оно могло бы и поторопиться.
Оно всегда было одинаковым перед бурей, это чувство усиливающегося напряжения и растущего раздражения. Плохие черты для человека, который должен успокаивать богатых и власть имущих. Хуже, когда он должен идти по узкой тропинке между обеспечением им комфорта и безопасности и риском вызвать их недовольство. Все же каждый раз, когда подходило время бури и корабли начинали прибывать, он чувствовал одно и тоже; как будто бы каждая буря была кризисом, который необходимо встретить и преодолеть… и как будто бы однажды кризис окажется слишком сильным. Он не хотел думать о том, что случится тогда.
– Ты обеспокоен, брат. – Брат Эли, старый и проницательный в том, что касалось взаимоотношений между людьми, посмотрел на негнущуюся спину резидента, спокойно сидя в мягком кресле. Холодное питье стояло у его руки, кусочки льда звенели в прозрачных глубинах. Резидент, хотя и не был религиозным, был великодушным. – Это буря?
– Это всегда буря. – Пирс отвернулся от огня и начал мерить шагами пол. – Здесь, – он указал в сторону Верхнего города, – возможно, самое большое собрание богатства и власти, какое можно найти среди обитаемых миров. Заклятые враги, менеджеры, авантюристы и временно нанятые, оппортунисты и все остальные, все набились сюда до отказа, все ждут – все ищут неприятностей.
– Наверняка вы преувеличиваете? – Эли взял свой бокал и сделал глоток. Рот свело из-за кислого вкуса лайма. – Неужели все так плохо?
– Хуже. – Пирс остановился рядом с автоматом-наполнителем и наполнил себе бокал. Это был почти чистый спирт. Он выпил его одним большим глотком. – Эта буря в чем-то особенная, брат. Космические линии сообщений уже закрылись из-за солнечных вспышек. Над атмосферой сейчас ад жесткого излучения, которое способно проникнуть через самые лучшие экраны, имеющиеся на коммерческих кораблях. Именно поэтому корабли прибыли заранее. Именно поэтому напряжение так велико.
– Я этого не заметил, – сказал Эли. – Но мне не хватает вашего опыта.
– Вы скоро почувствуете это, – пообещал резидент. – Воздух заполнен случайными ионами, тяжелыми из-за неразряжающихся электрических зарядов. Нервы перенапряжены, и люди на грани. Дьявол на свободе, среди нас. – Он налил себе еще выпить. – Неприятности, – пробормотал он. – Я стою на краю вулкана. Простое касание может уничтожить меня.
Монах ничего не сказал. Он пришел сюда с визитом вежливости. Он остался выслушать излияния страдающей души.
– Спутники движутся в нужное положение, – продолжал резидент. Вскоре их близкое соседство повлияет на стабильность Гата, и тогда…
– Буря?
– Да, буря. – Пирс выпил и налил еще. Он почувствовал взгляд монаха, понял его осуждение и раздраженно поставил стакан. – К тому времени все будут на севере, перед горами. Только Бог знает, что случится тогда – я могу только догадываться. Раньше у нас никогда не было бури, подобной этой. Пришло время ваших молитв, брат.
– Молиться нужно всегда, – поправил монах серьезно. – Нельзя переоценивать физиологическое влияние направленной мысли. – Он засомневался. – Никто не может строго соблюдать Высшую Этику.
– Разве я сторож брату моему? – резко ответил Пирс. Он взял свой стакан, посмотрел на него и выпил его содержимое. – Конечно, вы думаете о Нижнем городе.
– О лагере? Да.
– Я не просил их прибывать сюда. Безденежные путешественники, собранные здесь причудами космоса. Вы думаете, они мне здесь нужны?
Он подошел к окну и посмотрел в сторону лагеря. Он никогда не преуменьшал опасность, исходящую от голодающих людей, от их силы отчаяния. На этой планете богатство и нищета располагались слишком близко; между ними не было ничего, кроме маленькой дистанции. Однажды, возможно, во время бури, этого окажется недостаточно. Даже сейчас сильный мужчина может… Он вздрогнул, представив себе это.
– Они часть общества, – сказал Эли мягко. Он привык к виду нищеты. – Помни, брат, ты попал сюда милостью Бога.
– Прочти мне проповедь, монах.
– Не проповедь, брат. Факты. Вот они. Ты резидент. Ты несешь за них ответственность.
– Нет! – с чувством выкрикнул Пирс. – Я отказываюсь признавать твое моральное суждение. С точки зрения закона их не существует. Они прибыли сюда по своему собственному свободному желанию. Они точно так же могут отбыть отсюда или сгнить здесь. Я не несу никакой ответственности. – В раздражении он снова начал шагать по полу. Он приостановился у автомата-наполнителя, затем отошел в сторону. Он старался не встречаться взглядом с Эли. – Я делаю все, что могу, – начал защищаться он. – Каждую бурю я организую перелет и разыгрываю лотерею. Победитель получает возможность улететь. Иногда, если денег хватает, приз могут выиграть и несколько человек.
– Деньги? – Эли удивленно поднял брови. – Здесь?
– Они могут немного заработать на туристах. – Пирс не желал подробно обсуждать эту тему. – Между бурями я нанимаю их для разных работ. Я плачу им химическими концентратами.
– Благотворительность, брат?
Пирс заметил иронию.
– Я делаю, что могу, – настаивал он упрямо. – Я не могу сделать больше.
Брат Эли промолчал. У него был большой опыт в сокрытии своих эмоций, почти такой же большой, как и в искусстве читать эмоции собеседника. Резидент в конце концов станет очень богатым человеком. Но он будет несчастен. Лед в его стакане зазвенел, когда он поднес его к носику трубки наполнителя. У него было много причин чувствовать свою вину.
– К черту все, брат, – сказал он грустно. – Я делаю все возможное.
Эли встретил Дина после того, как ушел из квартиры резидента. Монах напрягся, увидев кибера. Оба
