спиртных напитков и автомобиль довольно редкое явление. Здесь, как и на континенте, практика сексуального возбуждения без последующего удовлетворения не имеет широкого распространения; кроме того, здесь люди, имеющие положение в обществе, не охвачены страстью преследовать неугодных им лиц, как это случается в Америке. Впрочем, разница между двумя странами выражается лишь в степени распространения описанных явлений.
Судья Бен Б. Линдсей, в течение многих лет руководивший судом по делам подростков в Денвере и, следовательно, имевший ни с чем не сравнимую возможность познакомиться с фактическим положением дела, предложил внести в закон о браке и семье новую статью, в которой появилось бы новое понятие – брак по соглашению. К несчастью, он вскоре вынужден был оставить занимаемую им должность, поскольку его желание помочь молодым людям решить их проблемы вызвало недовольство Ку-клукс-клана и католической церкви. Идея брака по соглашению говорит о том, что судья Лиидсей был разумным консерватором, который хотел сделать половые отношения среди молодежи более или менее стабильными и тем самым бороться с половой распущенностью.
Судья Линдсей обращает внимание на тот факт, что лишь недостаток средств мешает молодым людям вступать в брак и что деньги требуются им на воспитание детей и на обеспечение жены, поскольку жены, как правило, не работают. Новая форма брака, предложенная им для молодых людей, отличается от обычного брака тремя особенностями. Во-первых, молодые люди в течение некоторого времени не должны иметь детей, и, следовательно, они должны быть ознакомлены с основами контроля над рождаемостью. Во-вторых, если брак бездетен, то супруги могут получить развод по взаимному согласию и при условии, что на момент развода у жены нет беременности. В-третьих, после заключения развода жена не имеет права на алименты. Он утверждает – вполне справедливо, как мне кажется, – что принятие этого закона позволило бы многим молодым людям, в частности студентам университетов, вести нормальную семейную жизнь и более не участвовать в дионисийских оргиях, которые характерны для быта современной молодежи. В качестве доказательства своей правоты он приводит фактические данные, которые говорят о том, что женатые студенты занимаются более успешно, чем неженатые. Разумеется, работа и секс гораздо лучше совмещаются, когда между мужчиной и женщиной поддерживаются более или менее постоянные отношения, а не тогда, когда молодые люди напиваются на шумных вечеринках. Важно также и то, что совместная жизнь молодых людей экономически гораздо выгодней, чем раздельное существование, и это еще один аргумент в защиту такого брака. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что принятие предложения судьи Линдсея в качестве закона оказало бы благотворное влияние на отношения между молодыми людьми, не говоря уже о том, что это был бы большой успех новой морали в отношениях между полами.
Тем не менее предложение судьи Линдсея вызвало вопли ужаса со стороны большинства людей среднего возраста и большинства газет по всей Америке – от востока до запада и от севера до юга. Говорили, что он посягнул на священные основы брака и семьи, что предложение легализовать временный брак означает легализацию разврата, что судья чудовищно преувеличил количество внебрачных связей и тем самым оклеветал честных и чистых американских женщин и, наконец, что большинство людей, занимающихся бизнесом, остаются девственниками вплоть до тридцати-тридцати пяти лет. Я заставляю себя думать, что все эти люди верили во все сказанное и говорили вполне искренне. Выслушав обвинения в адрес судьи Линдсея, я пришел к выводу, что у его противников всего два аргумента: первый – Иисус Христос не одобрил бы предложение судьи; второй – его предложение не одобрили бы сановники церкви. Разумеется, второй аргумент более веский, поскольку первый носит чисто гипотетический характер и никак не может быть обоснован. Лично я не слышал ни от одного человека, что предложение судьи Линдсея могло бы помешать кому-либо быть счастливым. Но этот аргумент, очевидно, признан недостаточно веским, так как противоречит традиционной морали.
