необыкновенно даровитой. Велели сказать слово Фэн Хаохао.
— Повинуюсь, — ответила та и прочла:
Студент был восхищен и горячо ей аплодировал. Девицы — прехорошенькие чаровницы в шелках — вполне соответствовали своей славе и на многих пирах были подлинным украшением собрания. Услышав похвалу из уст студента, каждая из прелестниц одарила его долгим взглядом: так катит воды стылая река осенней порой. Студент был изрядно пьян. Он уставился на девушек, не в силах отвести взгляд: пылал страстью, точно костер. Подумал про себя: «Как славно было бы хотя бы с одной из них провести ночь». Между тем празднество затянулось, все были сыты и порядочно пьяны. День сходил на нет, и начало темнеть. На небе высыпали звезды. Цю Чунь на правах хозяина радостно возгласил:
— Прошу господина Юэшэна посетить вместе с нами гнездышко девиц, как говорится в таких случаях, «вкусить аромат», предавшись любовной радости.
— Я так налит вином, — ответил тот, — и еще не воздал вам за угощение сторицей, потому пристойно ли принимать второй подарок?
— А разве не с вами мы заключили союз побратимства? — заметил Ван Шичунь. — Если не последуете нашему слову — мы не друзья навек.
— Господин Фын! — вмешался Цю Чунь. — Здесь вы все равно что в доме нашего драгоценного старшего брата, потому не препятствуйте его добродеянию. Где мы сейчас? Все равно что в заброшенном захолустье. И давайте позволим себе немного радости. Так что не отнекивайтесь и не отталкивайте руку, вам протягиваемую.
Студент под напором друзей вынужден был дать согласие. Промолвил:
— Много благодарен за оказанное благодеяние, сторицей отплачу за расположение ко мне.
И с этими словами он велел слуге Фынлу отправляться к госпоже Лань и сказать, что он задержится.
А Ван Шичунь, студент и другие, весело пошучивая друг над другом, отправились туда, куда собрались. И в скором времени они уже были в переулке Цзиньсюфан, а именно в заведении «Сад наслаждений». Фэн Хаохао и ее подруга Паньпань уже приветствовали их. Ван Шичунь, Сюэ Нань и Хань Тянью, упившись вином, решили:
— Нам нет нужды здесь оставаться. Жара непомерная, и мы вас покинем. Завтра увидимся. Цю Чунь и вы, господин Фын, оставайтесь. — И с этими словами приятели удалились. Цю Чунь потащил Паньпань в заднюю комнату. Студент и Хаохао приютились в другой. Служанка принесла им чаю. Те выпили чаю, а потом сняли верхнее платье и возлегли на циновке из крапчатого бамбука тонкой выделки. Он привлек ее к себе и обнял. Хаохао возжелала его любви и быстро стянула с себя нижнее платье. Она была нежна, и ее кожа сияла, точно застывший жир. В бликах луны тело светлело, словно кусок драгоценного нефрита. Она высоко воздела «золотые лотосы» и открыла ему вход в то место, которое за красоту и пышность подчас именуют нефритовым чертогом. Нежная прелесть певички очаровала студента и вдохновила. Он положил на язык снадобье весенних радостей[35] и гордо торчащее орудие любви направил точно по назначению. Почувствовав в себе его жезл, она сделала легкое движение и заглубила его до предела. Ощущение полноты лона доставило ей невыразимое удовольствие. Янское орудие само двигалось в ней и, казалось, жило своей независимой жизнью. Оно то выстреливало в нее, то сжималось до самого малого. Заполучив эту драгоценность, Хаохао подумала: «Я ведь знаю всех самых знаменитых повес и гуляк округи, но из них, даже самые шустрые, после десятого раза скисали. А этот не знает отдыха». Хотя студент недвижно лежал на певичке, его плоть беспрестанно двигалась в ней. Скоро ее нутро запылало, точно внутри у нее находилась жаровня. Его плоть двигалась и жила в ней сама по себе, и чем больше он так делал, тем длиннее становилось удилище. Вдохновленная и радостная, певичка спросила его:
— Господин Фын? Вы, похоже, среди тысячи один такой? Наверное, еще в прежнем перерождении владели ключом к душе вашей рабыни. Я прямо-таки размякла под вами. Никогда со мной такого не было.
