Ты их различаешь едва-едва,Пером неумелым дословно, построчно,Едва поспевая, ты запись ведешь,Боясь пропустить иль запомнить неточно…(Петля или пуля, река или нож?..)И дальше ты пишешь, — не слыша, не видя,В блаженном бреду не страшась чепухи,Не помня о боли, не веря обиде,И вдруг понимаешь, что это стихи.
1943
«У меня большое горе»
У меня большое гореИ плакать не могу.Мне бы добрести до моря,Упасть на берегу.Не слезами ли, родное,Плещешь через край?Поделись хоть ты со мною,Дай заплакать, дай!Дай соленой, дай зеленой,Золотой воды,Синим солнцем прокаленной,Горячей моей беды.Я на перекресток выйду,На колени упаду.Дайте слез омыть обиду,Утолить беду!О животворящем чудеУмоляю вас:Дайте мне, родные люди,Выплакаться только раз!Пусть мольба моя нелепа,Лишь бы кто-нибудь принес, —Не любви прошу, не хлеба, —Горсточку горючих слез.Я бы к сердцу их прижала,Чтобы в кровь мою вошлоОбжигающее жало,От которого светло.Словно от вины тягчайшей,Не могу поднять лица…Дай же кто-нибудь, о дай жеВыплакаться до конца,До заветного начала,До рассвета на лугу…Слишком больно я молчала,Больше не могу.
1943
«Но в сердце твоем я была ведь»
— Но в сердце твоем я была ведь?— Была:Блаженный избыток, бесценный излишек…— И ты меня вытоптал, вытравил, выжег?..— Дотла, дорогая, дотла.— Неправда. Нельзя истребить без следа.Неясною тенью, но я же с тобою,Сквозь горе любое и счастье любоеНевольно с тобою — всегда.
