ними составляло 1 метр. Капитан Инч, на глазах которого все это произошло, позже писал: «Это было самое быстрое действие человека, которое я когда-либо видел».
С одной из шлюпок парохода «Кроонланд» на палубу поднимали пятилетнего мальчика Фролка Гроссмана. В спешке матросы неправильно завязали вокруг его груди беседочный узел. Когда ребенка подняли до половины высоты борта парохода, петля узла съехала с груди вниз, и мальчик повис вниз головой. Каждую секунду он мог выскользнуть из петли и упасть в воду или размозжить себе голову о стальной борт парохода. Неожиданно из угольного бортового порта высунулась грязная черная рука и втащила ребенка в порт. Это кочегар, случайно заметив происходившее, пришел на помощь.
На рассвете 10 октября океан стал понемногу стихать, волнение уменьшилось до 7 баллов.
«Вольтурно» представлял собой обгоревший стальной скелет. Все дерево на нем выгорело дотла, металл покоробился самым причудливым образом. Из спардека и трюмов все еще валил густой серый дым. Казалось невероятным, что на его борту еще могли оставаться люди.
В 9.30 утра последним покинул свое судно капитан Инч. Его поджидала шлюпка с «Кроонланда». Не обращая внимания на боль от ожогов, с изуродованным огнем лицом, он спокойно передал матросам в шлюпку связку судовых документов, взял под мышку свою собачонку и спустился в шлюпку.
Спасенные пассажиры и экипаж «Вольтурно» были доставлены в порты назначения тех судов, на которые они попали. Пароход «Царь» доставил своих спасенных в Роттердам.
Поскольку в спасении людей с «Вольтурно» принимали участие моряки шести стран, события, происшедшие в Атлантике 9-10 октября 1913 года, всколыхнули весь мир. В течение многих дней газеты и журналы Европы и Америки печатали отчеты следственных комиссий и рассказы очевидцев катастрофы.
Не стало дело и за наградами для тех, кто достойно проявил себя в этой борьбе с двумя стихиями. Капитан Инч получил золотую медаль «За храбрость», серебряную медаль Ллойда «За спасение жизни на море», почетный адрес жителей Лондона в серебряной папке, золотые часы с цепью и серебряный кубок Лондона. 220 серебряных медалей «За доблесть» вместе с денежными вознаграждениями было вручено морякам судов, которые принимали участие в спасении. Матрос Эдвард Хэйвей получил награду из рук короля Англии — Георга V в Букингемском дворце. Король Бельгии Альберт вручил кресты и медали членам экипажа парохода «Кроонланд». В Лондоне, в здании радиокомпании «Маркони», сам Гульнельмо Маркони вручил золотые часы со своей подписью радистам «Вольтурно» Седдону и Ценнингтону. Министерство промышленности России наградило Я. Смилтинека и Я. Земтура почетными нагрудными знаками за смелость и мужество, проявленные при спасении человеческой жизни на море.
Я. Н. Земтур показывал автору этих строк футляр из красного дереза, в котором хранился серебряный бинокль, врученный ему в Англии. Вот перевод с английского надписи, выгравированной на футляре от бинокля: «Британское правительство преподносит этот дар Яну Н. Земтуру с п/х «Царь» из Либавы в знак высочайшей оценки его гуманности и отваги, проявленных при спасении команды и пассажиров п/х «Вольтурно», потерпевшего бедствие в Северной Атлантике 9 октября 1913 года».
О Я. Н. Земтуре хочется сказать еще несколько слов. События, происшедшие в октябре 1913 года в штормовой Атлантике, были, безусловно, одной из ярких страниц в биографии штурмана Земтура.
В книге «Революционная Лиепая», выпущенной Рижским издательством, на 26-й странице есть несколько строк, посвященных капитану дальнего плавания Земтуру.
Авторы книги, воскрешая героические страницы борьбы рабочих Лиепаи против царизма, самыми теплыми словами вспоминают моряков торгового флота, нелегально перевозивших в 1905–1906 годах в Россию из-за границы ленинскую «Искру» и марксистскую литературу.
Сын батрака, ветеран ленинской партии Я. Н. Земтур долгие годы был смотрителем маяка на мысе Колка, во время войны партизанил. В последние годы он руководил рабочей артелью в поселке Папе близ Лиепаи. Умер он в глубокой старости у себя на родине.
