И как же убить время в Линце? Может, пойти в ботанический сад? Ты вспоминаешь, как на прошлой неделе, когда ты вела мастер-класс, кто-то сказал: «Больше всего я люблю ботанические сады. Это, наверное, странно, что человека, увлекающегося танцами, влечет к неподвижным растениям, но я всегда отправляюсь в ботанический сад, когда мне нужно подумать». Ты сама никогда не испытывала никакого интереса к растениям, но после этих слов тебе почему-то захотелось отправиться туда. Уж сколько лет ты не бывала в ботаническом саду. Там расположены неподвижные объекты. Для танцора важно уметь держать паузу. Впрочем, о какой паузе может идти речь? Цветок движется. Он поворачивается вслед за солнцем, его стебель вытягивается в росте, потом растение засыхает. Проблема в том, что растение движется ужасно медленно. По сравнению с ним улитка просто экспресс. Медленное движение страшно изнуряет, вызывает усталость. Вот подсолнух медленно-медленно поворачивает свою голову… Нет, это страшно трудно. Так почему же подсолнух не чувствует усталости? Ты думаешь об этом, и тебе вдруг ужасно хочется отправиться в ботанический сад.
Ботанический сад города Линца залит солнечным светом, земля будто покрыта янтарным нектаром, вылившимся из рододендронов. Тонкое кружево подрагивающих лепестков напоминает находящееся в беспорядке нижнее белье. Осматривая содержимое цветков, пчелы ловко управляются со своими крыльями, застывают в воздухе. Они выясняют, есть ли им чем поживиться. Если бы ты и смогла подпрыгнуть высоко- высоко, то тут же и рухнула бы на землю. Именно об этом свидетельствует танцевальный опыт. Ты видела фильм, где показывали, как танцуют пчелы, как движется их тельце. С помощью танца пчела показывает своим компаньонам, что нашла нектар. Тычинка и пестик. Женщина и мужчина в одном цветке. Для цветка быть гермафродитом — самое обычное дело. И в моем сердце тоже живут женщина и мужчина.
Пион цветет пышно, от собственной тяжести цветы вот-вот осыпятся. Сколько солнце ни светит, а гортензия помнит телом дождливые дни — ее цветение скромно.
Проходишь между клумбами, дорожка вьется дальше. Ботанический сад разбит у подножия невысокой горы. Дорожка бесконечно вьется по цветочным газонам, но в конце концов приводит тебя в лес. Тут ты чихаешь. По обеим сторонам появляются дубы. Ты их не любишь. У тебя аллергия на дуб — стоит только подойти поближе, как начинаешь чихать без остановки. Надо срочно ретироваться. Под дубами — влажная тень, темно. Какие-то невидимые, но всепроникающие частицы вторгаются в твою слизистую оболочку. Не дышать, не сопротивляться, бежать. У тебя аллергия, так что идти в ботанический сад было глупо. Нужно было отправиться в зоосад. Там намного приятнее.
А вот и оранжерея. Тебе кажется, что, несмотря на жару и липкий тропический воздух, тебе там станет лучше. Именно такого воздуха требовал твой нос. Его пересушенная слизистая оболочка хотела избавиться от своего врага — спор дуба.
Как только ты вошла в оранжерею, тело будто покрылось медом, руки стали липкими. С первым же вдохом слизистая увлажнилась, стало полегче. Так, именно так: пусть тело твое растворится, дай ему растаять.
В оранжерее росли разнообразные кактусы. Кактус, похожий на горный батат. Кактус, красные цветы которого, похожие на прыщи, жмутся к поверхности листа. Кактус с тонкими колючками, напоминающими белые волоски. Кактус с плоскими круглыми листьями. В углу стояла пара похожих друг на друга кактусов, рядом с ними имелся поясняющий текст. Там было сказано, что одно растение относится к семейству зонтичных, родина другого — болота, никаких родственных связей между ними не имеется, но, поскольку оба они когда-то оказались в безводной пустыне, из-за одинаковых условий обитания много веков спустя стали очень похожими. Вот оно что! А что, если взять европейца и азиата и отправить их жить на Северный полюс? Может, через сколько-то поколений они окажутся на одно лицо?
До ночи было еще далеко. Вторая половина дня. Да, убивать время — занятие не из легких. Хорошо. Отправимся в картинную галерею. В ушах до сих пор стоит: «Эту выставку нужно обязательно посмотреть. Следует воспользоваться такой прекрасной возможностью. Такие выставки теперь редко бывают. Сейчас все искусство превратилось в мейнстрим». Кто это сказал? Кто-то из тех, кто пришел на мастер-класс. Имени не помню. Лица тоже. В памяти остался только такой фрагмент: оттянутые носки, осторожно касающиеся пола. Именно так. Именно этот человек рассказывал о выставке современной австрийской живописи. Он поведал, что живет один в горах. Отшельничает? Ему нет еще и пятидесяти.
