– Дробь на медведя, – сухо добавил Правилов. – Из обоих стволов. В упор. Виктор Иванович скончался, не приходя в сознание. Два часа назад. Ясно?
– А Анька? – вырвалось у Андрея.
– Супруга Ледового в реанимации, – сдержанно сказал Поришайло. – Ей очень серьезно досталось, и я боюсь, г-м, что придет в себя несчастная женщина не скоро.
– Ее посадят? – с ужасом спросил Андрей.
– После того, как работа хирургов будет закончена, ей понадобится помощь, г-м, психиатров. Так что, думаю, тюрьма ей не грозит. Она, г-м, в невменяемом состоянии, и никто не знает, когда из него выкарабкается…
– Я упомянул о награде, г-м, – произнес Поришайло, покончив с Анной Ледовой. – Вот она…
С этими словами Артем Павлович неторопливо стянул с мизинца увесистую золотую печатку, протянул Бандуре.
– На вот, возьми. Заслужил, г-м.
Андрей автоматически надел перстень на палец.
– А деньги, г-м, завтра получишь.
Поришайло обернулся к Правилову.
– Парень ничего. Вот только бойкий, г-м, чересчур. Глаз да глаз нужен. Ты присматривай за ним, г- м.
Правилов молча кивнул. Артем Павлович молча толкнул дверь джипа.
– Пора отдохнуть, Олег. Это только товарищ Сталин, г-м, по ночам врагов изводил, г-м, без устали. – Поришайло выбрался наружу. Правилов последовал за ним.
Когда эскорт олигарха укатил, Правилов медленно вернулся к своему джипу. Видок у него был, как у летчика, в последнее мгновение катапультировавшегося из потерпевшего катастрофу самолета.
– Поехали, – сказал Правилов. – По дороге доложишь, что и как.
Олег Петрович развернул «Паджеро», и они направились в столицу.
РАНЕНИЕ ПРОТАСОВА
– Симпатичный городишко, – сказала Кристина Бонасюк, когда они, наконец, выбрались из Херсона. – Куда меньше Киева, это сразу чувствуется, а центр – такой уютный… Домашний какой-то.
Они только что миновали центр, где Андрей, как водится, безнадежно запутался. Кристина предлагала следовать дорожным указателям, но Андрей не стал к ней прислушиваться.
– Кто ездит нашими дорогами, – с видом знатока сказал Андрей, едва они въехали в город, – тот знает, что верить указателям – самое гиблое дело. Дорожные указатели, лапушка, тебя в такие зачуханные окраины загонят, – не обрадуешься. Кроме того, я есть хочу. Давай в центре ресторан разыщем и поедим, как белые люди.
На это Кристина возразила, что в их распоряжении – запеченная ею самолично курица, завернутая в три слоя фольги, еще теплая, к тому же. Плюс десяток вареных вкрутую яиц, да еще бутерброды с корейкой.
– А по кабакам шастать – только деньги на ветер выбрасывать!
Бандура и слушать не стал.
– Хочу в кабак, – твердил он с упорством автоответчика.
Вопрос оказался исчерпанным. Время как раз было обеденное и его у них было – предостаточно.
– Вагон времени, – Андрей вальяжно откинулся на сидении и вел «Ягуар» почти лежа. Цюрюпинск, куда им следовало попасть, располагался совсем неподалеку от Херсона.
– Рукой подать, – разъяснил Кристине Бандура. – А сейчас – всего час дня. И я – умираю от голода.
– Лично я хочу спать, – в подтверждение своих слов Кристина сладко зевнула.
Андрей настоял, чтобы выехали из Киева ни свет, ни заря. Вытащил ее из постели в четыре часа утра. Теперь ее веки закрывались сами собой.
– Мучил меня допоздна, – игриво укорила она Андрея, – всю ночь покоя не давал. А разбудил в собачий голос… Бандура, ты – садист.
– Да?! – Андрей изобразил глубокое удивление. – А мне казалось, тебе нравится… Ты так кричала…
Минувшую ночь они провели вместе, в маленькой квартире Андрея на Отрадном. И спать им действительно почти не пришлось. Это была первая ночь Кристины на свободе. Андрей ужасно соскучился. Он ее буквально с рук не спускал. Она была на седьмом небе. Василий Васильевич как-то совершенно незаметно выскользнул у нее из головы. Над несчастным Бонасюком сомкнулась плотная завеса забвения.
Со дня гибели Виктора Ледового истекли долгие семь суток. Хоронили Виктора Ивановича с подобающей ему помпой. Роскошных букетов и венков натащили столько, что образовались горы. Кладбищенские пройдохи, собирающие цветы с могил, чтобы дать им новую жизнь, а, попросту говоря, перепродать на рынке, едва не передрались насмерть из-за свалившегося на них богатства.
Самый солидный венок на могилу Виктора Ивановича Ледового возложил Артем Павлович Поришайло. Венок Олега Петровича Правилова выглядел немного скромнее. Венок же от скорбящей супруги Анны Валентиновны Ледовой был совсем мал, хотя и побольше бублика.
