он слышал о герцоге Уэстли, кто же о нем не слышал! Но поверить, что этот гордый, заносчивый вельможа может вот так запросто, верхом прискакать в их городишко! Да за какого же простака его принимает этот наглый, самоуверенный проходимец!
Тем временем высокий, так называемый брат лже-герцога, видимо, потеряв терпение, приказал стражнику:
– Да открывайте же вы эти чертовы двери, наконец!
– Не смей, Линдсей! – рявкнул сквайр Полк. – По какому праву вы тут распоряжаетесь, господа? Эта девица на самом деле – Благородный Джек!
– Какая чушь! – усмехнулся высокий. – Благородный Джек – мужчина! Ни одна женщина не способна на то, что вытворял этот разбойник.
– Вы так думаете? – усмехнулся Полк. – Значит, вы плохо знаете женщин. Но если она не играла роль разбойника, тогда зачем вырядилась в костюм Благородного Джека? Зачем ей черная маска? Зачем пистолеты?
– Дело в том, – снисходительно усмехаясь, начал объяснять тот, который выдавал себя за герцога, – что невеста моего брата действительно играла роль разбойника. Она участвовала в домашнем спектакле. Пьеса называлась «Три веселых разбойника». У нас не хватало одного мужчины, и леди Дэниела любезно согласилась выручить нас.
– Да? – Полк зло прищурился. – Может быть, вы хотите сказать, что ставили пьесу под открытым небом, стреляли из настоящих пистолетов, ездили на настоящих лошадях и останавливали настоящие кареты? Может, вы вообще работали втроем? И на самом деле вы – просто шайка бандитов и приехали сюда выручать свою подружку?
– Послушайте вы!.. – в запальчивости крикнул высокий. Но тот, что выдавал себя за герцога, остановил его одним движением руки.
– Видите ли, – спокойно произнес он, – после спектакля мой брат и его невеста немного повздорили. Чего не бывает между влюбленными! И леди Дэниела, будучи особой весьма несдержанной и вспыльчивой, вскочила на коня, даже не потрудившись переодеться, и ускакала. Когда мы увидели, что ее долго нет, то начали беспокоиться. Мы поняли, что она, по всей видимости, заблудилась в темноте, и поехали ее искать.
– Вот именно это я им и твержу! – вступила в разговор Дэниела. – Я говорила им, что заблудилась в темноте. А когда рассвело, обнаружила, что нахожусь ближе к Гринмонту, чем к «Королевским вязам», поэтому и решила поехать домой! Но они мне не верят! Сквайру Полку так хочется получить награду за поимку Благородного Джека, что он готов объявить Благородным Джеком кого угодно!
– Вы слышали? Мои слова подтверждает и леди Дэниела. Мы не сговаривались, как вы можете видеть. Значит, мы оба говорим правду. А теперь немедленно освободите невесту моего брата! – приказал светловолосый. – И можете быть уверены, оскорбление, нанесенное моей семье, не сойдет вам так просто с рук. Думаю, что могу говорить также и от имени графа Крофтона, отца леди Дэниелы, который будет возмущен до глубины души, когда узнает, как вы поступили с его дочерью!
Констебль и тюремщик в страхе переглянулись, затем вместе, как по команде, взглянули на Полка. Сквайр явно пребывал в нерешительности. Конечно, все сказанное надменным незнакомцем может оказаться правдой, и тогда ему несдобровать. В этом случае следует немедленно освободить пленницу, чтобы избежать еще больших бед. Но, с другой стороны, если эти двое – всего лишь обычные проходимцы, решившие освободить свою подружку, что более похоже на правду, то он лишится законных пяти тысяч. При этом совсем неважно, действительно ли эта красотка – Благородный Джек или просто глупая взбалмошная бабенка, оказавшаяся в нужное время в нужном месте. У него есть все формальные основания считать ее разбойником... то есть разбойницей. Костюм, маска, оружие... Ночью на дороге перепуганный путник запросто может принять такую решительную женщину за настоящего разбойника. И если он отпустит ее сейчас, то лишится всякой надежды на пять тысяч.
Подобная мысль была совершенно невыносима для сквайра. Жадность боролась в его душе со здравым смыслом, и, как всегда, жадность победила.
– Я не верю ни одному вашему слову! Неужели вы так низко оцениваете мои умственные способности, если полагаете, что я приму на веру столь невероятную историю! Докажите мне, что вы герцог Уэстли! Где ваши слуги? Где карета с герцогским гербом? Я скажу вам, что я о вас думаю. Я думаю, что вы заодно с этой дамочкой. Более того, я уверен, что вы помогаете Благородному Джеку. Если только один из вас не сам Благородный Джек, а эта дамочка переоделась в его одежду! И теперь вы собираетесь вызволить ее! Ничего у вас не выйдет. Советую вам, господа, убраться отсюда, пока я не предъявил вам обвинения в соучастии!
– Ты отвратительный жадный негодяй! – вскипел Морган, окончательно теряя терпение. – Думаешь только о своей награде, а на истину тебе наплевать! Арестовал невинного человека, а сам Благородный Джек сейчас где-то гуляет на свободе! Неужели ты и в самом деле думаешь, что, повесив эту женщину, ты покончишь с Благородным Джеком? Хорошо же ты будешь выглядеть, когда он вновь кого-нибудь ограбит и всем станет ясно, что ты повесил невинную девицу!
Давно уже никто не осмеливался так оскорблять сквайра Полка. Он пришел в ярость.
– Этого никогда не случится, – взревел он, Наступая на Моргана, – потому что она и есть этот самый разбойник! Я уверен в этом!
– Довольно! – мрачно произнес Джером, и от его ледяного тона, казалось, могли замерзнуть все костры ада. – Вы горько пожалеете об этом, Полк. На этот раз вы зашли слишком далеко. Обещаю, я воспользуюсь всем своим влиянием при дворе, чтобы вы были лишены своего поста и привлечены к суду за самоуправство. Идем, Морган. Я собираюсь немедленно известить обо всем короля. И горе тому, кто осмелился мне перечить!
Проходя мимо сквайра Полка, высокий молодой человек скривился от отвращения:
– Какой мерзкий запах! Ты и в самом деле самая настоящая жирная свинья!
Сквайр так и застыл с открытым ртом, не в силах поверить, что кто-то осмелился так его оскорбить! Его, самого сквайра Полка!
Незнакомцы уже ушли, громко хлопнув дверью, когда к нему вновь вернулся дар речи.
– Эти проходимцы не могут быть герцогом и его братом! – громко заявил он, стараясь убедить не столько своих подчиненных, сколько самого себя. – А эта женщина – вовсе не дочь графа Крофтона.
