине. Если он счел ее бесстыдной за то, что она ответила на его поцелуй, то что же он думает о ней теперь?
Она надеялась, что Джером полюбит ее так же сильно, как она его. Но теперь стало ясно, как она ошиблась.
Нет ничего хуже, чем выйти замуж за равнодушного человека. Даже лорд Феликс не был к ней равнодушен, хотя и по другой причине. Рейчел больше не нужны советы Благородного Джека. Она отвернулась от Джерома. Слезы душили ее.
– Ну что же вы остановились? – неожиданно спросил герцог странным голосом.
Она стояла к нему спиной, чтобы он хотя бы не видел этих слез, предательски хлынувших из ее глаз.
Ругаясь на чем свет стоит, Джером изо всех сил дернулся, пытаясь освободиться от веревок, но они только сильнее впились ему в тело, и на его запястьях показалась кровь.
– Боже мой? Что вы делаете? Перестаньте! – закричала она, обернувшись.
Недолго думая, Рейчел отбросила в сторону юбку, которую держала в руках, подбежала к постели и взобралась на нее. Она схватила его за правую руку и попыталась дотянуться до левой, привязанной к дальнему столбу. После чего она уселась ему прямо на грудь. Наконец ей удалось схватить обе его кисти, удерживая его от бесполезной борьбы.
Он неожиданно затих и, кажется, даже перестал дышать.
– Что с вами? – спросила она обеспокоенно.
– Идите вы к черту, – ответил он обессилевшим голосом.
– Вы так сильно поранились, – сказала Рейчел со слезами на глазах, – Я принесу мазь, если вы больше не станете так делать. Обещаете?
– Да! Да! Ради Бога, скорее, – простонал Джером. Все что угодно, только бы она с него слезла. Она
