зад – звук вышел такой, будто одновременно лопнула сотня елочных шаров. На дорогу посыпались стекла и обломки пластика. Весь этот, им же посеянный хаос, для самого Андрея, естественно, остался за кадром. Он врубил вторую передачу и снова утопил в пол акселератор. Двигатель «БМВ» взревел, как смертельно раненый слон, и машина прыгнула вперед. Андрею даже показалось, что худшее уже позади, что они проскочили, когда продолжавший переть по второй полосе «Опель-Рекорд» все же зацепил буфером левое заднее крыло «БМВ». «Бимер» крутануло вокруг своей оси, градусов на девяносто, и понесло боком вдоль разделительной полосы. «Опель» толкал машину Андрея в борт, как будто превратился в речной буксир, швартующий к причалу баржу. Встречный «Камаз», пытаясь избежать столкновения, резко принял вправо и разорвал борт рейсовому автобусу.
– Жми, мать твою! – крикнула с заднего сидения Анна. Андрей дал полный газ. Раздался отвратительный скрежет рвущегося металла. «БМВ» вырвало буфер прицепившегося сзади «Опеля», пересекло обе встречные полосы движения под самым носом у сцепившегося с автобусом «Камаза», снесло парапет на противоположной стороне улицы и, чудом проскочив между двумя раскидистыми каштанами, нырнуло в какой-то двор.
– Есть! – истошно завопила позади Анна. Один есть, зараза!
Кто такой «зараза», и почему он «есть», Андрей так и не понял. Не до вопросов тут. Они миновали несколько дворов, срывая бельевые веревки и ломая по пути кусты. Скорость Андрей не сбрасывал. Перепуганные собаки провожали машину истерическим лаем. Прохожие разбегались кто куда. Повалив фанерный щит с объявлениями, и снеся молодое деревце на тротуаре, «БМВ» выскочило на относительно безлюдную улицу. Что-то громко треснуло под колесами. Машину подбросило вверх.
– Передний бампер потеряли, – предположил Бандура. – Но стопроцентной уверенности у него не было. – И переехали, блин.
Улица шла с сильным уклоном. Андрей продолжал давить на газ. «БМВ» входило в следующие один за другим повороты, завывая шинами и выдавая такие крены, что волосы на голове встали дыбом. Кристина то и дело валилась на Андрея, безжизненная, будто скоп соломы. Затем центробежные силы отбрасывали ее обратно к двери.
– Сбрось! – задыхаясь, прохрипел Бонифацкий, когда впереди показалась многолюдная улица Фрунзе. – Сбрось, слышишь?! Убьемся все, мать твою!
– Бандура никак не реагировал.
– Андрюша! – Аня ухватила его за плечо. – Андрюша!? Тише. Слышишь меня? Оторвались, слава Богу.
Андрей выжал сцепление, какое-то время они летели вперед по инерции, потом он поставил ногу на педаль тормоза.
– Оторвались, – повторила Аня. Уже спокойнее. – Я тебе кричала. Одна из «Волг» этих мудаков в грузовик залепилась. Почти вся под кузов ушла.
– Парень, – отдуваясь, заговорил Бонифацкий. – Ты молодцом. Если что, – давай ко мне. В Крым. Водителем. Беру сразу с закрытыми глазами. «Пятихатка» в месяц, плюс, как бонус, – квартира на шару. До моря пять минут ползком…
Андрей остановился перед очередным светофором. Дали зеленый, и они выехали на Фрунзе.
– Едем Подол, Андрюша. Только потихоньку, милый. – Анна подалась вперед и импульсивно поцеловала Андрея в щеку. – И, спасибо тебе!
Они двинулись тенистыми подольскими улицами, напоминающими старую Одессу, как одна рука другую. Казалось, между кронами деревьев вот-вот проглянет море.
Кристина сидела молча, безразличная ко всему на свете. Погоня вогнала ее в транс, выход из которого пока не наблюдался.
– Давай на Набережно-Крещатикскую.
– Куда? – не понял Андрей, чувствовавший себя в хитросплетениях киевских улиц ничуть не лучше, чем, скажем, в Мехико, Токио или Нью-Йорке.
– Города не знаешь? – добродушно осведомился Бонифацкий. Уже взял себя в руки. По крайней мере, вернул на место вальяжный голос и совершенно непринужденный вид. С улыбочкой.
– Да я тут всего неделю, – сознался Андрей, полагая, что сделал для всей троицы достаточно, чтобы теперь не унижаться, корча из себя коренного киевлянина.
– Ты только неделю работаешь у Олега Петровича? – изумилась Анна.
– Да, – кивнул Андрей простодушно. – Мой отец в Афгане с Правиловым служил. Вот и отправил меня… к однополчанину. – Андрей запнулся на полуслове. Очень хотел пару матерных выражений добавить, но в конце концов не решился. Поди знай, какой длины уши растут из головы Олега Петровича?
– Ну так тем более, – оживился Бонифацкий. – Чего тебе за этот Киев держаться? Крым есть Крым.
– Притормози-ка здесь, Андрюшенька, – Анна указала на тротуар, где между «Ауди» и «Мерседесом» образовалось очень привлекательное парковочное местечко. В тени развесистого старого клена-великана. Бандура подчинился. Вклинился в три метра свободного пространства с первого раза – как нож в масло загнал.
– Прямо живой «Парк-троник» – похвалил Андрея Бонифацкий.
– Какой «Парк-троник»?
– Узнаешь, если в Крым со мной отправишься. Мы по ЮБК на дерьме не колесим. Ну так как? Едешь?
– Ты же нас всех забираешь? – Переспросила Анна. Было не понять, шутит она, или говорит серьезно. – Андрюшу, меня, Криську, Василия Васильевича, наконец?
– Ну, – озадаченно протянул Боник и почесал висок. Глаза его стали хитрее обычного. – Может, Василия Васильевича тут оставим?..