А какова оказалась судьба парохода «Царь»? За 37 лет эксплуатации он сменил четыре флага и четыре названия («Эстония», «Пуласки» и «Эмпайер Пенрин»). В 1945 году англичане разобрали пароход на металлолом. Но что бы ни стало с судном, героическое поведение экипажа этого парохода в трагическую ночь 9 октября 1913 года еще раз возвысило русский флаг в глазах всего мира.
Черная пятница
Часы показывали 1 час 15 минут ночи, когда капитан Кендалл поднялся на ходовой мостик. Начиналось 29 мая 1914 года. Впереди, слева от лайнера, раскинулась освещенная яркой луной застывшая гладь залива Святого Лаврентия. Была холодная тихая ночь. По правому берегу появлялись и снова исчезали огоньки приморских поселков и деревень провинции Квебек.
Сейчас, подходя к мысу Фатер, капитан Кендалл стоял на мостике огромного двухтрубного парохода «Эмпресс оф Айрленд» водоизмещением 20 тысяч тонн, длиной 167, шириной 20 метров. Этот гигант имел пять палуб, где могли разместиться с комфортом почти две тысячи человек, и паровую машину мощностью 18 500 лошадиных сил, которая обеспечивала скорость в 20 узлов. Лайнер совершал регулярные рейсы через Атлантику и имел отличную репутацию среди постоянных клиентов. На комфортабельном лайнере помимо шикарных кают и просторных салонов были даже поле для крикета и яма с песком для забавы детей.
Кендалл был доволен своей судьбой и очень гордился новым назначением на «Айрленд».
Впереди, чуть справа, уже отчетливо виднелись огни двух небольших пароходов. Кендалл знал, что одно из них, «Леди Эвелин», — правительственный почтовый пакетбот, который должен был принять с лайнера почту из Монреаля и Квебека и доставить на судно последнюю партию государственных депеш для Англии. Вторым была «Юрека», она должна была принять с борта его судна Камилля Берние — лоцмана, который сейчас стоял рядом с Кендаллом на мостике.
В 1 час 30 минут Кендалл передал машинным телеграфом механикам «стоп». «Леди Эвелин» подошла к борту «Эмпресс оф Айрленд». Лоцман, пожав руку капитану и пожелав ему благополучного плавания через океан, сошел по трапу вниз, чтобы на пакетботе добраться до «Юреки».
Перегрузка почты закончилась, матросы сбросили швартовые концы на палубу «Леди Эвелин».
Для капитана Кендалла этот рейс был не совсем обычным. Во-первых, помимо важных правительственных пакетов два дня назад в Монреале на борт «Эмпресс оф Айрленд» погрузили несколько тонн серебряных слитков, которые оценивались в миллион канадских долларов. Второе, что омрачало Кендалла: в первом и втором классах было слишком много «тузов»- представителей высшей аристократии. Кендалл знал, что эта капризная публика всегда имеет массу претензий к экипажу судна и требует присутствия капитана в салоне за столом, его личного внимания и заботы. В салон нужно было являться при полном параде и убивать вечера за коктейлями в беседах на модные темы дня, а этого капитан не любил.
Под ходовым мостиком на пяти палубах лайнера жил своеобразный плавучий город с населением почти полторы тысячи человек: 420 членов экипажа и 1057 пассажиров, из которых 87 — первого, 253 — второго и 717 — третьего класса. Среди них было 310 женщин и 41 ребенок.
Судно продолжало идти по заливу Святого Лаврентия 18-узловым ходом. На его палубах слышалось мерное постукивание паровых машин, журчание воды перед острым форштевнем и гудение огромных труб.
Около 2 часов ночи внезапно со стороны побережья Квебека на залив опустился редкий белесый туман. Видимость ухудшалась. Кендалл, приказав старшему штурману Эдварду Джонсу сбавить ход до 15 узлов и внимательно следить за горизонтом, спустился к себе в каюту.
Пароход приближался к мысу Нок-Пойнт, что расположен в семи милях в сторону от мыса Фатер. Буй с газовым фонарем, ограждавший отмель от мыса, то исчезал, то снова появлялся в тумане. Чувствуя, что видимость резко ухудшается, Джонс послал матроса за капитаном.
Едва Кендалл вошел в штурманскую рубку, как с фок-мачты раздался звон колокола и из «вороньего
