Когда крестилась Киевская Русь?

Первые христиане — людоеды и развратники?

В своем известном сочинении 'Против Цельса' (созданном, как утверждают специалисты, около 235– 238 гг.) Ориген, теоретик христианского учения, которого впоследствии (при Юстиниане I) “православные” объявили еретиком, рассказывает следующую историю:

'Когда началось проповедование христианства, они [иудеи] попытались оклеветать Евангелие, говоря, что христиане приносили в жертву младенцев и ели их плоть; а также что во время своих собраний они — чтобы предаваться делам мрака — тушили светильники и предавались разврату — каждый с первой попавшейся под руку.' (ВИН с. 33–34)

Вот так — нагромождением выдуманных обвинений — шла 'информационная война' против первых христиан. В том числе (и может быть в первую очередь) и против христиан на Балканах.

Но вернемся к 'бохъмичам'.

Еретики

Кого пытались дискредитировать «философ» и автор (или поздний редактор) «Сказания»? Традиция исторической школы XIX–XX в. связывает «бохъмита» и «бохмичей» с Магометом и мусульманами. Хотя детали описания 'бохъмитской веры' никак не похожи на мусульманские, обычно доводом для этого служит тот факт, что выражения в адрес «бохъмичей», которые находим в тексте, могут исходить только от злейших врагов их религии (НИКВ с. 36).

В то же время автор «Сказания» — христианин и православный; какую религию он мог бы хулить таким образом? Исходя из принятой картины 'учебника истории', такими злейшими врагами, против которых мог бы выступить с подобными словами христианин до схизмы 1054 г., могли бы быть только мусульмане. Поэтому как бы само собой разумеется, что «православные» «философ» и «автор» должны

были под «бохъмичами» иметь в виду прежде всего мусульман; на худой конец представителей какой-то неизвестной восточной религии.

Здесь мы сталкиваемся с удивительным проявлением необычайно глубоких предрассудков старой исторической школы. Пожалуй, только так можно объяснить попытки найти — как это делалось — «этимологическую» связь слов вида «бохъмет» — «бохмет» — «бахмет» — «махмет» — «магомет» и 'не увидеть' очевидное сходство: что «бохъмич» — это «бохемич» (

), от «Бохемия» (по правилам современной русской орфографии — Богемия, но по-латыни Bohemia).

С одной стороны, для ортодоксального историка действительно очень трудно, практически невозможно заподозрить, что православные христиане могли питать такую глубокую ненависть к другим христианам.

Но с другой стороны, исторические свидетельства сохранили достаточно отчетливую информацию о Кирилле и Мефодии, проповедовавших в Великой Моравии и Паннонии, и о преследованиях их учеников со стороны католической церкви. Вспомним тяжелые споры с «триязычниками», обвинения, которые «духоборы» из среды немецкого духовенства сыпали в адрес святых братьев, изгнание и порабощение их учеников; вспомним желчь в адрес «еретика» и «арианина» Мефодия на Сплитском соборе католиков.

А почему ученики Кирилла и Мефодия, вынужденные бежать из Великой Моравии, не отправились в Византию? Ведь по версии 'учебника истории' именно византийский император отправил Кирилла и Мефодия с миссией к мораванам? Почему миссионеры, являющиеся якобы императорскими, не захотели вернуться к нему? Не потому ли, что еще с самого момента изгнания из Великой Моравии — Богемии ученики Кирилла и Мефодия стали стремиться добраться до Болгарии, где они — возможно являясь упомянутыми в летописи “богемичами” — надеялись найти собратьев по 'христианской ереси'?

Напомним читателям, что св. Мефодий прямо назван еретиком и арианином католическим собором в Сполато (современном Сплите в Хорватии) в середине XI в. Добавим, что «жития» свв. Кирилла и Мефодия подверглись существенным изменениям и, скорее всего, превратились в некую удобную для восточно- римского' православия' компиляцию (см. главу десятую и ЦЕН4). Греческая церковь канонизировала свв. Кирилла и Мефодия только в 1971 г. (ЧИЛ4 с. 112), а Римская до сих пор официально не пересмотрела обвинения Сплитского собора 1069–1072 г. в адрес св. Мефодия.

