Стивен улыбнулся, нисколько не обескураженный ее протестом.
– Это плата за услуги. Согласись, я беру гораздо дешевле, чем горничные.
– Как сказать. На мой взгляд, гораздо дороже. – Повернувшись к нему лицом, Мэг отдернула и вторую занавеску.
Впервые Стивен увидел на Мэган что-то иное, кроме бесформенных платьев, в которых она работала в доме и в поле. Глаза его расширились от восторженного изумления.
Да, он догадывался, что под широкими платьями скрывается прекрасная фигура, но даже не представлял, как пропорционально она сложена, какая она хрупкая и изящная, точно мраморная статуэтка. Женственная, чуть покатая линия плеч, облитая тугим лифом, восхитительно высокая грудь и немыслимо тонкая талия, которую легко обхватить пальцами.
– Мне нужно побыть одной. Будь добр, выйди на пару минут. – Мэган прошла к зеркалу.
– Без награды – ни за что!
Стивен уже наклонил голову, чтобы оставить еще один поцелуй на нежной шейке, но Мэган неожиданно повернулась, и его губы встретились с теплыми, чуть шершавыми женскими губами. Страсть жидким огнем забурлила в венах. Он привлек было Мэган к себе, но та отпрянула.
– Мы уже опаздываем! – Ее голос дрогнул. – Нужно спешить.
Пришлось подчиниться. Стивен неохотно опустил руки. Проходя мимо комода с вещами Галлоуэя, он вновь вспомнил о пачке документов, перевязанной сиреневой ленточкой. В том, что Флинт использовал Галлоуэя и Бейлиса в качестве орудия мошеннической сделки с Эшли-Гроув, Стивен не сомневался. И документы эти интересовали его с точки зрения возможных доказательств обмана.
Не попросить ли Мэган показать ему бумаги? Подумав, он решил отказаться от этой мысли. Не дай бог, в душе Мэган затеплится надежда... а если ничего не выйдет? Разочарование будет сокрушающим. Нет, лучше потихоньку взглянуть на документы, пока Мэган будет занята какими-нибудь делами по хозяйству.
Перед тем как закрыть дверь, Стивен, не удержавшись, бросил еще один взгляд назад. Господи! Он сгорал от страсти, от желания прижать к себе это изящное хрупкое тело... хоть на краткий миг слиться с нею, стать частью Мэган.
Но не мог. Не имел права. Через неделю он исчезнет отсюда навсегда. Соблазнить ее – значит всю оставшуюся жизнь терзаться мыслью, не бросил ли он Мэган в этой глуши со своим еще не родившимся сыном.
Во взгляде Стивена на новехонький дом смешалось удивление и удовлетворение.
Удивление – потому что еще утром на этом месте ничего не было. Ему в жизни не приходилось видеть, как в считанные часы вырастает дом. А все благодаря общим усилиям живущих по соседству семей!
Удовлетворен же он был потому, что в результате совместного труда многих людей был вклад и его, Стивена Уингейта. Он еще никогда ничего не построил собственными руками. А как же это, оказывается, приятно!
Взглянув на свои жесткие, покрытые мозолями ладони, Стивен вспомнил о долгих часах тяжелого, изнурительного труда на ферме Дрейков. Он охотно исполнял все обязанности, потому что мечтал изменить не слишком лестное – мягко говоря – мнение о нем Мэган.
Стивен работал, чтобы заслужить ее одобрительную улыбку. И теперь добивался этой улыбки все чаще и чаще.
Пока он разглядывал новенький дом, на память пришли слова Мэган: «Что бы я только не отдала за нее... но здесь, на границе, люди живут очень бедно. Редко у кого есть отдельная спальня. Для многих это непозволительная роскошь».
Возможно, лишняя комната – редкость в здешних краях. Но так ли уж это невозможно устроить?
Стивен прикинул, каким образом он мог бы подарить Мэган отдельную спальню.
И представил, с каким наслаждением он разделил бы эту спальню с Мэган.
Но ведь осенняя страда скоро закончится. И ему нужно будет двигаться в путь, на север. Если бы объявился Джордж!
Стивен нахмурился.
К этому времени брат должен был бы уже получить письмо и подать о себе весточку. Так почему же Джордж молчит?
Всех, кто принимал участие в строительстве, ждал стол, накрытый во дворе, под могучими платанами- близнецами. Не стол даже, а громадный распиленный ствол дерева, установленный на нескольких высоких чурбаках. Угощение, насколько мог судить Стивен, было особенно обильным и праздничным – такой знаменательный день по местным обычаям было принято отмечать с размахом.
Стол ломился от самых разнообразных блюд, приготовленных женами на славу потрудившихся строителей. Здесь была и говядина, и свинина, и цыплята, и дичь, и оленина. Масса свежих овощей, вареный картофель... Только вдохнув аппетитные ароматы, Стивен понял, как проголодался за день. Мэган тоже пришла не с пустыми руками. Ее вкладом в праздничный пир стала тушеная утка, которую накануне подстрелил Стивен.
Он был лишен чая и кофе с того дня, как его схватили в порту Дувра, и просто истосковался по любимому вкусу. В надежде обнаружить эти напитки Стивен выискивал глазами кофейник или чайник, но, к его величайшему разочарованию, ни того, ни другого на столе не оказалось.
– Что ищешь? – раздался позади добродушный голос. Один из соседей, веселый, шумный парень по имени Хоскин, подошел и остановился рядом.
– Чай или кофе.
– Тут ты такую бурду не найдешь.
– Бурду?!
