Течет река Мойка... От Фонтанки до Невского проспекта

Современное фото

С Софьей Григорьевной Волконской, сестрой князя Сергея и новой хозяйкой дома, Александр Сергеевич о найме квартиры в нижнем этаже жилого здания не говорил, ибо она в ту осень отдыхала в Италии, а ее имущественные дела вел гофмейстер двора его императорского величества, сенатор и кавалер Лев Алексеевич Перовский, доверенное лицо князя. Именно с ним А.С. Пушкин оговаривал подробно все условия найма квартиры в княжеском доме на набережной Мойки, 12.

Софья Григорьевна, находясь в Италии, вряд ли интересовалась подобными скучными делами и, вероятно, даже не знала о том, что квартиру в ее фамильном особняке снял поэт А.С. Пушкин.

Оговорив условия и порядок найма квартиры, гофмейстер Л.А. Перовский подготовил наиподробнейший документ – «Контракт на наем квартиры в доме княгини С.Г. Волконской», не упустив в его весьма объемном содержании ни одной, даже мелкой, детали, касающейся ответственности и обязанностей квартиросъемщика, камер-юнкера Александра Сергеевича Пушкина.

Договор заключили сроком на два года. Деньги вперед за первые четыре месяца внесла супруга камер-юнкера госпожа Наталья Николаевна Пушкина. Ее супруг расписался на договоре о найме квартиры: «К сему титулярный советник Сергеев сын Пушкин руку приложил».

Позволю себе познакомить читателей с подлинным содержанием этого необычного для моих современников исторического документа о найме квартиры в нашем городе 175 лет тому назад. Отмечу, что в нем полностью сохранена исходная редакция документа, составленного в 1836 году.

Контракт на наем квартиры в доме С.Г. Волконской

«Тысяча восемьсот тридцать шестого года сентября первого дня, я, нижеподписавшийся Двора Его Императорского Величества камер-юнкер Александр Сергеевич Пушкин, заключил сей контракт по доверенности госпожи статс-дамы княгини Софии Григорьевны Волконской, данной господину гофмейстеру Двора его Императорского Величества, сенатору и кавалеру Льву Алексеевичу Перовскому в том: 1-е. Что нанял я, Пушкин, в собственном Ее Светлости княгини Софии Григорьевны Волконской доме, состоящем 2-й Адмира лтейской части 1-го квартала под № 7 весь, от одних ворот до других, нижний этаж, из одиннадцати комнат состоящий, со службами; как то: кухнею и при ней комнатою в подвальном этаже, взойдя на двор направо; конюшнею на шесть стойлов, сеновалом, местом в леднике и на чердаке и сухим для вин погребом, сверх того, две комнаты и прачешную взойдя на двор налево, в подвальном этаже во 2-м проходе; сроком вперед на два года, то есть: по первое число сентября, будущего тысяча восемьсот тридцать восьмого года. 2-е. За наем оной квартиры с принадлежностями обязуюсь я, Пушкин, заплатить Его Превосходительству Льву Алексеевичу Перовскому в год четыре тысячи триста рублей ассигнациями, что составит в два года восемь тысяч шестьсот рублей, которые и имею вносить по три месяца, при наступлении каждых трех месяцев вперед по тысяче семидесяти пяти рублей, бездоимочно. 3-е. В каком виде теперь нанимаемые мною комнаты приняты, как то: полы чистые, двери с замками и ключами крепкие, рамы зимние и летние с целыми стеклами, печи с крышками, тарелками и заслонками, в таком точно виде, по выезде моем и сдать я обязан; а если что окажется изломано, разбито и утрачено, то за оное заплатить или исправить мне как было, Пушкину, своим коштом. 4-е. Буде я пожелаю во время жительства моего в квартире сделать какое- либо неподвижное украшение, то не иначе как на свой счет и то с позволения Его Превосходительства Льва Алексеевича, но отнюдь не ломая капитальных стен. 5-е. В нанятой мною квартире соблюдать мне должную чистоту: не рубить и не колоть в кухне дров, на лестницах не держать нечистоты, также и на дворе ничего не лить и не сыпать, но всякую нечистоту выносить в показанное место. 6-е. От огня иметь мне, Пушкину, крайнюю осторожность; а дабы со стороны моего жительства никакого опасения не было, обязываюсь я наблюсти, чтобы люди мои не иначе выносили огонь на двор, как в фонаре. 7-е. Чищение печных труб и прочая полицейская повинность зависит от распоряжения Его Превосходительства Льва Александровича. 8 -е. О всяких приезжающих ко мне и отъезжающих от меня, должен я немедленно давать знать Управляющему домом; беспаспортных же с непрописанными в квартале и просроченными билетами людей обоего пола ни под каким видом не держать, а если, паче чаяния, сие и случится, то вся ответственность падает на меня. 9-е. В случае продажи дома, Его Превосходительство Лев Алексеевич со стороны своей обязывается уведомить меня об оной заблаговременно, дабы – если покупщик не согласен будет хранить контракт в сей силе, то мог бы я приискать для жительства моего в ином доме квартиру; равно и я, Пушкин, если более означенного в сем контракте срока нанять квартиры не пожелаю, то должен уведомить Его Превосходительство Льва Алексеевича, до истечения срока за месяц; и наконец 10-е. Сей контракт до срочного времени хранить с обеих сторон свято и ненарушимо, для чего и явить его где следует, подлинному же храниться у Его Превосходительства Льва Алексеевича, а мне, Пушкину, иметь с него копию <… >».