К сожалению, жгучая ненависть 'на словах' — как мы ее видим в «Сказании» — нашла отражение и в делах.

Уничтожение болгарских книг

По-видимому, для успешной борьбы с «ересью» болгар «православным» восточным римлянам необходимо было ликвидировать 'еретические книги'. Или, по крайней мере, стереть и переделать неудобные места. Наверное, поэтому до нас достигло относительно мало подлинных болгарских рукописей.

Эта мысль выглядит совсем естественно. Тем не менее, с точки зрения “учебника истории” она выглядит не очень логично. В самом деле: если новый “славянский” алфавит изобрели сами византийцы, причем — как часто подчеркивают некоторые филологи — просто “приспособили” греческий алфавит для нужд славян; если перевели св. Писание и другие книги на славянский язык; если все в славянских книгах — перевод, пересказ и переработка более ранних греческих произведений; если все церковные обряды заимствованы у византийцев, то всякое предположение о том, что византийцы могли относиться отрицательно к славянским религиозным книгам выглядит не то что глупо, а просто результатом больных фантазий. И надо сказать, что многие ученые считают именно так.

Однако обнаружив, что раннее болгарское и русское христианство не только не произошли от византийского православия, но и считались ересью по отношению к нему, столкнувшись с фактом разрушения церквей, мы можем совсем по-другому рассмотреть и вопрос о преследовании, исправлении и уничтожении старых болгарских и русских — “доправославных” — книг.

Начнем с изменений в структуре, иерархах и храмах Болгарской церкви вскоре после ее покорения византийцами. Вот как описывает развитие церковных дел в Болгарии в этот период А. Чилингиров:

'После смерти архиепископа Иоанна Охридского (в 1037 г. — ИТ)… Цареградская патриархия поставила во главе Болгарской архиепископии грека Льва Пафлагонского; от ее диоцеза отняли большое количество епископий… болгарский язык был выведен из употребления в церковной службе… болгарских священников низвергли и заменили греческими, церкви — частью разрушили, частью перестроили, в перестроенных замазали известью старые стенописи, сделали новые и заново освятили, а канонизация болгарских святых была объявлена незаконной.' (ЧИЛ4 с. 71)

Почти то же самое мнение выражал Д. Оболенский. Он писал, что присоединение Македонии, Фракии и северо-восточных провинций Болгарии к Византийской империи поставило начало насильственной византинизации этих областей — процесс, продолжившийся до 1186 г.; что греческий язык стал официальным и церковно-служебным языком архидиоцеза, а структура Болгарской церкви — «средоточием крайнего эллинизма». (ОБОД с. 120)

Несколько более сдержано и прозаично описывает эти действия М. Приселков, но суть та же:

'… независимое положение и устройство Охридской архиепископии продолжалось лишь до смерти архиепископа Иоанна, когда византийский император поставил на его место Льва, 'первого из римлян', открывшего собою длинный ряд архиепископов-греков, назначаемых самими императорами, так что архиепископия Охридская, заведуя церковью всего болгарского народа, совершенно превратилась из болгарской в греческую, став центром огречивания болгар.' (ПРИ с. 44)

По поводу «исчезновения» болгарских книг в ту пору русские исследователи выражали разные мнения. Например Подскальский писал почти то же самое, что мы видим в приведенных выше цитатах: что в Болгарии в эпоху византийского господства уничтожались славянские книги и насаждалась греческая иерархия (ПОД; см. ЛИТ с. 310). По-другому объясняют это исчезновение авторы ФТИ:

'Древнейшее же славянское Пространное Житие Климента, отразившееся отчасти в греческом, составленном Феофилактом Охридским, и в латиноязычном памятнике чешской агиографии конца X в. — Легенде Кристиана, — погибло либо полностью вышло из обращения не позднее XII в. Вероятно, невольным виновником его гибели явилось именно сочинение Феофилакта. С появлением нового житийного текста на греческом языке нужда в его славянском предшественнике окончательно отпала, и о сохранности этого и тогда уже редкого (если не уникального) памятника перестали заботиться.' (ФТИ с.