сопротивление, создать рубежи для отражения атак. Советские солдаты были застигнуты врасплох. Многие подразделения не успели занять места на вновь возведенных и частично не завершенных укреплениях. Там, где русские успевали занять оборону, немцы встречали упорное сопротивление. Немецкие солдаты начинали осознавать, что с таким противником нельзя не считаться. Эти люди демонстрировали нападавшим не только храбрость, но и изрядное коварство. Они в совершенстве владели техникой маскировки и устройства засад и были превосходными стрелками. Русская пехота всегда славилась умением наносить удары из засад. Бойцы передовых застав, смятые, израненные, дожидались, когда первая волна немецкого наступления прокатится дальше, а потом вновь начинали сражаться. Вооруженные превосходными самозарядными винтовками с оптическими прицелами, снайперы, сидя в окопах, терпеливо поджидали свои жертвы. Они «снимали» водителей снабженческих грузовиков, офицеров и связных на мотоциклах[66].
На правом фланге 8-й армии оборонялись части 10-й стрелковой дивизии. Эта дивизия фактически противостояла всей клайпедской группировке 18-й армии противника. На этом участке особенно самоотверженно сражались воины 62-го стрелкового полка майора Н. Г. Сутурина. В ночь на 22 июня они успели занять полевые укрепления и отразили первый удар двух полков немцев, которые перешли в наступление на Кретингу и Палангу. Однако после мощного артиллерийского налета 291-я пехотная дивизия вермахта вновь атаковала южную окраину Кретинги и овладела ею. Упорные бои развернулись и за Палангу, которую защищал 1-й батальон 62-го полка под командованием старшего лейтенанта Хабиба Сафиуллина и артиллерийский дивизион 30-го артиллерийского полка капитана Стояновского. Батальон отразил несколько вражеских атак, чем обеспечил эвакуацию из города семей военнослужащих и части жителей. К 12 часам дня батальон был окружен противником, потерял до половины личного состава. Живые вырвались из окружения и присоединились к остальным частям дивизии. В окружении вели бои и другие подразделения и части. Понеся большие потери, 10-я стрелковая дивизия начала отходить. В результате 291-я пехотная дивизия немцев атаковала во фланг соседнюю 67-ю стрелковую дивизию, входившую в состав 27-й армии и оборонявшую побережье в районе Лиепаи.
На шяуляйском направлении в первый день войны особенно ожесточенные бои развернулись в полосе 125-й и на левом фланге 90-й стрелковых дивизий, против которых развернули наступление главные силы 4 -й танковой группы противника. Опасность усугублялась еще тем, что левее 125-й стрелковой дивизии на значительном участке войск прикрытия на границе вообще не было. Сюда еще только выдвигалась 48-я стрелковая дивизия генерал-майора П. В. Богданова. Двигаясь в походном порядке из Риги, дивизия в первый же день войны попала под сильный удар вражеской авиации, а затем в районе Эржвилкаса была атакована танками противника, где потеряла до 70 процентов своего состава и вынуждена была отойти и занять оборону в районе Расейняя.
В трудных условиях части 125-й стрелковой дивизии уже в 7 часов 22 июня мужественно отбивали многочисленные атаки танков и пехоты врага, поддерживаемые авиацией и артиллерией. Дивизионный легкий и гаубичный артиллерийские полки были приданы стрелковым полкам первого эшелона и составляли группы поддержки пехоты. Две батареи противотанкового дивизиона использовались полками первого эшелона для организации обороны вдоль шоссе на Шяуляй. Зенитный же дивизион не мог обеспечить прикрытие боевого порядка дивизии от вражеской авиации, оборонявшейся на широком фронте. Тем не менее части дивизии мужественно сражались с врагом. Бойцы 466-го полка вместе с артиллеристами 459-го артполка отражали вражеские удары западнее Таураге. Командир 657-го стрелкового полка майор С. К. Георгиевский умело организовал бой своих подразделений южнее Таураге, благодаря чему они не только вырвались из вражеского окружения, но и нанесли противнику большие потери. Однако в середине дня, когда вражеские танки прорвались через мост на реке Юра, части дивизии вынуждены были оставить Таураге. Охватываемая с двух сторон, под угрозой окружения дивизия отошла в леса между Таураге и Скаудвиле. На этом участке противник за первый день наступления вклинился в советскую оборону на 12 км.