Хотя я совершенно убежден, что брак по соглашению представляет собой шаг в нужном направлении и мог бы принести много хорошего, я все-таки считаю, что такой брак не слишком много дает. По моему мнению, половые отношения, не приведшие к рождению детей, должны рассматриваться как частное дело. Поэтому никого не должно интересовать, живут ли мужчина и женщина в браке или же нет. Я также считаю, что нежелательно, если вступившие в брак мужчина и женщина, желающие иметь детей, не имеют в прошлом опыта половых отношений. Имеется множество свидетельств того, что желательно, чтобы свой первый половой акт человек осуществлял с лицом, имеющим опыт половых отношений. У людей половой акт не инстинктивен и, очевидно, никогда таковым не был с тех пор, как перестал совершаться а tergo4. Но кроме того, есть и другой аргумент: глупо требовать от людей поддерживать брачные отношения всю свою жизнь, не убедившись в том, есть ли между ними сексуальная совместимость. Это столь же глупо, как если бы человеку нельзя было посмотреть дом до того момента, когда он совершит сделку. Признав биологические основы брака, было бы гораздо правильнее признавать брак, вступившим в законную силу, после первой беременности жены. В настоящее время брак считается недействительным, если между супругами отсутствовали половые отношения. Но ведь истинная цель брака – дети, а не половые отношения. Таким образом, брак следует рассматривать как действительный, когда родился ребенок. Приведенная выше точка зрения на то, является ли брак действительным или же нет, появилась вместе с практикой использования противозачаточных средств, когда половые отношения и рождение детей стали рассматриваться порознь. В результате мужчины и женщины стали соединяться либо ради одного только секса, как это бывает при визите к проститутке, либо ради дружеских отношений с учетом половой связи, как предлагал судья Линдсей, либо, наконец, для того чтобы создать семью, в которой будут дети. Каждая из этих возможностей должна рассматриваться порознь, и любые формы новой морали отношений между полами могут быть удовлетворительными только тогда, когда эта разница будет строго учитываться, а не будет все сваливаться в одну кучу.
Глава XIII
Семья в настоящее время
Возможно, читатель помнит, что в главах II и III мы рассмотрели семью эпохи матриархата и эпохи патриархата и связь семейных отношений в эти эпохи с этикой отношений между полами. В данной главе мы вновь обращаемся к вопросам, связанным с семьей, чтобы сформулировать разумные ограничения сексуальной свободы. Мы довольно долго занимались тем, что изучали связь между понятием секса и понятием греха, связь, которая была такой ясной для первых христиан; правда, благодаря им эта идея стала избитой до невозможности и нашла свое воплощение в непосредственных суждениях каждого из нас. Но я больше не намерен заниматься теологической точкой зрения, согласно которой в половых отношениях есть нечто низменное и нечистое и только в браке, где есть дети, эти отношения становятся лучше.
Теперь мы перейдем к изучению вопроса, какова степень стабильности половой связи, необходимой для соблюдения интересов детей, иначе говоря, к рассмотрению семьи как результату устойчивого брака. Сразу скажем, что этот вопрос очень не простой. Ясно, что у ребенка как члена семьи есть и другая альтернатива, например, оказаться найденышем и воспитываться в одном из детских домов, в котором уход за детьми и их воспитание находятся на высоком уровне, недоступном большинству семей.
Мы рассмотрим также, насколько существенно важно участие отца в жизни семьи; напомним читателю, что лишь с точки зрения отца сохранение женской чести существенно необходимо для существования семьи. Мы должны будем рассмотреть, какое влияние оказывает семья на психологию ребенка; заметим, что Фрейд видел это влияние в несколько мрачном свете. Мы должны также рассмотреть воздействие экономических отношений на то, как велика или мала роль отца в семье. Мы попытаемся ответить на вопрос, желаем ли мы, чтобы государство взяло на себя функции отца или даже, как предлагал Платон, функции обоих родителей. Даже если предположить, что наилучшими условиями для развития ребенка будут такие, при которых о нем заботятся его отец и мать, нам все-таки необходимо рассмотреть случаи, когда один из родителей – а иногда и оба – должен быть лишен родительской власти или же когда ребенок остается у одного из родителей.
Среди выступающих против свободы половых отношений есть те, кто пытается обосновать свою позицию теологически; они обычно утверждают, что развод противоречит интересам ребенка. Хотя теологическое обоснование налицо, но налицо также и лицемерие теолога, что видно хотя бы из того факта, что он нетерпимо относится как к разводу, так и к противозачаточным средствам и что для него совершенно все равно, является ли один из родителей сифилитиком и не заразит ли он ребенка. В такого рода случаях, когда интересы маленьких детей защищают с пафосом и со слезой в голосе, ясно, что за всем этим скрывается жестокость. Вопрос о том, как согласовать интересы ребенка и его родителей, должен решаться без предрассудков и при условии понимания, что ответ на него с самого начала не является очевидным. Здесь мы сделаем остановку, так как желательно рассмотреть вкратце уже известные нам вещи.
Семья существовала еще до появления человека, и ее биологическая функция заключается в том, что для выживания ребенка необходима помощь отца во время беременности и кормления ребенка грудью. Однако и в случае туземцев, живущих на Тробриандских островах, и в случае человекообразных обезьян эта помощь совсем другого рода, чем та, которую оказывает отец в современном цивилизованном обществе. В примитивной семье отец не догадывается о том, что его ребенок имеет биологическую связь с ним, для него он просто был рожден его женой, которую он любит. Для него это факт, поскольку он видел, как жена рожала ребенка, и именно благодаря этому факту появляется инстинктивная связь между ним и ребенком. Он не видит никакой биологической необходимости в том, чтобы его жена не изменяла ему, хотя он, без сомнения, испытывает инстинктивное чувство ревности, когда ее измена становится фактом. На этой стадии развития общества у отца еще не появилось чувство собственности на своего ребенка, потому что ребенок – собственность жены и ее брата; отцу остается только любить ребенка и заботиться о нем.
