салон. Она стала душой и «режиссером» великолепных дворцовых праздников, музыкальных и литературных вечеров и веселых балов.
После смерти Михаила Павловича в 1849 году великая княгиня превращает дворец в своеобразный столичный культурный центр. Современники с уважением вспоминали, что «сюда съезжалось все именитое и выдающееся в обществе». «Четверги» великой княгини, по мнению свидетелей тех лет, «представляли собою явление совершенно новое и необыкновенное». Обер-прокурор Синода К.П. Победоносцев в своих воспоминаниях отмечал: «На вечерах великой княгини встречались государственные люди с учеными, литераторами, художниками». «Четверги» иногда посещал даже император Николай I, весьма уважительно относящийся к своей «ученой» невестке.
Появлялись в ее салоне и представители столичного дипломатического корпуса, в толпе которых всегда выделялась весьма колоритная персона будущего «железного» канцлера Германии Отто фон Бисмарка, тогда еще прусского посланника при русском дворе.
Позднее салон Елены Павловны в Михайловском дворце стали посещать император Александр II, императрица Мария Александровна и иные члены императорской фамилии.
В период Крымской войны великая княгиня основала Крестовоздвиженскую общину сестер милосердия и призвала российских женщин помогать больным и раненым воинам.
Одним из последних патриотических деяний Елены Павловны стало создание в 1885 году в Петербурге первого учебного института совершенствования врачей, получившего ее имя. Клинический институт торжественно открыли уже после смерти великой княгини.
28 апреля 2004 года в сквере Санкт-Петербургской медицинской академии последипломного образования установили памятник ее основательнице – великой княгине Елене Павловне.
По тем временам постройка Михайловского дворца обошлась казне в довольно значительную сумму – 7,6 миллионов рублей. Автор проекта зодчий Карл Росси удостоился царского подарка. Император подарил ему перстень с бриллиантом, выделил участок земли для постройки собственного особняка за счет казны и одновременно пожаловал зодчему орден Св. Владимира III степени.
Столичные жители и иностранные гости с восхищением обозревали сказочный дворец. Газеты и журналы публиковали восторженные оценки нового великолепного дворцового сооружения. Популярный петербургский журнал «Отечественные записки» в 1825 году с восторгом писал: «По величию наружного вида дворец сей послужит украшением Петербурга, а по изящности вкуса внутренней отделки оного может считаться в числе лучших европейских дворцов.
Это роскошь воображения, которую искусство умело, так сказать, разлить на все части всего здания. Там залы, которых стены отделаны под палевый и лазоревый мрамор, лоснятся, как стекло, и украшаются во всю высоту широкими зеркалами, в которых отражаются во множестве видов и драгоценные бронзы и пышная мебель. Двери из карельской березы под лаком, с резьбой и позолотою, и отделки карнизов и потолков лепною работою и живописью, довершают убранство. Белая под мрамор с колоннами зала представляет на стене ряд исторических изображений.
Гирлянды как будто живых цветов вплелись и вьются по стенам белым как снег. Только что недостает аромата фиалкам и розам, а на потолке, который блещет золотом и как радуга пестреет цветами, столь легко начертаны прелестные гении и нимфы… Яркие золотистые и малиновые штофы устилают стены комнат, полы из розового дерева, анажу и гебенового. Нельзя умолчать о превосходных обоях комнат в нижнем этаже. По синей, по оранжевой ткани блестят серебристые и золотые цветы, а там стены целой комнаты составлены из лиловых атласных подушек, со шнурами и кистями, складенных одна на другой. Это не иное что как обои; но сбористый атлас, выпуклость подушек и кисти представлены столь живо, что, кажется, чувствуешь мягкость их, и зрение, утомленное блеском, как бы отдыхает на них».
И еще одно из воспоминаний, воссоздающих многое из того, что не сохранилось в творении Карла Росси, упоминается архитектором М.З. Тарановской: «…Почивальня убрана голубым штофом с разводами белых цветов. Над позлащенною кроватью раскидываются голубые занавеси и поднимаются кверху сборами, составляя в вышине балдахин, страусовыми перьями украшенный… И в несколько часов невозможно обозреть богатства и красоты сего просторного дворца. Надобно видеть сей дворец при солнечном сиянии, когда сама природа помогает очарованию искусства. Но когда ночной мрак скроет от глаз природу, то такое еще новое зрелище представляется при блеске вечерних огней в сих чертогах, куда Скотти своею кистью, как волшебным жезлом, собрал граций и сильфидов».
Английский ученый А.-Б. Гренвиль, побывавший в Петербурге, тогда же писал, что «Михайловский дворец является триумфом новейшей архитектуры и не только превосходит все, виденное в Тюильри и других королевских дворцах континента, но является положительно единственным в своем роде».
Монументальное здание Михайловского дворца стало последней дворцовой усадьбой в центре Северной столицы. Хотя оно и размещено Росси в глубине прямоугольного парадного двора, тем не менее осталось открытым для пространства новой муниципальной Михайловской площади и прекрасно вписалось в нее и в формировавшиеся вблизи дворца городские застройки. Площадь, названную тогда Михайловской, украшало не только удивительное по своей красоте здание дворца, но и его великолепная чугунная ограда, считавшаяся одним из шедевров архитектора К.И. Росси.
Ее ажурная решетка, составленная из высоких копий с золочеными остриями, прекрасно гармонирует с тяжелым массивным гранитным цоколем. Главные ворота дворцовой ограды привлекают внимание кружевным выразительным рисунком створок и калиток. В центре ворота с четырехгранными пилонами увенчаны золоченой изысканной арматурой.
Цокольный этаж центрального дворцового корпуса архитектор Росси украсил горизонтальными рустами, выгодно подчеркивающими строгий вертикальный ритм восьми коринфских колонн, поднятых на аркаду первого этажа дворцового здания. Боковые крылья фасада зодчий оформил трехчетвертными коринфскими колоннами и замечательным скульптурным фризом из сорока четырех барельефов скульпторов В.И. Демут-Малиновского и С.С. Пименова.
Здание дворца великого князя Михаила Павловича украшает опоясывающий все монументальное сооружение антаблемент, художественно проработанный и прорисованный.
Рельефные скульптурные композиции, арматура в нишах фасада арочной формы над окнами первого этажа, скульптурные группы фронтонов, фриз и уже упоминавшиеся сорок четыре горельефных панно мастерски исполнили скульпторы В.И. Демут-Малиновский и С.С. Пименов по эскизам зодчего К.И. Росси.
В отличие от центрального корпуса на служебных зданиях художественная лепка практически отсутствует, а их фасады искусно подчеркиваются лишь полуколоннами дорического ордера.
Садовый фасад Михайловского дворца не менее прекрасен и тоже художественно оформлен. Величественная двенадцатиколонная лоджия на высокой рустованной аркаде придает ему строгость и грандиозную царственность. В нем Росси сумел удачно совместить дворцовое строение с пышным пейзажным парком.
Все это в совокупности высоко характеризует творца удивительного ансамбля – великого зодчего К.И. Росси, предусмотревшего при планировании Михайловского дворца и общие градостроительные задачи, и планировку замечательного Михайловского пейзажного сада, и детали внутренней отделки палаццо.
Карл Иванович Росси славился среди мэтров от архитектуры как виртуоз отделки дворцовых помещений. При украшении интерьеров дворца великого князя Михаила Павловича знаменитый зодчий превзошел самого себя. Отделка помещений поражала не только своим великолепием, но и невероятной гармонией. Архитектурные и скульптурные элементы, живопись плафонов и стен, мебель, бронза, хрусталь,