Картинная галерея представляла собой прекрасное здание. Кассирша в голубом наряде лениво болтала по телефону. Увидев тебя, она сильно удивилась, не отрывая трубки от уха, подтянула свой стул к столу, выдвинула лоток с билетом. В зале не было ни души. Смотрительница приветливо улыбнулась, сказала: «Лестница вон там», хоть ты ее ни о чем и не спрашивала. Наслаждаться искусством в таком огромном здании в полном одиночестве — настоящая роскошь. Когда на улице так ярко сияет солнце, в музей ходят одни идиоты. Ты же с нетерпением ждешь наступления темноты, солнечный свет действует на тебя угнетающе. Еще очень светло, так что ночь наступит нескоро. Однако в этой галерее современной живописи даже днем царствует ночь. Вот ты стоишь перед странной картиной. Она напоминает черно-белую фотографию, сделанную не в фокусе. Ночной вокзал, снятый без вспышки из окна поезда. Поезд, видимо, подъезжает к вокзалу. Все тускло, блекло — ничего не разобрать. Отвратительная фотография. С такой вот фотографии художник и сделал копию тушью. Размером картина с вагонное окно. Тебе ехать ночным поездом, потому-то у тебя сейчас все ассоциации такие. А может, и другим тоже так кажется? Ты бы уточнила у кого-нибудь, да только никого нет. Ты, и только ты одна занимаешь это великолепное здание. Так что поделиться тебе не с кем. «Прошу прощения…» — вдруг слышится из-за спины. Оборачиваешься: смотрительница. «Прошу прощения, но мы через пять минут закрываемся», — произносит она извиняющимся тоном. «На следующей неделе открывается выставка, посвященная тьме, обязательно приходите», — добавляет она. «Я сегодня уезжаю ночным поездом». Вообще-то подобного рода информацию совсем не обязательно сообщать посторонним, но смотрительница говорит с тобой по- дружески, так что, может быть, каждый день на следующей неделе она будет надеяться, что ты придешь, а тебя здесь не будет, и тогда она огорчится. От этой мысли тебе стало не по себе, поэтому ты и сказала все как есть. «Неужели? Вы сегодня покидаете наш город? Ночным поездом? Очень жаль. Тогда приехали бы этим же поездом на следующей неделе», — говорит смотрительница с улыбкой. Если не приехать, музей совсем опустеет. Наверное, нужно хоть изредка навещать его — как навещают больного. Ночь, которая связывает собой два города.
Ты вышла из галереи. Идти некуда. И библиотека, и ботанический сад, и зоопарк уже закрылись. Остаются только пивные. Но в пивную тебе не хотелось. Там слишком людно, там слишком шумно. Нет, окунаться в этот гам не хотелось. Пугающие краски неба на исходе дня. Пройтись, что ли, вдоль Дуная? Но там можно столкнуться с неприятной неожиданностью. В прошлом году под мостом тусовались бритоголовые, на голых черепах у них были татуировки свастики. Нет, не стоит туда идти. Может, в театр отправиться? Отыскав афишную тумбу, ты обследовала ее, но сегодня, к сожалению, никаких представлений не предвиделось. Ну что ж, тогда в кино. Эта идея обрадовала тебя.
Вошла в кинозал. Он был почти пуст. Человек пять зрителей. Наверное, потому, что ты выбрала старый черно-белый фильм. Слегка клонило в сон, изысканные черно-белые кадры ласкали взор. По стечению обстоятельств действие фильма происходит в поезде. Стареющая леди и молодая женщина сидят в купе друг против друга. Они проникаются обоюдной симпатией и отправляются в вагон-ресторан попить чаю, но после этого дама как сквозь землю проваливается. Взволнованная девушка ищет ее по всему составу, но найти не может. Как это ни странно, но и попутчики, и официант ресторана утверждают, что никакой дамы они не видели. Девушка пребывает в недоумении, изо всех сил пытается убедить окружающих, что она говорит правду, но никто ей не верит, а психиатр, который по случайности оказался в том же поезде, даже ставит ей диагноз: невроз. И только некий молодой человек поверил девушке, и они вдвоем пытаются найти разгадку исчезновения. Но тут ты засыпаешь. Хоть тебе и ужасно хочется узнать, что было дальше, но бессонная ночь и убаюкивающая атмосфера кинотеатра делают свое дело, и в какой- то момент ты погружаешься в сон под мелькание черно-белых, словно сон, кадров.