В целом к исходу первого дня войны на стыке 8-й и 11-й армий немецкие войска продвинулись в глубину на 15–20 км. Штабу 8-й армии пришлось осуществлять управление войсками в необычно трудных условиях. Заброшенные на советскую территорию диверсионные группы противника выводили из строя воздушные и кабельные линии, на которых базировалась связь с войсками. Примерно в 10 часов прервалась проводная связь с корпусами. Потребовалось использовать радиосвязь, которой по-настоящему пользоваться не умели, посылать в дивизии и полки делегатов связи, которых нередко убивали литовские националисты.
К вечеру 22 июня по приказу И. В. Сталина за подписью наркома обороны С. К. Тимошенко в войска была направлена директива № 3, предусматривающая переход советских войск в контрнаступление с задачей разгрома противника на главнейших направлениях. Армиям Северо-Западного фронта предписывалось «прочно удерживая побережье Балтийского моря, нанести мощный контрудар из района Каунаса во фланг и тыл сувалкской группировки противника, уничтожить ее во взаимодействии с Западным фронтом и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки»[67]. Это свидетельствовало о том, что ни Генеральный штаб Красной Армии, ни нарком обороны, да и И. В. Сталин не знали реального положения дел на фронтах начавшейся войны, утратили связь с действительностью. «Ставя задачу на контрнаступление, Ставка Главного Командования не знала реальной обстановки, сложившейся к исходу 22 июня. Не знало обстановки и командование фронтов. В своем решении Главное Командование исходило не из анализа реальной обстановки и обоснованных расчетов, а из интуиции и стремления к активности без учета возможностей войск, чего нельзя было делать в ответственные моменты вооруженной борьбы»[68], — писал Г. К. Жуков.
В Прибалтике немецкие части с боями преодолели сопротивление частей прикрытия границы. Приказ о контрнаступлении, отданный командующим Северо-Западным фронтом Ф. И. Кузнецовым, на самом деле не учитывал реальной обстановки, в которой находились его армии. Под ударами танков и авиации противника они понесли большие потери. Перед атакой в боевых частях почти не было боеприпасов.
Однако войска пошли в наступление. 8-я армия в результате встречных с немцами боев потеряла почти всю бронетехнику и тяжелую артиллерию. Только в течение 25 июня в бою и от ударов вражеской авиации в 28-й танковой дивизии полковника И. Д. Черняховского было выведено из строя более 80 танков. В бою погибли командир полка майор С. Ф. Онищук, командиры батальонов майор Н. К. Александров и капитан И. В. Иволгин. Не вернулись с поля боя многие другие танкисты. В сообщении Совинформбюро 24 июня о боях юго-западнее Шяуляя было сказано: «Все атаки противника на шяуляйском направлении были отбиты с большими для него потерями. Контрударами наших механизированных соединений на этом направлении разгромлены танковые части противника и полностью уничтожен мотополк».
11-я армия неудачно попыталась отбить захваченный немцами город Каунас. Части 16-го стрелкового корпуса, которым командовал генерал-майор М. М. Иванов, были разбиты. В бою погибли командир 23-й стрелковой дивизии генерал-майор Павлов и заместитель командира 33-й стрелковой дивизии Силантьев. Тысячи бойцов и командиров армии в этих боях были убиты или ранены. На левом фланге Северо-Западного фронта генерал-полковник Кузнецов поставил литовские национальные части — две дивизии, которые воевать не хотели. После первого нажима немцев на левое крыло фронта литовцы перестреляли своих командиров и комиссаров. Часть из них сразу ушла к немцам, а остальные разбежались. Это дало возможность танковым частям противника из группы армий «Центр» крупными силами нанести удар со стороны Вильнюса во фланг и тыл Западному фронту[69]. В Каунасе в руки немецких войск попали в полной сохранности большие продовольственные склады и частные перерабатывающие предприятия пищевой промышленности. До прихода частей вермахта они находились под охраной литовских отрядов самообороны, которые действовали повсеместно. Они не только выполняли охранные функции, но и захватывали узлы связи, убивали представителей советской власти, бойцов и командиров Красной Армии. Пятая колонна в Прибалтике играла немаловажную роль в тылу советских войск. Многие бойцы литовских и латвийских отрядов самообороны вступили добровольцами в немецкую армию. В первые дни войны их было несколько тысяч.
Задача 56-го корпуса Манштейна состояла в том, чтобы, преодолевая сопротивление советских войск, прорваться от границы к Двинску (Даугавпилсу), который находился более чем в 300 километрах. Первой его целью были мосты через реку Дубисса в районе Эйроголы. 22 июня, разгромив несколько советских частей и преодолев систему дотов, 8-я танковая дивизия генерала Бранденбергера к 20 часам вышла в район города