— Посмотри на этот драгоценный ключ!
Хаохао приподнялась и, увидев то, что он вытащил, ахнула и воскликнула:
— Ай-яй! Потомок заячьего племени! Да с этой штуковиной ты прекрасный работник во всяком хозяйстве! Да в нем семь-восемь цуней! С тех пор как я вступила туда, где «стелется над цветами туман», не ведала, что на свете существуют подобные экземпляры. То-то мне так отрадно. Прошу вас, верните его на прежнее место!
Студент с удвоенной энергией исполнил просьбу, подмял ее под себя и толок в ее ступке во всю возможную силу. Певичка вошла в раж и с неистовой энергией встречала своего гостя. Она давно уже была на грани потери сознания, в конце концов он сокрушил эту нефритовую гору, и только тогда в ней иссякло вожделение. Студент, как говорится, «отвел солдат с поля боя», но скоро начал все сначала. Он схватил Хаохао и уложил рядом с собой на изголовье. Она протянула ручку, которую можно было сравнить с куском резного нефрита, и, взяв пальчиками удилище, поиграла им немного. Улыбаясь, сказала:
— Уж не из тех ли вы, кто «ищет небожительниц подле ворот» и «срывает цветы под луной»? Изрядно искусны в любовных утехах. Сколь долго я пребываю среди певичек, сколь много перебывало у меня гостей, а такого молодца не встречала. У иных орудие тверже дерева или камня, а длиной — не более пяти цуней, у других — вначале твердо стоящее, а потом никнет, словно бы от недуга. И скажу прямо: ни разу не испытывала я полного наслаждения. А у вас же все наоборот. Чем дольше играете со мной, тем оное у вас тверже. Поистине то наибольшая драгоценность в мире, коей вы, господин, обладаете. Отныне хотела бы не разлучаться с вами и везде и всегда следовать за вами, хочу служить вам, как говорится, «до ста лет». Как вы на это посмотрите?
— Для этого я должен выкупить тебя, и цена, похоже, будет немалая.
— Если сделаете по моему слову, не будете за меня платить. Я сама отдам себя вам во владение.
— Тогда согласен, ибо достоверно известно, что «когда два места, что пониже пупа, мечтают об одном, то и сердца мыслят не розно».
Читатель! Здесь уместно привести одно присловье:
Зачем красавицы, что схожи разве
что с цветами, едва завидев молодца,
бегут за ним и говорят:
«Навеки буду только с вами?»
Согласившись с доводами Хаохао, студент заснул благодатным сном в объятиях своей новой подружки. А едва проснулся, бросился на нее, точно тигр, то обвивая ее тело, словно был драконом, то приникая к ней, как это делает бабочка, садясь на цветок и запуская хоботок в лоно цветка, чтобы выпить нектар со дна его. И не было конца их играм и сражениям.
Тем временем, едва занялось утро, его приятель Цю Чунь начал прощаться с Паньпань. Та проводила посетителя до дверей, а потом, вернувшись, тихонько подошла к дверям комнаты своей подруги. Приоткрыла дверь и заглянула. Всякий знает, что нехорошо смотреть, когда двое забавляются любовью. Зрелище, которое увидела Паньпань заставило ее ахнуть от удивления и восторга. Увидев студента, с пылом орудующего пестом в ступке неподвижно лежащей подруги, услышав ее истошные вопли, она поначалу удивилась, ибо эта Хаохао была большая любительница игр в постели. «Моя подруга ни к кому не питала чувств, а уж если она так вопит от восторга и распласталась под ним, то, наверное, он здорово достал ее.