Но по мере того, как человек становился все более разумным существом и начал рано или поздно вкушать плоды с древа познания добра и зла, он осознал, что ребенок происходит от его семени и что теперь от г должен быть уверен, что его жена честная женщина. Жена и дети становятся его собственностью, причем по мере развития экономических отношений весьма ценной собственностью. В том, чтобы заставить жену и детей уважать и бояться его, он получает поддержку со стороны религии. Важно, чтобы дети никогда не забывали о своем страхе перед отцом, поскольку со временем, когда он станет старым и слабым, а они – молодыми и сильными мужчинами, этот страх поможет ему сохранять над ними свою власть. В десяти заповедях этот предмет трактуется двусмысленно; следовало бы эту заповедь читать так: «Почитай отца твоего и твою мать, ибо дни их могут быть долгими под солнцем». Ужасное преступление отцеубийства, которое мы находим в древних цивилизациях, показывает, какие огромные усилия были затрачены, чтобы преодолеть искушение совершить его. Это и другие преступления, например, каннибализм, уже не вызывают у нас священного ужаса, потому что наше воображение отказывается представить нам что-либо подобное.
Семья достигла своего расцвета на заре цивилизации, с возникновением пастушеских и сельскохозяйственных общин. Для большинства членов общины применение, рабского труда было невозможно и поэтому самый простой способ получения рабочих рук состоял в том, чтобы родить их. Вот здесь-то и потребовалась помощь религии, которая объявила семью священной, чтобы поддержать власть отца над работающими детьми. Отсюда со временем родилась идея первородства, которая укрепляла власть главы племени или клана; отсюда же ведут свое происхождение и королевская власть, и аристократия, и даже идея божества, поскольку Зевс, например, был отцом богов и людей1.
Хотя это и не совсем правильно, с развитием цивилизации возрастало и значение семьи в обществе. Однако, достигнув своего максимума, это значение пошло на убыль, так что теперь в западном обществе от него осталась только тень былого влияния. Причины этого явления связаны отчасти с развитием экономики, отчасти с развитием культуры. Даже во времена своего расцвета рамки семьи были тесны для горожан и моряков. Во все времена, за исключением нашего, торговля служила развитию культуры, поскольку благодаря торговым связям люди знакомились с обычаями и порядками в других странах и становились свободными от племенных предрассудков. Между прочим, у греков, которые занимались морскими перевозками, семейное рабство было развито в меньшей степени, чем у их современников. Другие примеры того, как море раскрепощает психологию людей, мы находим в Венеции, Голландии и Англии времен королевы Елизаветы. Впрочем, это к делу не относится, поскольку нас интересует случай, когда один из членов семьи уезжает куда-то надолго. При этом он уже не испытывает на себе влияние семьи, а в семье на одного работника становится меньше.
С развитием цивилизации возрастает приток сельского населения в города, и это также ослабляет семью, как и уход из семьи кого-либо из ее членов. Рабство также ослабляло семью, особенно если это касалось низших классов общества. Рабовладельцу были безразличны семейные отношения его рабов; по своей прихоти он мог разлучить жену с мужем или, наоборот, мужа с женой. Он мог иметь половые отношения с любой рабыней, которая ему понравилась. Однако семьи из аристократического класса оставались нерушимыми, так как для них доброе имя и честь семьи много значили; для этих семей много значит также успех в борьбе кланов, пример этого – борьба между Монтекки и Капулетти, которая была характерна для античного города или для Италии времен конца средневековья и эпохи Возрождения. Закат аристократии начался еще в первые века Римской империи и усилился благодаря победе христианства, первоначально религии рабов и пролетариев, над языческой религией. Ослабление семьи связано с тем фактом, что первые христиане относились к семье враждебно; в этических нормах, по которым они жили, семье отводилось также мало места – если взять другие существовавшие тогда религии, – как и в буддизме. В этике христианства самое главное – это связь души человека с Богом, а не связь людей друг с другом.
Пример буддизма показывает, как ошибочно видеть причины возникновения религии в изменении экономических отношений. Хотя я не так хорошо знаком с историей Индии времен буддизма, я не думаю, что экономические причины влияли на души людей, когда они принимали эту религию; более того, я весьма сомневаюсь, что такие причины вообще существовали. В течение периода наибольшего распространения буддизма, это была в основном религия принцев, для которых семейные отношения значили гораздо больше, чем для других классов. Тем не менее презрение к миру и попытка обрести спасение от ига повторных рождений стали всеобщими. Заметим, что в буддийской этике семье отводится очень мало места2.