Естественно, особняк уже утратил прежние черты дома времен владения им «птенца гнезда Петрова» – царского секретаря Ивана Антоновича Черкасова. Исчез приятный глазу фасад, отделанный в голландском стиле. В 30-е годы XIX столетия дом капитально перестроили в моде и духе нового времени, а в отделке его фасадов уже торжествовал строгий стиль русского классицизма. Одни конюшни и дворовые участки еще стойко сохраняли облик и отделку, ушедшего «осьмнадцатого столетия». Дом № 12 разделялся на две половины. Часть его комнат, составляющих парадную анфиладу, окнами выходила на набережную Мьи, другая (жилая), отделанная менее богато и пышно, смотрела в старый двор. Кстати, квартира нижнего этажа дома Волконской из одиннадцати комнат своей планировкой напоминала Пушкину его предыдущую съемную квартиру в доме Баташова на Гагаринской набережной Невы, 32, близ Фонтанки: «Прожив в ней два года, я вынужден был покинуть этот дом, управляющий которого негодяй», – писал Пушкин отцу в Москву.

В новой съемной квартире Пушкина кроме детей, жены и ее сестер обретались крепостные дворовые люди: две няни, кормилица, лакей, четыре горничные, три служителя, повар, прачка, полотер и кроме них «старый дядька» Александра Сергеевича, слуга Никита Козлов и несколько человек иных доверенных слуг. В общей сложности 20 крепостных людей, обслуживавших семью русского поэта. Анфиладу комнат в съемной пушкинской квартире на набережной Мойки, выходящих окнами на речку, составляли буфетная, столовая, гостиная, спальная и комнаты старших сестер Гончаровых.

Детская комната, кабинет А.С. Пушкина, передняя, помещения прислуги были обращены окнами во двор, там находились здания конюшен, каретных сараев и сеновала. В каретном сарае во дворе находился «транспорт» Пушкиных: кабриолет, двухместная коляска и большой четырехместный экипаж, исколесивший на своем веку многие дороги Российской империи. В последний раз старой дорожной коляской Александр Сергеевич пользовался при своей поездке в Москву весной 1836 года, а в марте того же года ездил в свое родовое имение Михайловское на похороны матери. К нанятой в доме квартире в соответствии с контрактом также относился целый ряд хозяйственных помещений, расположенных в подвальном этаже дома (кухня с комнатой при ней, прачечная с двумя комнатами и кладовая, сухой погреб для вин и место в дворовом леднике).

А.С. Пушкин. Гравюра Т. Райта. 1837 г.

Вскоре после переезда на Мойку жизнь семейства Пушкиных вошла в привычный ритм. Александр Сергеевич кроме прозаических и поэтических трудов увлекся издательским делом, взяв на себя руководство журналом «Современник». 30 сентября 1836 года в столице вышел из печати третий том популярного журнала, в котором Пушкин опубликовал объявление, уведомляющее подписчиков о том, что «„Современник“ будет издаваться и в следующем, 1837 году», что каждые три месяца предполагается выпускать один том журнала, а подписка на него в Санкт-Петербурге принимается во всех столичных книжных лавках. Подобная реклама тогда стала своеобразным вызовом царю, наложившему в те дни запрет на издание любого нового журнала. Кроме того, поэт не имел тогда права гарантировать выпуск «Современника» в следующем, 1837 году, поскольку высочайшее разрешение на издание этого журнала действовало только в течение 1836 года.

Николай I высказал по поводу дерзких объявлений поднадзорного поэта крайнее неудовольствие,