вершине невысокого холма. Шесть ионических каменных колонн, поддерживающих портик центрального входа, придавали всему строению вид величественный и строгий.
Пока они ехали по тенистой аллее, Дэниела обернулась к Моргану с неожиданно озорной и чуть кокетливой улыбкой, от которой у Моргана все внутри перевернулось и он едва не забыл, с какой целью приехал сюда. В эту минуту он готов был забыть обо всем на свете.
– Интересно, как вам понравится сэр Джаспер, – между тем сказала Дэниела. – Мне он кажется очень приятным собеседником. Я разговариваю с ним гораздо охотнее, чем со многими другими, в особенности теми джентльменами, что собрались в эти дни у нас в доме. И я очень рада, что вы предоставили мне предлог навестить Мерривуд.
Морган вопросительно приподнял брови.
– Не думал, что вам нужен предлог, чтобы навестить соседа.
– Нужен, если этот сосед – сэр Джаспер. Бэзил будет вне себя от ярости, когда узнает, что мы приезжали сюда.
Но в планы Моргана вовсе не входило сообщать кому бы то ни было, и тем более – Бэзилу, о своем визите. Чем меньше народу будет об этом знать и задавать вопросы, на которые он вовсе не собирался отвечать, тем лучше для всех.
– Так зачем же сердить нашего гостеприимного хозяина, – он заговорщицки улыбнулся Дэниеле. – Давайте не станем упоминать при нем о нашей поездке. Согласны?
– Ну конечно, согласна. Мне совсем не хочется переживать еще один неприятный разговор с братом. Хотя я совершенно не понимаю, отчего Бэзил так ненавидит сэра Джаспера, – добавила она задумчиво.
– Вот как? Вы полагаете, что он его ненавидит? – Морган с любопытством посмотрел на девушку. Бэзил довольно откровенно высказывался по поводу политических пристрастий своего соседа, но едва ли это можно было назвать ненавистью. Возможно ли, чтобы Дэниела так заблуждалась? Или здесь скрывалось что-либо иное? – Может быть, ваш брат просто не одобряет его политические взгляды?
– Да нет, что вы, политика тут ни при чем. Просто Бэзил воспринял как личное оскорбление, что человек такого низкого происхождения смог получить одно из богатейших поместий в нашем округе. Брат говорит, что сэр Джаспер – всего лишь торговец и недостоин нашего внимания. Боюсь, Бэзил, как многие аристократы, придает гораздо большее значение родословной человека, а не его личным качествам.
– Надеюсь, меня вы к их числу не относите? – насмешливо спросил Морган.
– Я... честно говоря, я и сама не знаю, что мне о вас думать, – тихо ответила девушка, отворачиваясь.
Ее неуверенный, смущенный тон очень порадовал Моргана. Он надеялся, что она испытывает к нему такое же влечение, как и он к ней, но только еще не вполне осознает это.
– Поверьте, для меня личные качества человека значат гораздо больше, чем его происхождение. Я вообще придаю не слишком большое значение родословной.
– В отличие, конечно, от вашего важного брата.
– Вы несправедливы к Джерому. Вы просто его еще мало знаете.
– А я и не собираюсь узнавать его лучше. По-моему, он очень скучный и надменный человек. Он, наверное, вообще никогда не улыбается.
– Вы не правы. Напротив, последнее время он улыбается очень часто – с тех пор, как женился на Рейчел. Да и какой бы мужчина на его месте не улыбался, глядя на такую жену.
Дэниела ничего не ответила и нахмурилась, чуть поджав губы. Такая реакция весьма озадачила Моргана. Он никак не мог понять, что в его словах могло ее рассердить, но благоразумно решил переменить тему.
– Вы сказали, что ваш брат считает сэра Джаспера недостойным своего внимания. Однако, как я вижу, вы так не считаете?
– Конечно, нет. Я уважаю и восхищаюсь им. Он многого достиг благодаря своему уму и исключительной трудоспособности.
– И все же, откуда он родом?
– Этого я не знаю. Он никогда не рассказывал о своем прошлом. Только однажды, по случайно сорвавшимся у него словам я смогла заключить, что он вырос в одном из беднейших кварталов Лондона. Я знаю лишь, что он был моряком, сначала простым матросом, а потом капитаном и владельцем корабля. Теперь он владеет несколькими торговыми кораблями, фарфоровой фабрикой и бог знает чем еще. Ему около шестидесяти, и он, как сам часто про себя говорит, богат, как Мидас.
– И любит, видно, похвастаться?
Дэниела задумчиво улыбнулась, качая головой.
– Будь на его месте другой человек, так это, наверное, и выглядело бы. Но он просто очень откровенен, даже в чем-то простодушен. Ему совершенно не свойственны никакие претензии. Этим-то он мне и симпатичен. Он откровенно говорит, что купил свой титул и за сколько, и ничуть не стесняется этого. Он вообще очень независим, его совершенно не интересует, что говорят или думают о нем другие люди.
Они подъехали к входу и спешились. Дэниела любовным взглядом окинула высокий портик и увитую плющом стену.
– Мне всегда нравился этот дом. Не сравнить с таким архитектурным монстром, как Гринмонт.
Они вошли в дом, где их встретил лакей в ярко-красной, расшитой золотом ливрее, и провел в салон, напоминающий убранством залы королевского дворца.
Потолок здесь был украшен позолоченной лепниной, а пол выложен геометрическим орнаментом из черного, белого и голубого мрамора. Большие полотна известных художников в резных золоченых рамах украшали стены. Стулья, кресла и канапе были выполнены из дорогих пород дерева и обтянуты роскошным дамасским шелком малинового цвета. На столиках с инкрустацией стояли изумительные по красоте вазы с
