образцом архитектуры стиля позднего классицизма.
Его строгий парадный фасад, обращенный на Мойку, украшен тремя металлическими чугунными балконами художественного литья, с изящными ажурными решетками ограждений и фигурными кронштейнами. Колонки всех трех балконов (двух на четвертом этаже и одного, более просторного, на третьем) украшали металлические шары. В начале XX столетия сквозной участок от Мойки до Миллионной улицы в справочниках и путеводителях обычно обозначается как «Миллионная ул., 14/набережная Мойки, 13» и числился за его владелицей Р.С. Гинцбург. Однако подобная констатация этого факта правомочна только после первого десятилетия ХХ века. Ранее же, как совершенно справедливо утверждал историк П.Я. Канн, «дом № 13 на набережной Мойки никогда не состоял в родстве со своим соседом, домом № 14 по Миллионной улице, до 1913 года, а затем и с 1917 года по сию пору. Это были разные здания и их, даже сегодня, объединяет лишь общий прямоугольный двор».
В начале XIX столетия на правом берегу Мойки построили жилой каменный дом № 13 для именитого столичного купца Николая Кувшинникова.
1811 год помечен в Пушкинской «Программе автобиографии» как особый период начала жизни в Петербурге. До двенадцати лет Саша Пушкин провел в Москве на попечении гувернеров. Последние обучали мальчика языкам, поведению в обществе и, как могли, обучали по учебным программам той поры.
Позже Александр Сергеевич даст оценку подобного домашнего воспитания в строках «Евгения Онегина»:
Несовершенство домашнего воспитания с его недостатками и пробелами, естественно, беспокоило родителей. На семейном совете единодушно решили дать старшему сыну Александру образование в одном из лучших закрытых учебных заведений страны. Выбор пал на Санкт-Петербург.
Сначала хотели отдать Александра в аристократический пансион – Иезуитский коллегиум. Однако в 1811 году до Москвы дошли вести об открытии в Санкт-Петербурге нового учебного заведения – Царскосельского лицея. Говорили, что нем даже завершат свое образование великие князья Николай и Михаил Павловичи. Дядя Александра – Василий Львович узнал, что лицейское воспитание, основанное на передовых педагогических системах, намеренное игнорировать рутину старых методов обучения, рассчитано на шесть лет. В программу обучения включено изучение русского и многих иностранных языков, истории, словесности, статистики, политической экономии, математики и изящных искусств. Программы старших курсов лицея якобы приравнивались к университетским. Желающих определить своих детей в новое элитное учебное заведение оказалось предостаточно. Набрали же всего 30 мальчиков 11–14-летнего возраста из числа лучших по своему развитию и знаниям.
Оказалось, что знатность и богатство претендента тогда во внимание не принимались. Однако Сергей Львович все же использовал все свои дружеские связи по «цеху поэзии», в том числе переговорил со своим хорошим приятелем, директором Лицея В.Ф. Малиновским...
К экзаменам мальчика готовил в своем доме его дядя – Василий Львович Пушкин, один из известнейших московских литераторов, автор множества остроумных дружеских эпиграмм и сатирических памфлетов. Василий Львович состоял активным бойцом в «дружине» Н.М. Карамзина в стычках с его литературными противниками, воевавшими тогда под знаменами адмирала-литератора А.С. Шишкова.
О первых месяцах пребывания Александра Пушкина в столице можно узнать из воспоминаний его замечательного друга Ивана Пущина. Пущин также питал к Пушкину искренние дружеские чувства с самой первой их встречи в стенах Царскосельского лицея и до конца своих дней.
Они познакомились во время приемных экзаменов в Лицей, проводимых под председательством министра народного просвещения А.К. Разумовского. В своих воспоминаниях И.И. Пущин, живший тогда у своего знаменитого деда – адмирала Петра Ивановича Пущина на набережной Мойки, 14, писал: «Между тем, когда я достоверно узнал, что и Пушкин поступил в Лицей, то на другой же день отправился к нему как ближайшему соседу. Он жил у дяди на Мойке…» Действительно, у дяди Василия Львовича, но где конкретно, в каком доме на старой речке Мье, именно так она называлась в начале XIX столетия, в мемуарах Пущина не указывалось.
Вероятно, отсутствие в записях И.И. Пущина конкретного номера дома на Мойке позволило огромному числу отечественных историков, краеведов и литературоведов с уверенностью утверждать в своих публикациях, что «Василий Львович остановился с племянником в Демутовом трактире» (ныне – наб. реки Мойки, 40). В те годы это была фешенебельная известная гостиница, где всегда останавливалась солидная и к тому же известная публика, к которой по своему социальному положению, естественно, относился и В.Л. Пушкин.
Однако в этот приезд в столицу Василий Львович в апреле 1811 года не останавливался со своим племянником в Демутовом трактире.
Не найдя в воспоминаниях И.И. Пущина конкретного адреса, но располагая детальным маршрутом совместных прогулок друзей в столице, исследователи, ссылаясь на И.И. Пущина, как правило, туманно сообщали: «Поселились Пушкины на Мойке, возле Летнего сада, невдалеке от Невского проспекта и Зимнего дворца, вблизи Невы». Большинство все же склонялось, по мнению знатока «неопознанных» адресов известных деятелей отечественной литературы В.П. Старка, к тому, что «дядя и племянник Пушкины жили в Демутовом трактире». По мнению В.П. Старка (1993 г.), «только М.А. Цявловский был другого мнения. В „Летописи“ он указал, что в Петербурге В.Л. Пушкин с А.Н. Ворожейкиной и племянником поселяются в гостинице „Бордо“. Далее он сообщил, что в первых числах августа Пушкин с дядей и А.Н. Ворожейкиной переезжает из гостиницы „Бордо“ на частную квартиру на Мойке».
В.П. Старк, благодаря поиску которого мы сегодня точно знаем истинный первый адрес 12-летнего Саши Пушкина в Петербурге, обнаружил ссылку исследователя М.Я. Цявловского на строки письма Василия Львовича, адресованного 7 августа 1811 года П.А. Вяземскому: «Я прожил несколько дней в гостинице „Бордо“, где меня ужасно ободрали. Я в ужасах переезда, и у меня все еще вверх дном». При этом Василий Львович указал Вяземскому свой новый адрес: «На Мойке, близ Конюшенного моста, в доме купца Кувшинникова». Продолжая литературно-исторический поиск, В.П. Старк провел кропотливую работу по уточнению адреса столичной гостиницы с названием «Бордо». Перебрав и пересмотрев всевозможные адресные книги, справочники и перечень гостиниц той далекой поры в попытке определить местонахождение Пушкиных в столице, исследователь ни разу не встретил упоминания гостиницы «Бордо». И все же он достиг своей цели. В.П. Старк обратился к старым петербургским газетам, в них, оказывается, существовал раздел «Прибывшие и отъезжающие из города». Сообщения об отъезде-приезде именитых лиц обязательно публиковались троекратно, с тем чтобы могли объявиться возможные кредиторы или иные лица, имеющие к отъезжающим какие-либо претензии. Законом предусматривалось, что только после третьей публикации объявитель мог спокойно отправляться в путь.
